Панический страх полыхнул внутри, словно кто-то разлил и поджег бензин. Ее плотно, до белизны сжатые губы не издали ни звука, но мысленно, внутри своего существа, она заорала громче, чем считала возможным:
(НЕТ! ВОН ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!)
Когда Дэвид почувствовал сотрясение стен дома и заметил, как начала качаться на цепочке люстра в его кабинете, он решил, что
(Абра)
у его дочери один из ее экстрасенсорных всплесков, хотя ничего странного не происходило уже многие годы, а ничего подобного и вовсе никогда не было. Но когда все почти сразу вернулось в норму, его посетила другая мысль, показавшаяся куда более разумным объяснением: он решил, будто только что пережил первое в своей жизни землетрясение в Нью-Гэмпшире. Из истории он знал, что порой они случались, но почувствовать это самому… Ничего себе!
Он поднялся из-за стола (не забыв сохранить только что написанное) и выбежал в коридор. От подножия лестницы крикнул:
– Абра! Ты это почувствовала?
Она вышла из своей комнаты, побледневшая и вроде бы немного напуганная.
– Да, что-то такое было. Я… Думаю, что я…
– Это землетрясение! – объявил отец, сияя от радости. – Твое первое в жизни землетрясение! Разве это не здорово?
– Да, – кивнула Абра, явно не разделяя его восторга. – Конечно, здорово.
Он посмотрел в окно гостиной и увидел людей, стоявших на террасах и лужайках перед своими домами. В том числе своего хорошего друга Мэтта Ренфрю.
– Я пойду на ту сторону улицы поговорить с Мэттом, милая. Хочешь пойти со мной?
– Нет, думаю, мне лучше закончить задание по математике.
Дэвид шагнул к входной двери, но потом остановился и посмотрел на нее:
– Тебе ведь не страшно? Бояться нечего. Все закончилось.
Абре больше всего на свете хотелось, чтобы так и было.
Розе-в-Шляпе нужно было запастись продуктами на двоих, потому что Дедушка Флик снова плохо себя почувствовал. В универсаме «Сэмс» она встретила еще нескольких Истинных и кивками приветствовала их. У стеллажа с консервами она ненадолго задержалась, чтобы поболтать с Барри Китайцем, который держал в руке длинный список, составленный женой. Барри волновало состояние Флика.
– Он поправится, – сказала Роуз. – Ты же знаешь нашего дедулю.
Барри усмехнулся:
– Как вареный филин.
– Даже еще жестче, – кивнула Роуз, тронувшись со своей тележкой дальше и предоставив Барри продолжать отовариваться по списку. Поначалу она приняла случившееся за вполне заурядную проблему: быть может, сказывался пониженный уровень сахара в организме. Она порой страдала от недостатка глюкозы и потому постоянно носила в сумочке шоколадный батончик. Но потом поняла, что кто-то проник ей в голову. Кто-то подглядывал.
Роуз никогда не стала бы лидером Истинного Узла, если бы страдала от нерешительности. Она тут же остановилась, направив свою тележку в сторону мясного отдела (куда, собственно, и собиралась пойти), и мгновенно нырнула в канал, установленный кем-то излишне любопытным и потенциально опасным. Это не был кто-то из членов Узла – своего она бы вычислила сразу же, – но не был и обычный лох.
Нет, этот лох оказался необычным.
Зал магазина закружился перед глазами Роуз, и внезапно она уже смотрела на какую-то отдаленную горную гряду. Не Скалистые горы, которые она знала очень хорошо. Это был массив пониже. Катскилл? Адирондак? Либо они, либо что-то похожее. Что же до смотрящего… Роуз показалось, что это ребенок. Почти наверняка девочка, причем они пересекались с ней прежде.
Надо увидеть, как она выглядит, и тогда найти ее не составит труда. Нужно, чтобы она посмотрелась в зерка…
Но тут мысль, прозвучавшая громче пистолетного выстрела в небольшом замкнутом помещении,
(НЕТ! ВОН ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!)
начисто стерла из мозга Роуз буквально все, отбросив ее спиной к полке с консервированными супами и овощами. Банки посыпались, раскатились по всему полу. На секунду Роуз показалось, что сейчас и она упадет, грохнется в обморок, как пугливые героини любовных романов. Но она быстро пришла в себя. Девочка разорвала контакт и сделала это весьма впечатляющим образом.
Не пошла ли носом кровь? Она провела пальцем, чтобы проверить. Нет. Уже хорошо.
Один из продавцов-консультантов бросился к ней.
– С вами все в порядке, мэм?
– Да, все хорошо. Просто голова закружилась. Вероятно, после вчерашнего удаления зуба. Но уже все прошло. Я тут вам навела беспорядок, да? Прошу прощения. Слава Богу, здесь все в металлических банках, а не в стеклянных.
– Никаких проблем. Ничего страшного, уверяю вас. Быть может, проводить вас на улицу, чтобы вы подышали воздухом на скамейке у стоянки такси?
– В этом нет необходимости, – сказала Роуз. И это была чистая правда. Но с покупками на сегодня пришлось закончить. Она откатила свою тележку немного в сторону и оставила там.
