Тайра, будто прочтя мои мысли, сказала:
– Мы помогаем тут друг другу. В самые лютые холода те, кто живет в бараках, приходят греться к нам. Мы всегда рады поделиться горячей похлебкой или душем, присмотреть за детьми или помочь с работой. Девушка, которая живет в одном из таких бараков, отменно шьет, она помогала мне выполнять один заказ, за который я получила неплохо долларов.
Я молча кивнула и начала собираться.
– Тайра, жду вас через неделю в больнице. Это адрес – я протянула ей направление и показала на контакты, – когда приедете в больницу, подойдите к администрации, вас проведут в отделение.
Тайра листала бумаги, я показывала ей список вещей, нужные документы и другие важные вещи, которые понадобятся в клинике.
– Доктор, я все поняла. Это редкий шанс для нас и будьте уверены, я сделаю все, чтобы не упустить его.
Я вышла из дома, обошла его вокруг и посмотрела на нагромождение построек с другой стороны. Мысленно я много раз поблагодарила отца за то, что у меня есть собственное жилье и мне не надо решать, где жить. Я была рада, что Вера скоро получит помощь, но после операции ей было нужно восстановление, а в тех условиях, в которых жила ее семья, мне представлялось крайне затруднительным создать условия, чтобы девочка полностью пришла в себя.
С этими мыслями я доехала до дома, когда зазвонил мой телефон.
– Привет, красавица! – на той стороне трубки прозвучал бодрый голос Марка.
– Привет, Марк!
– Я соскучился! Очень давно тебя не видел!
Я мысленно вздохнула, стараясь сохранить воодушевление в голосе.
– Да, я тоже соскучилась, но времени не было совершенно. Прошла тестирование и результаты, по правде говоря, оставляют желать лучшего.
– Не расстраивайся! Ты проводишь много времени на работе, а теорию всегда можно подучить! Главное – это то, что ты делаешь за операционном столом.
– Ты прав! Но все оценивают в совокупности.
– На самом деле я звоню, чтобы пригласить тебя на ужин сегодня. Лазанья и вино поднимут тебе настроение.
Я поняла, что больше смысла тянуть нет, и разговор про наше будущее, точнее его отсутствие должен состояться вечером.
– Да, отлично! Буду у вас в восемь.
– До встречи! – Марк отключился, а я еще долго стояла у подъезда, вдыхая морозный воздух, будто набираясь сил на то, через что предстояло мне пройти сегодня.
– Проходи! – Марк крикнул мне из кухни. Я сняла пальто и шапку, взяла коробку с пончиками, купленными по дороге. На встречу мне выбежал Майкл.
– Привет, Лиззи! Пап, пап! Лиззи принесла пончики! – малыш схватил коробку и убежал вместе с ней в кухню, где над плитой колдовал его отец.
– Лиз! – Марк подошел и поцеловал меня в губы, – проходи! Все будет готово буквально через 15 минут.
Я села на диван, взяла комикс Майкла и начала его листать, особо не вдаваясь в суть.
– Как твой день, Лиззи?
– Я была сегодня в Бронксе.
Я рассказала Марку все, что увидела там, о тех мыслях, которые меня посетили, когда я увидела, как живут люди.
– Да, к сожалению, это имеет место быть.
– Почему их не расселят?
– Потому что недвижимость очень дорогая в городе, а уезжать в пригород эти семьи не хотят, они же ньюйоркцы!
– Все же не понимаю, там просто нереально нормально готовить, мыться, растить детей.
– Да, но они к этому привыкли. Поэтому твоя история с пациенткой – это, с одной стороны, большая победа, а с другой стороны – большое поражение. Потому что девочку спасут, а жители станут думать, что теперь то уж точно им все должны, раз даже хваленая система здравоохранения под их нужды прогнулась.
– Марк, не сгущай краски!
– Лиз, я очень переживаю за тебя и хочу предупредить заранее, чтобы, когда это произойдет, мне не пришлось утешать тебя.
– Кстати про это.
– Про что?!
Я сделала глубокий вдох, прислушалась. Майкл играл в своей комнате и не мог нас слышать. Я медленно выдохнула, вдохнула и сказала:
– Марк, прости, но я поняла, что мы вряд ли сможем быть вместе. Ты замечательный…
– О, Лиз. Только вот этого не надо – «ты замечательный, ты чудесный, дело совершенно не в тебе». Эти женские как бы причины, чтобы не делать слишком больно, наоборот толкают к безнадежности.
– Окей. Я долго думала и поняла, что никогда не смогу стать хорошей мамой Майклу.
Стоит ли говорить, что именно в этот момент Майкл вбежал в кухню и застыл на месте. Мы с ним смотрели друг на друга несколько секунд, после чего он развернулся и кинулся в свою комнату. Я услышала громкий стук двери.
Марк встал, чтобы последовать за сыном, и уже на пороге комнаты кинул мне через плечо:
– Лиз, я думаю, тебе лучше уйти.
– Прости! – только и смогла пробормотать я. Марк пошел в комнату сына, и я услышала через приоткрытую дверь звуки приглушенных рыданий. Сердце мое разрывалось, но я поняла, что поступила правильно – правильно для всех нас! Я быстро натянула на себя пальто, шапку, обулась и вышла на улицу. Со мной никто не попрощался, но я даже была рада этому.
