Какое право, вопрошал он, имело Федеральное Правительство лезть в дела Техаса со своей экономией? Если бы техасцам понадобилась экономия, заявил он, штат остался бы Республикой.
— И вот теперь, — торжественно заявил он, — у меня пятнадцать миллионов червей в ямах, а мои постоянные рынки не в состоянии приобрести больше миллиона. «Док», перед вами стоит разоренный человек. Мои надежды разлетелись в прах, мои земли заложены, и, похоже, «Маленький Джимми» и Мэри Джейн еще долгие годы не смогут пожениться. Ведь я знаю наверняка, что мой мальчик не станет разбивать папе сердце и не возьмет на себя расходы и ответственность за жену, прежде чем удастся расплатиться с папиными долгами до последнего медяка. Если бы я считал иначе, я пустил бы себе пулю в лоб, и он знает об этом, да, знает.
— От одной только мысли, что все эти голодные красавцы, извиваясь, ползают по моим червячным ямам, и нет для них рынка сбыта, ну никакого, у меня болит и сосет под ложечкой. Интересно, не испекла ли миссис Дусит пирог со сладким картофелем, Впрочем, если нет, я съем с ревенем и пеканом.
Д-р Моррис Голдпеппер отклонил предложение проследовать вместе с владельцем ранчо на кухню и, терминологически неточно сославшись на головную боль, удалился, дабы предпринять еще одну продолжительную прогулку по окрестностям.
Часть ума д-ра Голдпеппера была погружена в размышления о проблемах колпачка Голдпеппера, вот уже много лет являвшегося бесконечным трудом на стадии развития (например, должен ли он быть сетчатым или нет), а в то же время другая часть его ума печально обдумывала вопрос «Большого Джимми», «Маленького Джимми» и Мэри Джейн.
Он едва ли успел отдать себе в том отчет, как уже оказался на чем-то вроде высокой насыпи или холмика, откуда открывался вид на изрядную часть владений его друга, д-ра Кроуфорда. Повсюду зеленели всходы, кроме этого холмика, сухого, пыльного, питавшего (а, может, это слишком сильное выражение?) лишь кучку болезненного вида сорняков.
Его внимание привлек скребущий звук, он обернулся и увидел инопланетянина, того самого, которого ранее вышвырнули за пределы владений, пребывавшего в данный момент в процессе стояния на коленях и посыпания головы пылью при помощи обеих рук.
— Презренный я! О, великий Голдпеппер! — заныл он. — Смирен я и унижен пред тобой. От имени моего народа приношу извинения я. Прости, прости, сострадательный Голдпеппер!
Сначала д-р Моррис Голдпеппер решил, что дорого продаст свою жизнь. Но ему пришло в голову, что эта тварь из иного квадранта Галактики, может быть, как раз говорит правду. К тому же в нем взыграло любопытство.
— Что вы здесь делаете? — осведомился он. — Согласно договору о мире, подписанному вашей планетой, Американской Ассоциацией Стоматологов и Союзом Прибрежных Предприятий, действовавшими через своего представителя м-ра Альберта Аннаполло, а также Плану Стоматологического Здравоохранения Портовых Грузчиков, выступавших в роли наших ударных войск, меня надлежало освободить из плена, где я трудился, изготавливая зубные протезы, чтобы представители вашей изначально беззубой расы смогли выдавать себя за землян; а все ваши соплеменники, находящиеся на этой планете, должны были отбыть instanta[3] под угрозой безжалостного фторирования воды на вашей планете. А потому я вынужден спросить: что вы здесь, по-вашему, делаете?
— Малейшая примесь фтора для нас мгновенную смерть несет. Жизнелюбивый Голдпеппер, — запричитал инопланетянин, — сжалься!
Вопреки собственной воле д-р Голдпеппер растрогался и великодушно повелел ему говорить без страха. И данная форма внеземной жизни (его раса имела два сердца и шесть раздельных суставчатых пальцев на каждой руке и ноге) именно так и поступила.
— Когда тебя у нас забрали, великое бедствие с нами стряслось, благоприятствующий Голдпеппер! — простонал он. — Помоги, помоги!
— И в чем беда, как вам представляется?
— Перенаселенность.
С некоторой натянутостью д-р Голдпеппер указал на то, что он не Маргарет Сэнгер.
— Недоедание! Почва нашего родного мира долгие циклы оскудевала. Горе, горе, горе! Пораженной планете нашей вспоможествуй, ученый Голдпеппер!
В precis[4] или вкратце, поведанная им история заключалась в следующем: в результате какого-то странного состояния самой почвы на их планете урожай слиса, источника основного студенистого продукта их питания, снизился на сорок процентов и продолжал снижаться. Урожай пертса, главного компонента каш, упал до двадцати процентов по сравнению с обычным, а что касается снита, катча и зуки, обладавших более ограниченным количеством питательных веществ, считалось сомнительным, чтобы урожай их смог достигнуть зрелости. Химики-почвенники Ипсилона Кентавра, по всей видимости, столь же передовые, сколь и наши, заявили, что находятся в тупике. Опрыскивание обширных площадей Кз. Пф. Кз. ни к чему не привело, а орошение еще более обширных районов снургом не принесло ни малейших результатов.
