— Булле выкарабкается, не сомневайся, — заверил ее профессор и, чтобы успокоить Лисе, улыбнулся своей самой доброй улыбкой. — У этого парня в рукаве всегда спрятан туз.
Альфи Хруст медленно тасовал карты, с улыбкой глядя на Булле.
— Ты когда-нибудь думал, почему от сыра пармезан пахнет, как от пальцев ног, козявка? — спросил он и начал раздавать карты Бетти, Чарли, Булле и себе.
— Нет, — ответил сидящий вместе с ними за столом Булле, с удовольствием размахивая ногами и руками.
Правда, вскоре ему придется умереть, но зато он больше не был связан. И кто знает, возможно, эта игра в покер на битье по костяшкам пальцев окажется для него не такой трудной, какой она была для всех остальных.
— Потому что пармезан делают из людей, которые проиграли в покер на битье, — сказал Чарли. — Они так боятся, что покрываются потом, особенно сильно потеют пальцы ног, а это последнее, что размалывается.
— То есть от сыра пахнет, как от пальцев ног, потому что его делают из пальцев ног, — засмеялся Бетти.
— А все-таки здорово, что люди не знают, чем именно они посыпают спагетти, — сказал Альфи и удовлетворенно посмотрел на свои карты. — Но в последнее время кое-какие рестораны из тех, которым мы продаем сыр пармезан, стали говорить, что он чересчур сильно пахнет пальцами ног. Поэтому мы решили предлагать нашим жертвам использовать вот это. — Он показал на специальные спальные очки, лежащие в шляпе-котелке на столе. На очках было напечатано белыми буквами: «British Airwais»[40]. — Вообще-то, их надевают те, у кого возникает желание поспать в самолете или других подобных местах. Мы прихватили их в бизнес-классе самолета, когда летели домой после ограбления в Бразилии. Если жертвы не видят, как их превращают в сыр пармезан, то ноги меньше потеют, ведь правда?
— В-в-великолепно, — сказал Булле и заглянул в свои карты.
Тройка бубен, пятерка треф, восьмерка пик, десятка червей и бубновый валет, смотревший на него с сожалением. Абсолютно ничего выигрышного. Его костяшки тут же заныли.
— Ну, какая у тебя ставка, козявка? — спросил Альфи.
— Никакая, — сказал Булле. — Я сдаюсь.
— Ты должен назвать какую-нибудь ставку, минимум пять, — сказал Чарли.
— Тогда ставка будет… — сказал Булле и почесал щеку, — пять.
— Открываем карты, — велел Альфи.
Все выложили карты на стол. У Чарли было две девятки. У Альфи две четверки. У Бетти ничего не было.
— Ты получишь пять ударов, козявка.
— Жульничество! — выкрикнул Булле.
Альфи нахмурил сросшиеся брови, которые образовали крышу над парой безумных глаз:
— Ты вроде как обвиняешь англичанина в нечестной игре, козявка?
— Но ведь у Бетти такие же плохие карты, как и у меня!
— Ну и что? Мы играем против тебя единой командой. Ты должен победить нас всех. Таковы правила, и никто из нас не получил больше пяти карт, поэтому не говори, что так нечестно. Подставляй руку, кочерыжка!
Булле, задрожав, протянул сжатый правый кулак.
— М-м-можно мне надеть с-с-спальные оч-чки?
— Не из-за пяти же ударов, размазня ты этакая! — сказал Альфи, схватил колоду карт и стал бить Булле по костяшкам пальцев.
Раз, два, три, четыре, пять.
— Ой, ой, ой, ой, ой! — Булле отдернул руку.
Было страшно больно, косточки пальцев сразу стали красными.
— Кажется, козявка смеется, — заулыбался Альфи. — Позвонить мамаше Хруст и попросить ее утешить тебя бирмингемским пудингом?
— Хе-хе, — засмеялся Бетти.
— Хе-хе, — засмеялся Чарли и закашлялся.
Булле усиленно заморгал, но слезы не хотели исчезать.
— Это несправедливо! — сказал он, понизив голос. — Вы не используете международные правила битья по костяшкам пальцев!
— Какие такие правила? — фыркнул Альфи.
— Одно из них гласит, что ты должен бить так, чтобы лицевая сторона карт смотрела вверх! — сказал Булле и вытер слезы рукавом, наблюдая за тем, как Альфи снова раздает карты. — Дело в том, что от этого бывает гораздо больнее. Но конечно, здесь у вас все по-английски, все по-другому. Ездят по левой стороне дороги, ярды вместо метров, не надо учить другие языки…
— Заткнись и играй! — рассвирепел Альфи. — Минимальная ставка будет удваиваться в каждом туре, и теперь ставка десять.
— Десять, — сказал Булле и выложил карты на стол.
— Значит, у тебя две десятки? — отметил Альфи. — Неплохо.
— Ха! — сказал Бетти и показал трех королей.
Булле протянул правую руку, Альфи поднял колоду. Задумался. Хмыкнул, повернул колоду лицевой стороной вверх и стал бить.
— Ой! — крикнул Булле. Потом: — Дважды ой! — И так громко, что на стене задрожала фарфоровая тарелка с портретом четы наследников престола: — Ой-ой-ой!
— Похоже, козявка права! — крикнул Чарли, зажав уши. — Если бить по международным правилам, получается больнее!
— Клево, — сказал Альфи и закончил таким ударом, что из двух пальцев брызнула кровь. — Отныне будем играть только по международным правилам!
