Мы дошли до раздевалок перед душем, я повернулся к ней поблагодарить за работу, но увидел, как Лиз обессиленно опустилась на стул и разрыдалась.
Я подбежал к ней.
– Эй, с тобой все в порядке?!
Она кивнула и зашлась в плаче снова.
– Девочка моя! – Я обхватил ее лицо и начал целовать щеки, на которых слезы оставляли длинные мокрые полосы. Я целовал ее со всей страстью и любовью, которые копились долгие месяцы у меня внутри. Я не мог сдержаться и когда коснулся ее губ, она ответила на мой поцелуй. Страстный, отчаянный. Мы будто старались избавиться от всех тех страхов, той боли, той неизвестности, которая преследовала нас в операционной.
Я поднял ее к себе на пояс, упершись членом ей между ног. Она призывно застонала и мы, буквально, ввалились в душ. Мы срывали друг с друга медицинские халаты, боясь даже на секунду расцепить губы.
– Ты доверяешь мне? – спросил я на выдохе.
Она посмотрела на меня взглядом, от которого побежали мурашки, и кивнула, не в силах сказать ни слова.
Я вновь поднял ее к себе на пояс и аккуратно опустил к себе на член. Горячие струи воды обжигали мне спину, а я прижал Лиз к холодному кафелю душевой и двигался, очень отчаянно, очень самонадеянно, как будто существовала только эта минута. Она обхватила мой член, впилась пальцами в спину, стонала охрипшим голосом, и ее стон эхом отдавался от кафельных белых стен.
Я ускорился, не стараясь сдерживаться, и буквально через минуту почувствовал, как Лиз начало трясти от оргазма, который волнами накатывал на нее. Я вынул член, схватил его рукой и почувствовал, как кончаю, издавая утробное рычание.
Лиз обмякла в моих руках, я аккуратно поставил ее на пол, отрегулировал температуру и тщательно ее вымыл, пока она расслабленно, с закрытыми глазами, стояла, прислонившись к стене и наслаждалась тугими струями льющейся воды.
– Это было невероятно! – сказала она спустя время. – Но нам не следовало этого делать.
– Почему?
– На это есть много причин.
Она открыла глаза и предельно целомудренно поцеловала меня губы, взяла чистое полотенце и вышла в раздевалку, где к моей радости, до сих пор никого не было. Лиз быстро оделась, высушила волосы и вышла, так на меня ни разу не взглянув.
А я чувствовал себя ужасно опустошенным. Мы завершили операцию, а значит, мне пора было готовиться покинуть эту больницу, покинуть Лиз. Но правда ли мне этого хотелось?
Мы встретились в палате реанимации, куда перевели Эмму спустя пару часов после операции. Лиз с Джоан изучали показатели в медицинской карте.
– Кайл! – поприветствовала меня Джоан. – Я следила за ходом операции. Вы молодцы. Состояние стабильное, но пока девочке будут давать снотворное. Пусть организм немного отдохнет.
– Хорошо Джоан. Доктор Коннорс, вы не хотите вместе со мной навестить отца?
– Да, отличная мысль! – Джоан опустила планшет с показаниями на спинку кровати и вместе с нами вышла в коридор. – Эти сутки будут решающими для малышки, но вы отлично поработали. Из вас получилась бы отличная команда!
– Благодарю, Джоан! – только и сказал я, будто не понимая ее намека, и мы с Лиз направились в сторону палаты Гарри.
– Ты как? – я посмотрел на Лиз.
– Все хорошо! – сказала она, а подумав, добавила – Нам не надо было этого делать.
– Чего именно?
– Кай, не придуривайся. Я очень устала, поддалась мимолетной слабости, но, твою мать, это не отменяет того, что у тебя есть девушка, а спустя пару месяцев ты улетишь на другое побережье.
– Ты беспокоишься из-за Мэл?!
– Да, черт возьми, я беспокоюсь из-за Мэл! – внезапно вспылила она. – Это не прикольно, когда ты сидишь дома, а твой мужик трахает другую бабу в душе на работе. Она, вероятно, думает, что ты ее любишь, а ты ведешь себя как последний мерзавец!
– Лиз, подожди! – я пытался схватить ее за руку, но она вырвалась.
– Знаешь, не надо! Ты сейчас будешь говорить, что она для тебя ничего не значит, а вот я – это совершенно иное!
– Но так и есть.
– Кай, я могла бы в это поверить, если бы мне было 18 лет, но я достаточно прожила на свете, чтобы видеть патологического изменника, который никогда не изменится.
– Ааа! Дохрена ты много знаешь! – рявкнул я. – Да, я встречаюсь с Мэл, но у меня не хватает сил раз и навсегда сказать ей: «нет». Мы уже столько раз расставались, что у меня не хватит пальцев рук, но я не такой сильный как ты, чтобы молниеносно принимать важные решения. Я тебе уже говорил, когда появилась ты, вся такая прекрасная и независимая, мы расстались. А потом она снова пришла, обещала, что не будет больше донимать меня. Меня устраивают эти отношения, но и я не могу не признать, что меня к тебе влечет, и я был охренительно рад, когда ты написала мне, что вы с Марком Андерсеном не пара. Единственная моя проблема сейчас – я не хочу ничего усложнять до отъезда. Я провожу каникулы с Мэл, а потом бросаюсь на тебя как голодный подросток. Потому что ты тянешь как магнит, эта тяга сильнее меня. Я слаб. И не боюсь в этом признаться.
Она смотрела на меня несколько секунд, а потом рассмеялась.
– Кайл Мэтьюс. Великий Кайл Мэтьюс слаб перед женщинами.
– Идите нахрен, мисс Коннорс!
