— Ничего не видать, — сказал Усы-Вниз и уставился в темноту. Потом повернулся к фасаду, где светилось одно-единственное окно. — Ну, это всяко не сам король, вон он все сидит и сидит там над своим кроссвордом.
— Глянь-ка! — сказал Усы-Вверх.
Усы-Вниз повернулся. Его напарник показал что-то на снегу. Усы-Вниз снял с головы черную форменную шляпу с нелепым плюмажем и наклонился.
— Это следы вроде как собаки, — сказал он.
— Собаки, которая давненько не стригла ногти, — добавил Усы-Вверх.
— И ходит вроде как на двух ногах, — сказал Усы-Вниз.
— Да-да, — сказал Усы-Вниз и зевнул. — Странные нынче пошли собаки.
— Извиняйть.
Двое часовых подняли взгляд.
Перед ними стоял высокий блондин с большим напомаженным чубом, одетый в нечто наподобие адмиральского мундира. Позади него виднелся большой фургон с надписью «МАЙОРСТУА.[6] Перевозка грузов».
— Да?
— Я есть выигрывать референдум.
— Вот как?
— Я — новый вождь. Не будете ли вы так любезен сказать король, что пора собирать вещичка. И может быть, вы помогать носить мое имуществ во дворец, да?
Глава 8Гипноз и Норвежская Держава
Поздний вечер, но на кухне доктора Проктора съедено не больше половины карамельного пудинга. Вечер для карамельного пудинга выдался не самый подходящий. Потому что вкус пудинга как бы не становится лучше, когда надо срочно придумать, как предотвратить конец света.
За столом царила тишина. Доктор Проктор, Лисе и Булле к этому времени уже, как положено, потерли свои подбородки, произнесли «гм», «мм», «э-э» и другие звуки, под которые хорошо думается и которые к тому же можно произносить, не открывая рта.
И вот — наконец-то — доктор Проктор дважды сказал «именно» и еще «конечно», как будто уговорил сам себя. Потом выпрямился на стуле и посмотрел на Булле и Лисе:
— Прежде всего мы должны выяснить, как люди попадают под действие гипноза, чтобы нас самих не загипнотизировали.
— Но как мы это сделаем? — спросила Лисе.
— Надо подойти к вопросу по-научному, — сказал профессор. — Сначала составим список тех, кто, как мы знаем, подвергся гипнозу, и выясним, что у них общего. После этого составим список тех, кто не подвергся гипнозу, и выясним, что у них общего. И то, что окажется общим для загипнотизированных, но отсутствует у тех, кто не загипнотизирован, и будет причиной гипноза. Понятно?
— Конечно, — кивнул Булле.
Лисе несколько раз повторила про себя длинную фразу доктора Проктора.
— Думаю, что да, — осторожно сказала она. — Но чтобы быть совершенно уверенной, я прошу тебя, Булле, объяснить мне.
— Э-э… А-а… — промямлил Булле. — Ну… Очевидно, что… Может быть, лучше вы, доктор Проктор?
— Хорошо. Давайте допустим, что все, кто говорит «скофейник» вместо «кофейник», пили молоко на этой неделе. И допустим, что те, кто говорит «кофейник», не пили молока…
— Таким образом, в молоке было что-то гипнотизирующее, — сказала Лисе.
— Именно, — подтвердил доктор Проктор. — Вот это и значит подойти к вопросу по-научному.
— Тик-в-тик по-научному, — сказал Булле и подтолкнул тарелку с карамельным пудингом поближе к Перри, но паук не проявил к пудингу ни малейшего интереса.
— Если считать, что большинство людей говорят неправильно, проще составить список тех, кто говорит правильно, — сказал профессор.
— Это мы трое, — сказала Лисе. — И фрекен Стробе.
— И Гальваниус, — добавил Булле.
— Все верно, — сказал доктор Проктор. — А что еще общего у нас пятерых, кроме того, что мы не говорим неправильно?
Они задумались.
— Мы не курим, не выпиваем и не лжем, — сказал Булле.
Лисе и доктор Проктор выразительно посмотрели на него.
— Мы не курим и не выпиваем, — поправился Булле.
— Иногда я могу выкурить сигару, — признался доктор Проктор. — Или выпить бокал красного вина.
— Карамельный пудинг! — воскликнул Булле. — Я прекрасно помню, как фрекен Стробе сказала, что любит карамельный пудинг.
— Но мы не знаем, любит ли его Гальваниус, — заметила Лисе. — Это проблема. Мы ничего не знаем о нем, кроме того, что он странный.
— Подождите, — выпалил Булле. — Доктор, когда мы рассказали, что Гальваниус заснул прямо на уроке, вы сказали, что он необычная личность. Так вы с ним знакомы?
— Мы с ним в одно время учились в Париже.
Я на химическом, он на биологическом. Но это все дело давнее, что прошлое ворошить…
— Выкладывайте! — закричал Булле. — Что с ним произошло тогда?
— Он как-то по глупости взял кое-что с моей полки в нашем общем холодильнике. Продолжать?
— Нет! — хором сказали Лисе и Булле.
Доктор Проктор вздохнул.
— Грегор выпил из моего кувшина, он думал, что это апельсиновый сок, но в действительности это был Эликсир силы, который я тогда изобрел.
— Эликсир силы! — воскликнул Булле. — Роскошно! Что вы туда намешали?
