Когда я присел за стол, вдыхая аромат свежесваренного кофе, у меня вдруг раздался резкий звук пейджера – ничего хорошего это не сулило!
Когда я прочитал сообщение, понял, что времени на сборы почти нет – взрыв, есть пострадавшие, много детей. Я достал спецкостюм, схватил бокс для экстренной помощи и побежал к главному входу, где обычно останавливались кареты скорой помощи.
Джоан, которая стояла у входа, распределяла врачей по машинам.
– Кайл, я предупредила, что ваша бригада будет главной. Ты на месте за старшего – мы будем контролировать прием пациентов здесь.
Я молча кивнул и поспешил к машине, на которую указала босс. Спустя минуту появилась Лиз, медбрат и мы рванули с места.
Пока мы ехали на вызов, я прокручивал в голове, были ли в моей практике такие случаи? Наверно, нет. Плановые и экстренные операции, консультации и врачебные решения, которые применялись за секунды. Но вот с таким опытом я столкнулся в первый раз.
Мы подъехали к когда-то жилому кварталу. Пока карета скорой помощи неслась сквозь город, Лиз говорила, что в этом доме жила семья маленькой Веры – какая ирония! Девчонку будто кто-то оберегал – она попала к нам в руки, уехала из дома, буквально в день катастрофы.
Мы вышли из машины, в воздухе стояла пыль: дышать было тяжело. Ситуацию усугублял черный дым: где-то горел и чадил пластик. Я закашлялся и стал искать глазами начальника бригады спасателей.
Среди коллег в одинаковой черной форме я увидел мужчину, который давал распоряжения. Я рванул к нему, чтобы предупредить о прибытии – машин он не видел из-за дыма.
– Мы прибыли из Медцентра Коэнов! – я не тратил время на ненужные сейчас слова.
– Мы достали часть пациентов из-под завалов. Мой помощник проводит вас.
Он подозвал высокого парня, дал ему несколько распоряжений, я махнул коллегам, которые стояли поодаль, и мы отправились туда, где нас ждали пациенты. Следующие три часа я помню с трудом. Раны, носилки, антисептик, швы – было ощущение, что этот поток не закончится никогда. Машины скорых приезжали и уезжали, а мы молча работали, стараясь помочь каждому в нашем импровизированном полевом госпитале.
Когда я обрабатывал рваную рану девочке лет четырех, я заметил, что начальник спасателей подошел к Лиз и куда-то повел. Я быстро закончил с малышкой, отдал ее матери, которая сидела рядом, передал приборы другому врачу и направился вслед за Лиз.
Я смог догнать их рядом с темным проходом в обрушившееся здание и услышал обрывок фразы спасателя:
– … единственная женщина – мы не можем туда залезть. Там заперты четверо детей. Конструкция может рухнуть в любой момент.
Лиз кивнула:
– Я согласна.
Внутри меня вспыхнул такой гнев: как они смеют! Это не ее обязанности! Она не будет подвергать себя такому риску. Я повернулся к ней:
– Нет, Лиз! Ты не пойдешь туда!
Ничего умнее в этот момент я не придумал, чтобы попытаться ее остановить.
Естественно, она не послушала и сразу встала в позу – отговорить ее у меня не было ни сил, ни возможностей. После нашей короткой перепалки она отвернулась, и спасатель начал надевать ей защиту. Пояс, каска – на ней эти меры защиты смотрелись чрезмерно большими, а я бессильно смотрел на девушку и никак не мог помешать спасателям снаряжать ее в неизвестность.
Она проверила, насколько туго завязан узел на поясе, легла на живот и исчезла в провале, а мне оставалось ждать и смотреть на изображение, которое передавалось с камеры, закрепленной у нее на каске.
Спустя минут десять после того, как Лиз скрылась в темноте провала, меня попросили помочь: взрослому мужчине требовалась реанимация, мы с коллегами приводили его в чувство, когда грохот и облако пыли от осевших обломков заставили мою кровь похолодеть. Спустя пару минут, когда я понял, что моя помощь мужчине больше не требуется, я кинулся туда, где стояли спасатели и продолжали следить за монитором. Они пытались поговорить с Лиз, но ее микрофон молчал.
– Что случилось? – я обратился к тому спасателю, который отправлял ее под завалы.
– Она помогала ребенку и сдвинула опору. Ее заблокировало под обломками.
К нам подъехал трактор и включил все фары и фонари, которые были закреплены у него на корпусе.
– Когда она выходила на связь, попросила света, чтобы дети могли выбраться.
Я быстро добежал до машины, в которой мы приехали. Водитель подогнал ее к выходу из лаза, мы с медбратом бригады стояли наготове – спустя несколько минут из лаза по очереди появились четверо ребят. Они прикрывали глаза от яркого света.
Мы сразу отвели их к машине, укрыли одеялами, дали горячего чая, который принесли спасатели. У одного малыша была сломана рука, но, в целом, все они были в удовлетворительном состоянии.
Я услышал, как спасатель снова заговорил в наушник:
– Лиз, ты герой! Все четверо вышли. У маленького сломана рука, но ты пришла на помощь вовремя. Твой коллега его осмотрел – все будет хорошо.
Я подскочил к нему и знаком показал, что я хочу с ней поговорить – он отдал наушник:
– Лиз, не отключайся.