— Когда-то наша планета как это выглядела, — провыл оратор. — Теперь как это она. — Сначала он указал на зелень, со всех сторон окружавшую холм, потом — на бесплодное возвышение, на котором они стояли; затем он нагнулся и снова стал посыпать голову пылью.
Следя за движениями его рук, д-р Голдпеппер заметил, что к ним приближается один из работников ранчо и с помощью жеста выразил свое желание, чтобы этот человек поднялся к ним.
— Раз уж вы тут, «Док», — сказал этот человек, подходя к нему, — у меня тут этот самый клык задает мне жару, лицо мне все разнесло, и я живу на одном пиве с бобами. Видите? — и он засунул в рот пыльный палец, чтобы указать на болезненный клык.
— Когда сможете, приходите в хозяйский дом, у меня там инструменты, я взгляну на него, — сказал д-р Голдпеппер. — А пока что, извините за любопытство, но почему именно этот холм в таком запустении по сравнению с тем, что я осмелюсь назвать буйной растительностью во всех прочих местах на ранчо?
Человек вынул палец изо рта, пососал в размышлении зуб, а затем сказал: «Ну как же… эта… вон земля выглядит как вся тутошняя земля раньше выглядела, пока мы не запустили этих самых красно-золотистых гибридных гигантов Джима Дэнди. Теперь тут каждый-всякий кусок земли зеленый и произрастает. Мы… эта… держим тут старенький маленький холм отдельно просто, чтоб показать, до чего тут раньше жутко было. „Док“, а это здорово больно?»
Таким образом было явлено д-ру Моррису Голдпепперу напоминание об исключительной и удивительной способности обычных дождевых червей — не говоря уже о красно-золотистых гибридных гигантах Джима Дэнди омолаживать участок земли путем продвижения через нее и за счет ее продвижения через них. «Противная тема», — возможно, скажет кое-кто, но ничто естественное не противно науке стоматологии; размышляя об этом, он возвратился в хозяйский дом в сопровождении выходца с Ипсилона Кентавра как раз вовремя, чтобы застать «Большого Джимми».
Ведущий производитель червей Америки никак не хотел поверить, что инопланетянин явился с другой планеты, но после многократных заверений и уверений в том, что он во всяком случае не из Советского Союза, выразил полную готовность к заключению сделки. В конце концов далеко не каждый день недели приносит покупателя на пятнадцать миллионов дождевых червей.
Однако слово «покупатель» подразумевает не только продажу, но и покупку тоже. Покупать можно, расплачиваясь наличными, товарами или услугами. Наличных у ипсилонцев, понятное дело, не имелось. Единственным видом услуг в пределах их способностей, который мог бы хоть как-нибудь пригодиться, являлась телепортация (трансматериализация, согласно иному словоупотреблению), но все сошлись на мнении, что к этому мир еще не готов. Поэтому оставались «товары».
Ипсилонец предложил расплатиться за червей, когда урожай в его родном мире поднимется до прежних размеров, слисом, пертсом, катчем и/или зуки из расчета фунт за фунт. Но когда д-р Моррис Голдпеппер (некогда питавшийся долгие месяцы этими веществами и их производными) сообщил, что лучшие из них по вкусу напоминают старый переплетный клей, м-р Дэнди отклонил это предложение. А также рыгнул.
— Извините меня, ребята, — сказал он, сконфузившись и придя в замешательство. — Это что-то вроде несварения на нервной почве, бывает у меня время от… Что это, к чертям, такое?
«Этим» оказался ряд предметов в маленькой коробочке, которую протянул ему инопланетянин с Ипсилона; с виду они не отличались от таблеток аспирина по пять гранов, а по форме походили скорей на крошечные претцели[5].
— Незначительные лекарства моей планеты, они, — сказал он, — от нездоровья желудка, толстой кишки, фриста и гранка помогают. Прими, прими, взращивающий червей Дэнди.
Он принял, и, пока он глотал, д-р Кроуфорд спросил: «Они еще от чего-нибудь помогают?»
Ипсилонец призадумался. «От артрита», — сказал он после глубоких размышлений. Доктор «Клем» публично признался, что время от времени оказывается жертвой заболевания, которое, по его предположениям, вполне может быть артритом в области левого колена, и проглотил один из пилюлеобразных претцелей прежде, чем коллега успел указать ему на то, что это ненаучный подход к глубоко научному вопросу.
В ту самую минуту вошел «Маленький Джимми» и напомнил отцу, что они обязаны заботиться о пятнадцати миллионах червей и по этой причине не смогут провести здесь весь день и всю ночь, как бы сильно он лично («Маленький Джимми») этого ни желал. Когда он нехотя смолк, явственно послышались приглушенные всхлипывания Мэри Джейн, стоявшей на улице.
Его отец встал. «Мальчик прав, — заявил он. — Что ж, пожалуй, мне придется вернуться завтра и продолжить обсуждение. Я, право же, надеюсь, что нам удастся что-нибудь придумать. До свидания». И они уехали на светло-кремовом кадиллаке, а д-ру Голдпепперу пришлось тогда заняться лечением воспалившегося зуба работника ранчо. Пришлось потрудиться над корнями и каналами. С помощью не вполне усердного коллеги работа пришла к успешному завершению.