Она ничего не сказала, и они еще некоторое время посидели в приглушенном свете от лампы на крыльце. Ночь принесла соленый запах океана.
– Знаешь, что я вспомнил, пока тут сидел? – спросил Шанс. Он устал и хотел закончить разговор на какой-нибудь радостной ноте. – Я вспомнил день… тебе, наверно, было года три, мы сидели тут, и вдруг ты ни с того ни с сего сказала: «космическое пространство». Ты помнишь?
Никки кивнула:
– Да, вроде помню. Я сказала, что оно вот там, – и она показала туда, где кончалась улица.
Шанс засмеялся.
– Да. Я подумал, так странно и забавно, что ты можешь взять и выдать фразочку вроде этой, что-нибудь, чего я никогда от тебя не слышал, и потом я спросил тебя, где это самое космическое пространство, и ты показала и сказала, что оно вон там, ниже по улице. – Они помолчали. – Я так четко помню это, как будто все было вчера.
– Наверно, тогда я думала, что оно правда там, – сказала Никки.
Откуда появился стебелек конопли, Шанс так и не узнал. Дочь закончила тем же, с чего начала: сказала, что его дали ей в школе, но заявила, что не скажет, кто, «ни сейчас, ни потом».
Он был склонен ей верить. Получалось, что возникший ниоткуда парень, который ударил ее и отобрал сумочку, либо напал именно на Никки по чистой случайности, либо послал тот, кто никогда не станет пачкать рук, но дело, тем не менее, сделает. Да уж, денек явно не задался. Перед Шансом лежала бессонная ночь, и аксиома выбора не несла в себе утешения. Сама мысль о том, что Реймонд Блэкстоун влез в его жизнь и дотянулся до самого ценного в ней, исключала подобную возможность, как и большинство других способов утешиться.
Когда он вернулся к себе в квартиру, там его ждало еще одно письмо из налоговой. Почему бы и нет? Такой уж сегодня день. Не распечатывая, он швырнул конверт в кучку таких же нераспечатанных писем с, как ему было известно, счетами от адвокатов. Сейчас, как и частенько в последнее время, он чувствовал себя так, словно полностью распадался, как будто ментальная структура, что когда-то была Элдоном Шансом, изначально представлявшая всего лишь дешевый трюк, вскоре исчезнет, и не останется ничего, кроме слабого запаха тухлых яиц. Ему хотелось кому-то довериться, раскрыть свои страхи, поговорить о том, что делать дальше, но Шанс понятия не имел, кто захочет его выслушать или сможет сказать что-нибудь дельное в такой ситуации. Раз уж на то пошло, Шанс не мог даже представить, кто вообще снимет трубку в такое время, не сочтя, что он спятил; довольно жалкое допущение, но уж, что есть, то есть. Если слишком долго о таком думать, то дело кончится размазанными по потолку мозгами в первых лучах утреннего света и короткой заметкой в «Кроникл». Опасаясь худшего, Шанс около полуночи выскочил из комнаты и поехал на машине в сторону магазина Аллана.
Про подающих, принимающих и отважных добровольцев
Парадный вход магазина не был освещен, и Шанс свернул в переулок, где из-за двери, за которой, как он знал, мог находиться Ди, пробивался слабый свет, и негромко постучал. Вскоре загрохотали открывающиеся замки, дверь откатилась на железных рельсах ровно настолько, чтобы Ди мог выглянуть наружу. Здоровяк был полностью одет, судя по виду, не спал и, казалось, совершенно ни удивился при виде Шанса, решившего глубокой ночью навестить его.
– Я тут был неподалеку, – сказал ему Шанс.
Пара черных кожаных кресел от Эймсов [28] в комплекте с подставками для ног довольно органично вписались в жилую часть мастерской, и мужчины в них расположились.
– Славно, – сказал Шанс, хлопнув ладонью по подлокотнику.
Он счел, что кресла, наверно, свежее поступление шоу-рума.
– Как оно? – спросил Ди.
Они прямо как два нормальных таких парня, подумал Шанс.
– Черт возьми, не знаю, – сказал он, потому что действительно не знал.
Потом начал говорить. Рассказал о многом: о своем разводе, жене и дочери, налоговой, своей медицинской практике и несправедливости того, что его жизнь сломана. Возможно, он даже упомянул Бернарда Джолли, Мариэллу Франко и/или дока Билли, насколько мог потом вспомнить. И в конце концов, разумеется, добрался до причины, по которой он тут очутился, до Жаклин Блэкстоун, известной также как Джекки Блэк, и ее бывшего мужа, убойного типа из убойного отдела, детектива Реймонда Блэкстоуна.
Ди оказался хорошим слушателем. Он не сказал ни единого слова до того места, когда Шанс ждал в ресторане Жаклин, а встретил Реймонда, но тут перебил:
– Так это была запланированная встреча?
– Да, я планировал встретиться с женщиной.
– А явился мужик?
– Вот именно.
– Как, по-твоему, он узнал?
– Я думал об этом. Он мог что-то подслушать или найти запись. Нельзя исключать, что она сама как-то намекнула…
– А могла?
– Зависит от того, насколько она больна, – вторя Дженис, сказал Шанс.
– Ну, – заметил Ди, – по большому счету, не имеет значения, как он узнал. Это в любом случае опасно. Разве что… разве что это какая-то игра, которую они ведут вдвоем, чтобы как-то тебя подставить. Думал о таком?