– Кай, не ори мне в ухо.
Только она могла ответить так! Голос был очень уставшим, но раз у Лиз хватало сил на пререкания со мной, все было не так плохо.
– Как ты, Элизабет? – мне было важно, чтобы она оставалась в сознании. Если она потеряла много крови, то все могло закончится очень плохо, если бы она уснула.
– Кай, я очень устала. Мне надо немного поспать.
Я хотел возразить, но услышал тишину. Она выключила наушник и понять, что там происходит под завалами, было невозможно.
Я подбежал к спасателю, который разговаривал с самым старшим ребенком. Мальчик показывал на схеме здания, где они оказались и как можно максимально быстро открыть проход, чтобы спасти Лиз.
– Вам нужно сбоку очистить завалы. – мальчик указал рукой на место, где осталась Лиз. – Тот путь, которым мы вылезали, слишком длинный. Туда можно добраться быстрее.
Он встал, скинул с себя одеяло, и мы отправились за ним. Мальчик ответил на все вопросы спасателей, они разбились на группы и начали быстро убирать обломки.
– Можно я присоединюсь к вам? Она моя помощница – я не могу стоять без дела! – попросил я у одного из спасателей. Он кивнул, и я встал рядом, откидывая камни, обломки мебели и домашнюю утварь.
Экскаватор помогал убирать большие блоки, когда стало понятно, что есть угроза обрушения, мы снова принялись разбирать обломки без помощи техники. Спустя три часа завал был разобран. В свете прожекторов я заметил маленькую фигуру Лиз, которая лежала в углублении, созданном обрушившимися стенами. Из ноги торчал железный штырь, который пригвоздил девушку к полу.
Я бросился к ней, но меня остановил молодой высокий спасатель и сам подошел к ней, отпихнув кусок фанеры, который когда-то был стеной. Свет от его налобного фонарика упал ей на лицо и веки зашевелились. Я стоял далеко, не мог слышать их разговора, но когда увидел улыбку Лиз, то на сердце стало легче – она жива! Мы успели!
Бригада искала возможность высвободить ногу Лиз, а спасатель держал ее на руках, и в момент, когда я уже собрался подойти к девушке, несколько человек подхватили балку, из которой торчала арматура, спасатель прижал Лиз к себе и поцеловал, а они вытащили блок.
Я не знаю от чего именно мое сердце рухнуло в пятки – то ли от ее оглушающего крика, то ли от того, что она ответила на поцелуй этого засранца. Он подхватил ее на руки, будто невесомую, и понес к машине скорой, которая подъехала к завалам. Из машины выскочила новая бригада, Лиз уложили на носилки, подключили кислородную маску и сделали укол. Я смотрел на все происходящее у меня не было сил подойти к ним, предложить свою помощь. Я молча проводил взглядом уезжающую карету скорой помощи, а потом медленно вернулся к нашей машине и продолжил осматривать пациентов.
Весь этот ад закончился только к раннему утру: все жители были найдены, тем, кому требовалась госпитализация, отправлены в больницы, а я поехал домой, чтобы поспать несколько часов и вернуться на работу – мне нужно было знать, что с Лиз, но я просто валился от усталости. Дома я разделся, отмылся от пыли и крови и просто упал на матрас, провалившись в тяжелый сон без сновидений. Спустя три часа меня разбудил телефонный звонок.
– Как вы, доктор Мэтьюс? – спросила Джоан, когда я вошел в ее кабинет.
– Нормально! – только и нашелся сказать я. Перед боссом сидело порядка пяти человек, среди них я узнал Мэра Нью-Йорка, руководителя спасателями, остальные мне были незнакомы.
– Коллеги, это доктор Мэтьюс. Он вчера был в качестве руководителя нашей группы на месте происшествия. – Все невпопад поздоровались: судя по лицам, я единственный, кто сегодня спал. – Кайл, пожалуйста, расскажи обстановку.
Я полчаса рассказывал о том, кого мы лечили, в какие больницы отправляли раненных, какие типы ран, причины повреждений. Мне задавали вопросы, на часть из которых я ответить не мог. Совещание длилось невероятно долго, а меня мучил единственный вопрос – как Лиз?
Спустя время, когда обсуждение сошло на нет, Джоан встала и поблагодарила всех: мы вышли, в кабинете она осталась с Мэром наедине. Я поднялся к себе в отделение, переоделся в халат и попросил медсестру посмотреть, в какой палате Лиз.
– Третий этаж, 310 палата, доктор Мэтьюс!
Я уже собирался направиться туда, когда меня срочно позвала медсестра: одному из пациентов стало плохо. В итоге, я добрался до третьего этажа только спустя час.
Перед дверью в палату сидела Джоан и что-то читала на своем планшете.
– Я ждала тебя!
– Джоан, пожалуйста! Мне надо знать, что с ней.
– Нет, Кайл, не надо.
Я вопросительно поднял бровь.
– Да, ты не ослышался – тебе сейчас это знать не надо. Рядом с ней сидит спасатель, который вынес ее из развалин. Да, я в курсе, что там случилось. Он не отходит от нее и, знаешь, я убеждена, что тебе там сейчас не место.
– Окей. А если я решу прорваться силой?