Он перемешал и раздал карты, а Булле тем временем вытирал слезы и дул на пальцы.
— Ха! — сказал Бетти, увидев свои карты.
— Йес! — сказал Чарли, увидев свои.
— Подумать только! — заулыбался Альфи, получив свои.
— Джек, — сказал Булле.
— Что? — произнесли братья хором и посмотрели на него.
— Моя ставка тысяча ударов, и я говорю: джек!
— Тысяча ударов и чего-чего?
— «Джек» означает, что мы снова раздаем карты и ставка сохраняется. А тот, кто не осмелится продолжать, получит пятьдесят ударов по костяшкам пальцев.
— Я не хочу пятьдесят ударов по костяшкам пальцев, — сказал Бетти.
— И я не хочу! — испугался Чарли.
— Хорошо, — сказал Булле. — Все играют дальше. Раздавай карты снова, Альфи.
— Какого черта! Мне нравятся мои карты! — огрызнулся Альфи.
— Ты сказал, что отныне мы играем по международным правилам и что англичане всегда играют честно, — заметил Булле.
Несколько секунд Альфи свирепо смотрел на Булле, пробормотал что-то сквозь зубы, собрал карты и снова перемешал. Потом раздал их.
— Моя ставка две тысячи ударов, — сказал Булле, посмотрев на свои карты. — Я говорю: джек.
Братья застонали.
После шести объявлений джека Альфи по-настоящему рассердился:
— Хватит дурить нам голову! На кону десять тысяч ударов, а это значит, что проигравший станет сыром пармезан не один раз, а целых три! Это последняя раздача с джеком. Сейчас будем ИГРАТЬ! Понятно?
Братья посмотрели на рыжеволосого коротышку, и тот пожал плечами:
— Мне все понятно.
Альфи очень тщательно перемешал карты, глядя на Булле.
— Ты не можешь жаловаться на плохие карты каждый раз, козявка, этого не может быть. Почти все, с кем мы играем, обвиняют меня в жульничестве с картами.
— Мне такое даже в голову не придет, — сказал Булле и принял карты. — Я добавляю еще десять тысяч ударов. Кто-нибудь играет дальше?
— Я! — сказали братья хором.
Бетти первым показал свои карты: две тройки.
— Ха, смотрите сюда! — Альфи показал трех валетов. — Трипс валетов!
— Хорошо, но не так хорошо, как у меня! — обрадовался Чарли и швырнул свои карты на стол. Шестерка, семерка, восьмерка, девятка и десятка. — Это стрит-флэш, пять карт подряд бьют твой трипс! Ха-ха!
Братья обернулись и напряженно посмотрели на Булле. Вообще-то, Альфи смотрел не очень напряженно, потому что сам раздавал карты. Но каково же было его удивление, когда Булле вскинул обе руки вверх и закричал:
— Я выиграл!
— Не может быть, — прошипел Альфи. — Покажи карты, кочерыжка.
Булле положил карты на стол. Несколько секунд царила тишина. Потом засмеялся Альфи, за ним Бетти и наконец Чарли.
— У тебя всего лишь две двойки! — сказал Бетти.
— И еще одна тройка пик, — сказал довольный Булле. — И дама червей!
— Это не поможет, у тебя меньше всех! — сказал Чарли.
— Ты — сыр пармезан, — сказал Альфи.
— Вовсе нет, — возразил Булле.
— Нет?
— Вы забываете, что мы играем по международным правилам, парни.
— Ну и что? — сказал Альфи.
— Если вы настоящие игроки, вы должны знать международные правила. — Булле показал на карты Чарли. — Во-первых, стрит в покере считается вовсе не снизу вверх, например от шести до десяти. В соответствии с девятнадцатым параграфом правил признается только стрит сверху вниз, например от шести до двух.
— Черт побери! — сказал Чарли и почесал голову.
— Кроме этого… — Булле положил свою тройку пик на пару троек Бетти: — Бей их, тройка пик!
— Что? — изумился Бетти. — Что ты делаешь?
— То самое, что написано на моих картах. Пики ведь от слова «пика». Значит, пики протыкают насквозь твои тройки и делят их пополам. Если три разделить на два, получается полтора. И моя пара двоек бьет твою пару троек, потому что у тебя получилось полтора. Элементарная математика!
— Ты хитрец, козявка, — сказал Альфи. — Но это тебе не поможет, потому что у меня три валета!
Булле с триумфом поднял даму червей и стал издевательски размахивать ею.
— И что это значит? — прорычал Альфи.
— Я бью твоих валетов. Потому что дама червей их мать. И она говорит, что против нее они ничто.
— Что еще за бред! — сказал Альфи и встал.
— Вот как? — произнес Булле. — Вы хотите, чтобы я рассказал… — И он произнес шепотом: — Мамаше Хруст… — И опять громко: — Что ее сыновья не уважают даму червей? И что они жульничают, играя в покер?
Ровно шесть с половиной секунд в комнате царила абсолютная тишина. Потом Альфи Хруст наклонил бритую голову.
— Черт! — сказал он и протянул вперед руку со сжатым кулаком.
— Эх! — сказал Бетти и протянул вперед руку со сжатым кулаком.
— Черт и эх! — сказал Чарли и протянул вперед руку со сжатым кулаком.
Булле для пробы ударил колодой карт по краю стола.
— Предлагаю вам воспользоваться спальными очками, потому что будет невероятно больно, — сказал он.