– Ладно, не обижайся! Мне, как и в первый раз, было очень хорошо с тобой. Но, во-первых, это нарушает этику наших профессиональных отношений, а во-вторых, мне искренне жаль Мэл. Какие бы у вас не были отношения, мне бы не хотелось вставать между вами! В своих мечтах я бы хотела, чтобы мы были вместе, но пока ты с ней – даже не вздумай ко мне приближаться.
Я сглотнул, но промолчал. Мы уже дошли до палаты отца Эммы. Лиз повернулась ко мне и посмотрела в глаза:
– Доктор Мэтьюс, давайте сделаем так, чтобы впредь такие ситуации не повторялись.
Я не смог ничего сказать и просто кивнул, мысленно мечтая о том, чтобы таких ситуаций как сегодня в душе было как можно больше!
Мы вошли в палату к Гарри, натянув дежурные улыбки. Мужчина лежал на кровати и листал газету. Вид у него был цветущий и вполне себе довольный.
– Мистер Куинсберри, добрый день.
– Здравствуйте! – Он убрал газету, зыркнул на меня предельно недовольно, но после перевел взгляд на Лиз и расцвел, – Как Эмма?
– У Эммы контрольные сутки. – ответила моя подопечная, – Важно, чтобы организм адаптировался после операции. Пока никаких прогнозов не даем, но ситуация стабильная.
Гарри кивнул. Я посмотрел на него, и хоть этот человек вызывал у меня отвращение, я нашел в себе силы сказать:
– Гарри, спасибо вам большое. Вы поступили как настоящий отец, согласившись помочь дочери.
– Спасибо вам, доктор Мэтьюс, что рассказали мне о том, что это значит, быть настоящим отцом.
Я кивнул не без внутреннего злорадства. Лиз посмотрела его карточку:
– Гарри, мы продержим вас до завтра, чтобы вы могли отдохнуть и, если захотите, быть рядом с Эммой, когда она придет в себя. Завтра выпишем направление на диагностику для вас. Но, в принципе, операция не должна вызвать осложнений. Отдыхайте.
– Хорошо, доктор Элизабет! – мужчина мерзенько улыбнулся.
– Если вам что-то понадобится, – продолжила Лиз, когда мы уже шли к выходу из палаты, – вы всегда можете вызвать кнопкой медсестру.
Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент у Гарри позвонил телефон, он ответил:
– Да, мамочка!
Я взял Лиз за руку и вывел ее из палаты.
– Такая категория мужчин не меняется.
Я обратил внимание на ее нахмурившийся вид.
– А ты к какой категории мужчин себя относишь?! – спросила она, когда мы шли по коридору.
– Что ты имеешь ввиду?
– Кай, я, конечно, не пытаюсь натянуть на себя образ святоши, но, твою мать, как ты будешь смотреть в глаза Мэл после сегодняшнего?!
Я остановился и секунд пять медленно выдыхал воздух, пока он полностью не закончился в моих легких.
– Лиз, что ты хочешь сейчас услышать?! Я не смог сдержаться. Ты хочешь услышать, что я изменщик?! Да, твою мать, если тебе легче – я изменщик. Но я не жалею ни об одной минуте, которую провел с тобой!
Рядом с нами, буквально из ниоткуда, возникла Джоан. Я мысленно чертыхнулся, представляя, какую часть моего монолога она услышала.
– У вас все в порядке? – мы оба кивнули, пристыженно глядя в пол, на стены, но не на босса. – Вы ругаетесь так, будто много лет женаты.
Я поднял глаза на Лиз и заметил в ее взгляде проблеск… надежды? Неужели она именно этого и хотела? Вместе и навсегда и прочие атрибуты счастливой семейной жизни.
– Я искала вас, чтобы уточнить, как мистер Куинсберри.
– Этот мужик мог помочь еще пятерым детям и даже не заметил бы! – с сарказмом отозвался я.
– Доктор Мэтьюс, оставьте свои соображения при себе! – Джоан улыбнулась. – Я жду от вас обоих отчет по операции, мне надо предоставить его в страховую. Конечно, после того, как девочка придет в себя после наркоза.
Потом Джоан обратилась непосредственно к Лиз:
Также, доктор Коннорс, комиссия по вашему экзамену запросила результаты этой операции и видео, вероятно, это тоже будет влиять на их решение.
Лиз кивнула.
– Еще раз хочу сказать, что вы молодцы! – Джоан похлопала каждого из нас по слечу.
– Спасибо, доктор Спенсер! – Лиззи посмотрела на меня, улыбнулась, а потом обратилась к боссу. – С вашего разрешения, я пойду немного отдохну. Нам надо дождаться, когда Эмма придет в себя, а мне кажется, что я больше не продержусь на ногах ни минуты.
Когда она скрылась за углом, босс набросилась на меня.
– Кайл, что это было?! – голос Джоан изменился и теперь звучал как рык грозного зверя.
– Ты о чем?!
– Ты знаешь о чем! Зачем ты дуришь девушке голову.
– Джоан, смени тон! Мы взрослые люди! Никто никому голову не дурит.
– Ты уезжаешь через 2 месяца. Чего ты хочешь, чтобы она окончательно потеряла от тебя голову, а потом загубила свою карьеру, страдая из-за разбитого сердца?
Я поднял на нее взгляд.
– В каком смысле?!
– Кайл, ты один из лучших нейрохирургов этой страны, но ты такой болван! Она на тебя смотрит так, что ледники Гренландии растают быстрее, чем до тебя этой дойдет – Лиз влюблена в тебя. А ты вместо того, чтобы отпустить ее, ты делаешь все в тысячу раз сложнее.