ремены погоды, шитье норвежских национальных костюмов и лосиную охоту…
Лисе так клонило в сон, что она едва сдерживала зевоту, но все равно она бросилась в гостиную, где похрапывала перед телевизором фрекен Стробе. На экране человек в красной одежде с белым меховым воротником, глядя в одну точку, монотонно говорил:
— Однако уходящий год принес нам и тирана, который захватил власть и добился, чтобы его провозгласили вождем.
— Король! — закричала Лисе. — Король произносит по телевидению новогоднюю речь!
Храп фрекен Стробе прекратился, Лисе услышала, как на кухне скрипнул стул. И через секунду все трое сидели перед телевизором с широко раскрытыми глазами.
— Целью Халлвара Теноресена является отнюдь не создание лучшей жизни для вас, дорогие соотечественники, — говорил король. — Целью его является создание хаоса, с тем чтобы обеспечить завтрак себе самому и своим павианам. Его настоящее имя — Йодольф Шталер, он прибыл с Луны. Он загипнотизировал вас хоровым пением, но теперь его власти пришел конец. Поэтому мы сейчас все — включая тех, кто в море, — должны остановить Йодольфа Шталера. Датчане — наши друзья, и я призываю вас всех сложить оружие… Впрочем, нет. Лучше направить оружие против Йодольфа Шталера и его бандитов. И в особенности против лакея Оке, бессовестного жулика и предателя, притворявшегося слугой.
— Фантастика! — прошептал доктор Проктор. — Он сделал это! Он настоящий…
— …король! — закончила за него Лисе.
— Но… мы еще успеем? — прошептала в отчаянии фрекен Стробе. — Хватит ли у нас времени спасти Грегора и Булле? До рассвета осталось всего несколько часов.
— У меня есть идея, — сказала Лисе.
— Какая? — спросил доктор Проктор.
— Большой оркестр. Спасение в большом оркестре.
— Неужели? — удивилась фрекен Стробе.
— Конечно, — сказала Лисе. — Надо срочно собрать оркестр. Вот вы играете на чем-нибудь? Все равно на чем? Быстро!
— Я немножко играю на фортепьяно, — призналась фрекен Стробе. — Во всяком случае, играла раньше.
— Э-э, — замялся доктор Проктор. — Я могу сыграть на блокфлейте «Старика Ноя».[20]
— Этого мало, — сказала Лисе. — Надо идти на улицу и собирать оркестр. И нам нужен дирижер… Нам нужен…
Мадсен проснулся как подброшенный. Дверной звонок надрывался. Дирижер обнаружил, что заснул в своем кресле с высокими подлокотниками, на телеэкране мерцал «снег» помех. Когда он засыпал, там показывали хор, который пел «Норвегия прекрасна, прекрасней всех на свете». Что-то в этом роде. И очень неплохо, собственно говоря. Мадсен влез в домашние тапочки, застегнул форменную куртку оркестранта и пошел к двери своей квартиры — он жил в многоэтажке.
Открыл. На пороге стояли трое. Запыхавшаяся девочка, пыхтящий мужчина в мотоциклетных очках и тяжело дышащая дама с невероятно длинным носом.
— Мы должны собрать оркестр, — сказала девочка. — И выучить одну песню уже до рассвета!
Мадсен поправил темные пилотские очки и непонимающе уставился на странную троицу:
— Скто вы?
— Я — Лисе.
— Лисе?
— Я играю в вашем оркестре!
— В оркестре? — Мадсен задумался. — Оркестры — такая стоска.
Девочка вздохнула и обернулась к даме с сумкой:
— Он загипнотизирован. Вы не могли бы…
Дама кивнула, подняла руку и хлопнула по двери.
Стробобах был такой силы, что звук пронесся по всем этажам. Мадсен заморгал, растерянно глядя на Лисе, профессора и фрекен Стробе из его школы — теперь он их наконец-то узнал.
— Г-где я?
Он обернулся и осмотрел свою квартиру. На полу лежала разбитая цветочная ваза, а картинка на экране телевизора опять зашевелилась.
— Скажите «тоскливая», — велела Лисе.
— Тоскливая, — сказал Мадсен. — Что случилось?
— Вас разгипнотизировали, — сказала Лисе, схватила дирижера за руку и потянула за собой. — Сейчас мы будем звонить в дверь каждого дома на Пушечной улице.
Доктор Проктор стоял на ящике из-под груш и смотрел на людей, собравшихся посреди Пушечной улицы в свете уличного фонаря. Здесь были старики, дети и взрослые. Папа-комендант, мама-комендантша, мама и сестра Булле, госпожа Тране с сыновьями Трульсом и Трюмом. Некоторые были в халатах или пижамах, другие в куртках-пуховиках, некоторые — в хоровых концертных платьях, некоторые — в военной форме (эти сжимали в руках винтовки, собравшись стрелять в датчан). Но все они слышали речь короля, а теперь слушали объяснения доктора Проктора по поводу того, что в действительности происходит. Другое дело, верили они ему или нет. Каменные лица перед ним ничего не выражали.
— Мы должны взбунтоваться, — сказал профессор. — И спасти Грегора и Булле.
— А почему? — крикнул кто-то из толпы. — Почему мы должны рисковать жизнью и здоровьем, чтобы спасти карлика и лягушку?
— Потому что так правильно, — сказал доктор Проктор и сам почувствовал, что его слова звучат не очень убедительно. — И еще потому, что мы это можем.