Снег валил огромными хлопьями, подсвечиваемый уличными фонарями, машины медленно пробирались по улицам, а водители призывно бибикали пешеходам, предлагая доехать до дома в теплой машине. Я решила, что сегодня мне стоит прогуляться домой пешком и подумать. Снег скрипел под ногами, тут и там зажигались окна домов, я медленно шла по улицам.
Мне было ужасно стыдно, что Майкл услышал мои слова, но порвать с Марком было правильным решением. Я увидела впереди силуэт и мне показалось, что это идет Кайл.
Я достала телефон и набрала сообщение.
«Привет! Иду домой и впереди вижу человека. Ты тоже решил прогуляться в снегопад?»
Он ответил, буквально, через секунду.
«Привет! Нет, я сижу у камина и слушаю про подледную рыбалку. Какого черта тебя понесло на улицу ночью?»
Он все еще был в Атланте. Я думала, что же ему ответить, но поняла, что самым лучшим решение будет сказать правду.
«Тяжелый разговор, теперь я официально свободна. Спасибо, что помог понять, что мне действительно нужно».
Секунда и сообщение от Кайла:
«Ты как?»
«Могло бы быть и лучше, но я справлюсь»
«Если хочешь поговорить, я могу позвонить тебе».
«Нет, доктор Мэтьюс, не хочу отрывать вас от обсуждения рыбалки».
«Доктор Коннор, вы лучше всех! Никогда не забывайте об этом! И не позволяйте мужикам подорвать вашу верю в себя».
Я посмотрела на последнее сообщение и улыбнулась. Пусть Кайл занят, но никто не мешает нам поддерживать дружеские отношения на работе, хотя бы до его отъезда, который, как я понимаю, был уже не за горами.
Глава 12. Кайл
Январь
Я прилетел в Атланту, где жили родители Мелинды первого января поздно вечером. Дома после смены я собрался, бросил в чемодан вещи на неделю, захватил с собой подарок для Мэл – винтажную брошь, которую нашел для меня приятель-продавец в китайском квартале. Он упаковал ее в красивую бархатную коробку, обвязал атласной лентой, когда я забирал презент, мне он показался очень элегантным. Камни, судя по цвету это были изумруды, идеально подходили к ее глазам.
Я немного поспал в самолете, когда мы приземлились, я поймал такси, попросил водителя остановится у магазина, купил огромный букет цветов Мэл, еще один ее маме, и бутылку вина, а после поехал по адресу, который указала Мелинда.
Все встретили меня очень радушно: отец оказался высоким и крепким мужчиной – он руководил строительной бригадой и как мне показалось, мог запросто гнуть руками арматуру. Мама, напротив, была миниатюрной женщиной, которая носила передник поверх платья пока готовила и мило улыбалась, всегда соглашаясь с мужем.
Я быстро принял душ, переоделся и мы все вместе расселись за столом. Отец прочитал молитву, а после мама начала разрезать праздничного гуся. Дом у родителей был большой, в столовой, где мы сидели, ярко пылал камин. Мне было жарко, но я до конца не понял, то ли от того, как было натоплено, то ли от страха перед отцом Мэл. Очень уж недружелюбное впечатление он производил.
– Кайл, расскажи о том, чем ты занимаешься на работе? – спросил отец Мэл, а я обратил внимание, как лицо моей девушки слегка перекосилось от отвращения.
– Пап, Кай только прилетел, он после смены. Давай оставим разговоры о работе на другой день.
– Дорогая, я только хотел…
– Ничего страшного! – ответил я и лучезарно улыбнулся. После слов Мэл мне так и подмывало взбесить ее, – обожаю обсуждать работу. Сейчас у нас интересный случай…
Я принялся рассказывать о том, что нам предстояло провести операцию для Эммы – поведал о процессе диагностики, анализах, опасениях. Я разглагольствовал минут 15, отец Мэл слушал с интересом, задавал вопросы. Он всю жизнь проработал в компании, которая занималась электрикой, поэтому медицинская практика его восхищала. Об этом он мне признался позже, когда мы ушли в гостиную, где пили пиво, а женщины убирали со стола.
– Мэл! – Я встал и пошел в сторону нашей спальни. – Я совершенно забыл про твой подарок.
Я быстро поднялся по лестнице, по дороге оценивая семейные фотографии, которые не заметил прежде, достал коробочку и, предвкушая ее восторг, спустился на кухню. Когда я протянул ей подарок, лицо Мэл просто просияло. Ее мама ахнула и прижала руки ко рту: я не упустил из вида этот жест. Когда Мелинда открыла коробку, взгляд наполнился такой нескрываемой ненавистью, что я несколько отпрянул и уперся ногой в обеденный стол.
– Все в порядке? – аккуратно спросил я.
– Кайл, гребаный Мэтьюс, ты издеваешься надо мной?! – она была вне себя.
– Мэл, это старинная брошь, с изумрудами! – пытался оправдаться я. – Под твой удивительный и восхитительный цвет глаз.
Она снова взглянула на содержимое коробки, захлопнула ее и, буквально, швырнула в меня, выбежав из задней двери во двор, и я услышал громкие рыдания.
– Кайл, все хорошо! Я пойду к ней! – ее мама встала и вышла из кухни, поспешив к дочери.