Шанс сказал, что сочувствует ей, и это действительно было так, но потом задумался об упомянутом ею отделении в больнице, и оно предстало перед ним в особенном свете. На ум пришла фраза mutiles de guerre[69]. Так французы называли тех, кого искалечила война, но жизнь и любовь тоже могут искалечить, и его несколько озадачило, что он не слышал прежде об этом пристанище жертв насилия, и еще он решил, что надо бы узнать о нем побольше, и в то же самое время с трудом поборол приступ головокружения, случившийся, без сомнения, из-за внезапной и одновременной атаки такого множества идей.
Они перебрались в кабинет Шанса, где он теперь, полусидя-полустоя, опирался о край стола у приоткрытого окна и мог, в отличие от несчастного создания перед ним, в полной мере оценить этот день. Воздух наконец-то полнился временем года, о котором ему хотелось ей рассказать: приближением зимы – сплошь белый свет и море цвета жемчуга.
– Мне уйти? – спросила она.
Эти слова прервали цепочку его мыслей. То же самое Джей (теперь в мыслях он называл Жаклин только как Джей) сказала как-то на этом самом месте и почти таким же тоном, и разве он не уловил в ее голосе какой-то ритм, след чего-то знакомого, будто оставшийся в комнате запах, и разве не той же самой была и линия подбородка, и высота скул… которую невозможно скрыть ни операцией, ни темными очками, за которыми Вероника предпочла спрятаться? Конечно, это было невозможно по целому ряду причин, но внезапно, как вспышка стробоскопа, пришло понимание того, что каждая женщина в беде отныне будет для него не только похожа на Джей, но и отчасти станет ею, а он, в общем, не против. А потом Шанс понял еще кое-что: однажды это в действительности может оказаться она. В конце концов, существовал один-единственный адрес, куда она возвращалась: дом в Южной Калифорнии, который посещала вновь и вновь. Туда можно даже приехать с подарками. Хотя добираться придется подольше, чем до квартиры Мариэллы Франко в Пало-Альто, сама дорога туда уже не казалась такой невозможной. Какое, в сущности, дело было ему до всего этого, до любых страдающих в клетке человеческих сердец, кроме своего собственного? Но сейчас перед ним сидело новое человеческое создание, новая жертва связанного с насилием преступления. Возможно, эта встреча была ниспослана свыше, будто манна небесная, однако Шанс видел, что Вероника нервничает в его присутствии, нервно переплетает пальцы с обкусанными до мяса ногтями, и ему захотелось положить руку ей на плечо.
– Все в порядке, – сказал он, – на самом деле в порядке. К сожалению, сейчас я немного занят, но, думаю, постараюсь вам помочь.
Ее слезы Шанс решил считать признаком радости или, в крайнем случае, облегчения и, после того как она ушла, позвонил Большому Ди в «Старинную мебель Аллана». Это был их первый разговор с того самого дня, когда Шанс говорил с ним по телефону в вестибюле больницы.
– Как оно, приятель? – спросил Ди.
Он задал этот вопрос так, словно они только вчера беседовали о погоде.
– Вроде бы у меня кое-что есть, – сказал Шанс.
Благодарности
Я хотел бы поблагодарить Тома Киера, Роланда Ньюквиста и Джонатана Мюллера, дипломированного врача, за невероятную щедрость, с которой они дарили мне свое время и свои души. Следует также упомянуть Стивена Прессфилда и Хьюго Маклауда, отличных писателей, которые знать меня не знают и не должны нести за этот роман никакой ответственности.
Об авторе
Кем Нанн – калифорниец в третьем поколении, автор шести книг, включая такие романы, как «Оседлай волну», номинировавшийся на Национальную книжную премию США, «Проливы Тихуаны», завоевавший премию «Лос-Анджелес таймс» за лучшую книгу в жанре детектива/триллера, «Псы зимы», «Королева Помона» и «Неприсоединенная территория».
Помимо романов он пишет сценарии для телесериалов, среди которых наиболее известны «Джон из Цинциннати», созданный в соавторстве с Дэвидом Милчем, «Дедвуд» и «Сыны анархии». Кем Нанн живет в Южной Калифорнии.
Помимо романов он пишет сценарии для телесериалов, среди которых наиболее известны «Джон из Цинциннати», созданный в соавторстве с Дэвидом Милчем, «Дедвуд» и «Сыны анархии». Кем Нанн живет в Южной Калифорнии.