— Вот как? — крикнул кто-то еще. — А какой у вас план?
Проктор нервно сглотнул.
— Мои дорогие друзья, план… этот план… который, конечно, вам не терпится узнать… — Он открыл рот и оскалился в улыбке. — И это совершенно правильно, потому что это хороший план… замечательный… по сравнению с ним все остальные планы выглядят как непродуманные… Это не план, а всем планам план…
Я думаю, все поняли, что я хочу сказать…
— Ну так что же ты хочешь сказать?
— План, о котором я говорю, это тот самый план, что мы запланировали, чтобы освободить не кого-нибудь, а Грегора и Булле. Правда, хороший план?
Стало так тихо, что можно было услышать, как падает иголка. Но вот тишину прервал крик:
— Так какой же у вас план, пугало огородное?
Доктор Проктор улыбнулся:
— Минуточку, небольшая техническая заминка. — Он наклонился к Лисе: — Так какой же у нас, в конце концов, план?
— Собрать оркестр и выучить одну песню.
— План колоссальный. — Профессор выпрямился, набрал побольше воздуха и прокричал: — ПЛАН, ДАМЫ И ГОСПОДА, СОСТОИТ В ТОМ, ЧТОБЫ… — Потом наклонился к Лисе: — Какую песню и почему?
— Скажи им то, что я сказала.
Доктор Проктор опять поднялся и крикнул:
— СОБРАТЬ ОРКЕСТР И ВЫУЧИТЬ ОДНУ ПЕСНЮ!
Толпа, услышав такое, оторопело замерла. Потом разразилась смехом. Мадсен откашлялся и поправил свои темные очки:
— Спокойно, народ. Это ведь дело серьезное. Дирижировать буду я!
— А это что еще за идиот в генеральском мундире?
— Он слепой? — спросил папу один мальчик.
Снова смех.
— О какой такой, черт возьми, песне вы говорите? — крикнула мама Булле.
— О какой песне? — тихо повторил Проктор, обращаясь к Лисе.
— О песне поп-группы, — сказала Лисе и посмотрела в сторону востока.
Похоже, на самом черном краю ночного неба уже появилась розовая полоса.
— ПЕСНЯ ОДНОЙ ПОП-ГРУППЫ! — крикнул доктор Проктор собравшимся.
Те в ответ расхохотались громче прежнего. Госпожа Тране, стоявшая в первом ряду, сказала сквозь икоту и слезы на глазах:
— Вы сбрендили. Не думаете же вы, что песня поп-группы предотвратит конец света?
— Кто с нами? — крикнул доктор Проктор.
Лисе переводила взгляд с одного лица в толпе на другое, но все только качали головами. И тут в задних рядах началось какое-то движение. Лисе увидела, что к ящику с грушами пробиваются две девочки. Одна несла большую тубу, стекла ее очков были заклеены пластырем. Конечно, это была Янне. Но другая-то кто? Бледная, с испуганным лицом, с обритой головы свисают жидкие клочья волос…
— Беатрис? — недоверчиво спросила Лисе. Она едва узнала в этой ссутулившейся девочке первую красавицу класса. — Что с тобой случилось?
Беатрис прошелестела сдавленным шепотом:
— Когда король разгипнотизировал всех наших девочек, они пришли ко мне домой и сказали, что я как бы обманула их, заставив участвовать в движении «Норвежская молодежь». Они вытащили меня на улицу и сделали вот это. — Она показала на свою голову.
— Бедняжка! — с ужасом сказала Лисе.
— Мне так стыдно за все глупости и гадости, которые я натворила. — Беатрис шмыгнула носом, глаза ее были полны слез. — Можно мне играть в вашем оркестре? Пожалуйста!
Лисе посмотрела на Мадсена, тот незаметно кивнул.
— Мы, — сказала Лисе, — берем всех желающих. Ты поняла, Беатрис?
Беатрис нервно сглотнула, опустив глаза, и кивнула. Лисе положила руку на плечо девочки, которая совсем недавно была самой красивой в классе:
— А саксофон у тебя с собой?
Беатрис подняла голову, улыбнулась сквозь слезы и вскинула кофр с инструментом.
— Эй! — крикнул кто-то из толпы. — Вы не ответили на вопрос. Разве песня поп-группы может отменить конец света?
Лисе посмотрела на доктора Проктора, фрекен Стробе и Мадсена. Потом все четверо повернулись к собравшимся и хором ответили:
— Может!
Глава 28Вафельное тесто и перелетная птичка
Сомнений больше не было. Близился рассвет. Солнцу, похоже, стало любопытно, что же происходит в самом малом из больших городов. Оно выглянуло из-за горизонта и заметило в служебном дворе заснеженного дворцового парка какое-то оживление. Тогда солнце поднялось еще немного, чтобы рассмотреть получше, и посветило прямо в лицо маленького веснушчатого мальчика. Он стоял во дворе, рядом с его лицом маячило еще одно, зеленоватое. Обладатель зеленоватой физиономии морщился. Вокруг выстроились солдаты, а прямо перед мальчиком и его зеленоватым товарищем стоял огромный блестящий аппарат, который солнце — не придумав ничего лучше — решило считать вафельницей, только непомерно большой.
И солнце стало подпевать песне, разносившейся этим утром над служебным двором дворца:
Вотелу, куднот искейп ифай воне ту…
Булле почувствовал на лице тепло, когда солнце поднялось над каменной стеной.
— Кажется, весна в этом году пришла очень ра-но, — сказал он и закрыл глаза.