Из кемпинга высоко в горах к западу от Сайдуайндера она приехала на «тойоте-такома» (старой, но надежной машине), и как только оказалась в кабине, достала из сумочки сотовый телефон и нажала кнопку быстрого вызова. На звонок ответили после первого же гудка.
– Как дела у крошки Роузи? – спросил Папаша Ворон.
– У меня возникла проблема.
Впрочем, не только проблема, но и, вероятно, потрясающая перспектива. Ребенок, вырабатывавший достаточно пара, чтобы выкинуть подобный трюк – а она не только засекла Роуз, но и устроила чуть ли не взрыв, едва не сбив ее с ног, – был не простой «парилкой», а находкой столетия. Она чувствовала себя капитаном Ахавом[15], впервые увидевшим своего огромного белого кита.
– Рассказывай. – Шутки в сторону.
– Ребенок в Айове. Пару лет назад. Помнишь тот случай?
– Конечно.
– А помнишь, я тогда сказала, что за нами подглядывали?
– Да. С восточного побережья. По-твоему, это была девочка.
– Это действительно оказалась девочка. Она только что снова разыскала меня. Я заехала в «Сэмс» за покупками, занималась своими делами, никого не трогая, и тут внезапно возникла она.
– С чего бы? Ведь прошло столько времени.
– Не знаю и знать не хочу. Мы должны заполучить ее, Ворон. Мы просто обязаны завладеть ею.
– Ей известно, кто ты такая? И где мы находимся?
Роуз успела поразмыслить над этим, пока шла к своему пикапу. Дерзкая девчонка не видела ее лица. В этом она была уверена. Ребенок проник внутрь ее и смотрел наружу. И в таком случае что же она могла видеть? Проход между стеллажами в супермаркете, и все. А сколько таких в Америке? Вероятно, миллион.
– Не думаю, – ответила она Ворону, – да это и не так важно.
– А что важно?
– Помнишь, я говорила, что она дает много пара? Огромное количество пара? Так вот, я даже недооценила ее тогда. Стоило мне попытаться проникнуть к ней в голову, и она легко вышвырнула меня, сдула как одуванчик. Со мной никогда в жизни не происходило ничего подобного. Раньше я бы не поверила, что такое вообще возможно.
– Она потенциальная Истинная или потенциальная еда?
– Пока не знаю, – сказала Роуз.
Хотя все уже прекрасно знала. Им был нужен пар, большие запасы пара, а в новых членах семьи они пока не очень нуждались. Не говоря уже том, что Роуз совсем не хотелось, чтобы ряды Истинных пополнил некто обладавший такой мощью.
– Хорошо. Как нам ее разыскать? Есть идеи?
Роуз перебрала в памяти то, что успела увидеть глазами девочки, прежде чем ее так бесцеремонно вышвырнули обратно в супермаркет в Сайдуайндере. Немногое. Но был там магазин…
– Подростки называют его «Дурной головой».
– Что?
– Ничего. Пока это не имеет значения. Мне необходимо хорошенько обо всем подумать. Но мы ее захватим, Ворон. Она нам очень нужна.
Наступила пауза. Когда Ворон снова заговорил, чувствовалось, как осторожно он подбирает слова:
– Тебя послушать, так она может дать пара на дюжину канистр. При условии, что ты действительно не хочешь попытаться Трансформировать ее.
Роуз издала неприятный, тявкающий смех.
– Если я окажусь права, у нас никаких канистр не хватит, чтобы собрать весь пар этой девчонки. Она подобна огромной горе пара. Это целый Эверест.
Ворон молчал. Роуз не было нужды видеть его или проникать в его мысли, чтобы знать: ее слова произвели впечатление.
– А быть может, мы поступим совсем иначе.
– Не понял.
Естественно, не понял. Стратегическое мышление никогда не входило в число достоинств Ворона.
– А что, если мы не станем ни обращать ее, ни убивать? Подумай о коровах.
– При чем здесь коровы?
– Ты можешь забить скотину и получить месячный запас бифштексов и гамбургеров. Но если оставишь ее в живых и позаботишься о ней, она сможет давать тебе молоко шесть лет. А то и все восемь.
Наступило молчание. Долгое. Она позволила ему продлиться, сколько нужно.
Когда же Ворон снова подал голос, то звучал он еще более осторожно:
– Никогда ни о чем подобном не слышал. Мы их убиваем и получаем необходимый пар, а если кто-то обладает полезными для нас способностями и достаточно силен, чтобы пережить Трансформацию, обращаем его в одного из нас. Как Энди в восьмидесятых. У Дедушки Флика может быть другое мнение на этот счет, если ты веришь, что он действительно помнит те времена, когда Генрих Восьмой убивал жен одну за другой, но я не думаю, чтобы за всю свою историю Истинные когда-либо оставляли «парилку» в живых. Если она обладает такой мощью, как ты говоришь, это может быть опасно.
Скажи мне что-нибудь новое. Если бы ты испытал то же, что и я, вообще назвал бы меня сумасшедшей. И может, я действительно рехнулась. Но все же…
Но все же следовало признать, что она попросту устала от необходимости тратить столько своего времени, да и времени каждого члена семьи, на постоянные поиски пищи. Как устала и от средневекового цыганского образа жизни, который им приходилось вести, вместо того чтобы царствовать и повелевать в роли владык этой жизни, венца творения.