— Ничего особенного. Это была смесь вытяжек из тел разных животных. — Доктор Проктор прикрыл глаза и стал загибать пальцы. — Так… из тела тигровой акульей мыши, лемминга норвежского типа «А» и… да, еще находящейся на грани истребления лягушки-носорога. Я добавил также анаболоидных астериодов. И наконец, еще сверхжгучего мексиканского громового перца.
— Чтобы эликсир сильнее действовал?
— Нет, просто для вкуса. К сожалению, Управление здравоохранения Франции категорически запретило этот эликсир.
— Но почему же? — возмущенно воскликнул Булле. — Такой замечательный напиток!
— Там было слишком много красителя Е-восемнадцать, — вздохнул профессор.
— И значит, господин Гальваниус выпил этот эликсир? — спросила Лисе.
— К сожалению, да, — сказал доктор Проктор. — И результат получился… — он поискал нужное слово, — интересный. Думаю, поэтому Грегор и стал учителем труда и художественного воспитания, а не учителем биологии. Но хватит о Грегоре. Давайте выясним, как гипнотизируют людей!
Они снова принялись усиленно думать. Но ответа не находили.
— Я сдаюсь, — сказал наконец Булле.
— Гм, — протянул доктор Проктор. — Давайте тогда подумаем о том, что все остальные делают, а мы не делаем.
И они стали думать на эту тему. Усиленно. Потом еще более усиленно. Но и это не помогло.
— На сегодня хватит думать, — сказал доктор Проктор и зевнул. — Давайте-ка ложиться спать.
А думать будем завтра.
Лисе и Булле стояли на Пушечной улице и только собрались пожелать друг другу спокойной ночи, как вдруг Лисе что-то вспомнила:
— Подожди! Мои родители и твоя мама загипнотизированы. А еще Трульс и Трюм, правда?
— Да…
— Господин Ик! Вот что у них общее!
— Что это значит?
— Думай! — прошептала Лисе и посмотрела по сторонам, как будто боялась, что в темноте их кто-то услышит. — Все они были на родительском собрании у Грегора Гальваниуса или присутствовали на уроке труда и художественного воспитания!
— Вот я чурбан! — сказал Булле. — И правда ведь! Надо узнать, что же тогда произошло. Придется устроить нашим родителям допрос.
— Допрос? — удивилась Лисе. — Какой еще допрос?
— Допрос третьей степени, конечно, — сказал Булле и радостно потер руки. — Иди выпытывай у своих родителей, а я у моей мамы. Поговорим завтра. Ха-ха!
И с этими словами Булле вбежал в желтый дом, в окне которого Лисе заметила пляшущие отсветы телеэкрана. Лисе посмотрела на свой дом. Как можно допрашивать своих родителей?
Она взяла себя в руки, зашла во двор, открыла дверь и вошла в гостиную, где ее родители сидели перед телевизором.
— У меня есть к вам кое-какие вопросы, — сказала она.
Ее родители не ответили и даже не обернулись, они пристально смотрели на экран, где маячило хорошо знакомое Лисе лицо.
— Вас загипнотизировали, — произнесла Лисе громко и отчетливо.
— Тсс, — сказал папа-комендант.
— Тсс, — сказала мама-комендантша.
— Это сделал господин Ик? Я хочу сказать, господин Гальваниус?
— Тише, Лисе, — сказала мама. — Ты что, не видишь, что к народу обращается наш вождь?
Лисе еще раз посмотрела на экран.
— Во-первых, у нас в Норвегии нет никаких вождей, у нас есть король и премьер-министр. А во-вторых, это не вождь, а всего лишь Халлвар Теноресен.
Родители повернулись к ней с бледными серьезными лицами и хором спросили:
— Всего лишь?
— Да, — сказала Лисе. — Поющий мануальный терапевт из шведского Йёнчёпинга.
— Лисе, — начала мама тоном, который всегда предвещал строгий выговор. — Я попросила бы тебя внимательней следить за текущими событиями в новостях. Халлвар Теноресен был избран вождем Норвегии и всех принадлежащих ей колоний… — она посмотрела на часы, — четыре часа назад. Где ты была? На Луне?
— В известном смысле, да, — пробормотала Ли-се. — А как это произошло?
— Они попросили позвонить им и проголосовать, — сказал папа. — Теноресен одержал победу и переселился во дворец. Премьер-министр, правительство и король потерпели поражение и отправились по домам. Теперь все вопросы решает вождь Теноресен.
— Вопросы решает поющий мануальный терапевт? — не поверила своим ушам Лисе.
— Аллилуйя, — сказала мама.
— Но как же король? Он ведь живет во дворце.
— Он отправился в изгнание за границу, — сказал папа.
— В какую еще заграницу?
— В Эр-ю-тэ.
— В Эр-ю-тэ? — Лисе покопалась в памяти, вспоминая уроки географии.
— В Республику Южный Трёнделаг.[7] У него там дачный домик.
— Южный Трёнделаг стал заграницей?
— Конечно, — сказал папа. — А теперь помолчи!
— Я хочу знать, загипнотизировал вас Гальваниус или нет!
Но родители опять погрузились в речь Теноресена.
— Норвегия есть маленький страна, — вещал Теноресен. — И в ту же время она, как сказать поэт, есть страна героев. Наша страна кажется маленький. Но я обещать, что с ваша помощь она становиться более большой. Норвежская Держава скоро делаться такой же большой, как все другие державы есть.