– Да, но мне кажется вероятнее, что он просто разузнал о встрече, ну или она как-то дала ему возможность разузнать, бессознательно.
– Ну, доктор у нас ты, – сказал Ди. – Ладно, без разницы. Явился он такой в ресторан. Что сделал бы я? Допустим, я это он. Я был бы до усрачки дружелюбным. От этого все пугаются. Он был дружелюбным?
– До какого-то момента. Потом пришла она. И стало как-то странно.
– Что значит «странно»?
– Так, ладно. «Странно» значит «напряженно». Скажем так: стало напряженно.
– Но явно он тебе не угрожал?
– Он отпустил такую странную фразу о моей дочери, как, мол, тяжело быть родителем в мире хищников по природе. Что-то в таком роде.
– Нехорошо.
– Вот именно. И оставил мне визитку.
– Она еще у тебя?
Шанс дал Ди визитку, и тот уставился на нее.
– И теперь ты гадаешь, не он ли устроил все это… с Николь.
– Гадаю.
– Она могла и сама в это вляпаться.
– Могла.
– Но ты так не думаешь.
– Я думаю, это его работа, учитывая то, что он говорил о совпадениях. Дал понять, чего мне ждать, если я не пойду на попятный.
– Тогда он умен.
– Он наполовину бандит, Жаклин же говорила об этом. Никогда не запачкает рук, но дело, тем не менее, сделает.
– Например, упечет эту женщину в больницу.
– Например.
– Например, как с твоей дочерью.
– Вот это меня и тревожит.
Ди вернул визитку:
– Похоже, док, ты вляпался.
– Ужасная формулировка. Но, похоже, ты прав.
– Плевать на формулировку, – важно, что так оно и есть. Такой парень может устроить серьезные проблемы.
– Он знает, как надуть систему.
– Он и есть система.
Миг – и здоровяк, который до сих пор вел себя с невозмутимостью Будды, внезапно оживился. Похоже, причиной тому стало упоминание о системе. На его лице появился румянец. Ладонь, лежавшая на ближайшем к Шансу подлокотнике, сжалась в кулак размером с солдатский котелок.
– Все это лажа полная, – наконец сказал Ди. – Чмо дешевое… с пистолетом и значком… крутой парень. Хотел бы я посмотреть, как бы он со мной повстречался на узкой дорожке.
– Есть еще кое-что, – сказал Шанс.
– Что?
– Вчера ночью… после ресторана… она пришла ко мне домой. И он вполне мог за ней проследить. – И он рассказал Ди о неприметном автомобиле.
– Пошли пройдемся, – сказал Ди.
Это был не совсем тот ответ, которого ожидал Шанс. Но, с другой стороны, он ведь не задал никакого вопроса. Шанс не спросил, куда они идут, а Ди не сказал. Учитывая все странности последних сорока восьми часов, прогулка с Большим Ди в два часа ночи имела столько же смысла, сколько все остальное.
Они вышли в переулок, где ночью воняло мусором и в загрязненном воздухе ощущался легкий холодок: зима уже ждала своего часа. Ди надел поверх черной футболки старую армейскую куртку. Один его черный армейский ботинок был заклеен скотчем. Шанс был все еще одет в то, в чем утром вышел из дому: темные брюки, палевый пуловер, коричневые туфли. Чтобы их парочка смотрелась еще более дико, заключил он, не хватала только белого докторского халата с бейджем, вроде того, что в качестве реквизита висел перед входом в его кабинет. Шанс иногда надевал его, если считал, что внешние признаки компетентности могут помочь пациенту победить страхи.
По пути оба молчали. Ди задал неплохой темп, и Шансу приходилось прилагать усилия, чтобы не отставать. Вначале они двигались к востоку от Маркет, потом свернули на север. В такое время суток туда Шанс никогда бы пошел.
– Нелучшая часть города, – озвучил он свои опасения. Ди хмыкнул, но не остановился.
По мере того как они приближались к Тэндерлойну [29], освещение становилось все хуже, хотя тут и там в пронизывающе сыром воздухе висели матовые неоновые огни. Полуразличимые фигуры шуршали среди теней, будто побеспокоенные их появлением насекомые. Потом они оказались на улице, где преобладал аляповатый безвкусный неон. Тут стояли проститутки на углах, тускло светились бары, мужчины сидели на ступенях ночлежек и дешевых отелей, держа в руках бутылки со спиртным, упрятанные в коричневые бумажные пакеты. Периодически под глиняными или стеклянными трубочками вспыхивали огоньки газовых зажигалок, рыскали небольшие стаи молодежи.
Шанс обнаружил, что вспотел. Пот бисеринками собрался на лбу под волосами в холодке этой невероятной ночи, становящейся с каждым шагом все невероятнее, а потом стало происходить нечто новое, столь же невероятное и при этом изрядно тревожащее. Большой Ди начал хромать. И это еще не все. Он согнул в локте правую руку, а левую скрючил на манер жертвы инсульта, да и все его тело, казалось, участвовало в каком-то подвохе… если, конечно, это был подвох. Сперва Шанс не поверил своим глазам. В конце концов, эта ночь плавно вытекала из дня после бессонницы. Шанс не выспался, и его нервы были напряжены до предела. Но, к несчастью, Ди продолжал хромать, возможно, хромота даже усилилась, так что сомнений не осталось.