– Алло! Если вам нужен офис, то вы ошиблись но…
– Мне не нужен офис, – перебила Абра, надеясь, что ускорившееся сердцебиение никак не отразилось на ее голосе. – Я звоню Роуз. Розе-в-Шляпе.
Пауза.
– Кто спрашивает?
– Абра Стоун. Вам знакомо мое имя, не так ли? Я та девочка, которую она разыскивает. Скажите ей, что я перезвоню через пять минут. Если она подойдет, мы поговорим. Если нет, передайте ей, что она смело может отправляться в жопу. Больше звонить я не стану.
Абра повесила трубку, а потом опустила голову, спрятала покрасневшие щеки в ладони и начала глубоко дышать.
Роуз пила кофе за рулем своего «эрскрузера», поставив ноги на тайник с канистрами пара, когда в дверь постучали. Визит в столь ранний час мог сулить только новые неприятности.
– Да, войдите, – сказала она.
Это был Долговязый Пол, в халате поверх детской пижамы с гоночными машинками.
– Телефон-автомат в «Холле» начал звонить. Сначала я не хотел снимать трубку. Думал, кто-то ошибся номером, да и занят был – готовил кофе в кухне. Но он все звонил. Пришлось подойти. Это была та девчонка. Она хочет поговорить с тобой. Сказала, что перезвонит через пять минут.
Тихоня Сари села в постели, моргая глазами под спутанной челкой, завернувшись в одеяло как в шаль.
– Иди к себе, – сказала ей Роуз.
Сари безмолвно подчинилась. Роуз видела через лобовое стекло, как она босиком ковыляет к «баундеру», который прежде делила со Змеючкой.
Эта девчонка!
Вместо того чтобы сбежать подальше и спрятаться, маленькая стерва принялась ей названивать. Стальные нервы. Ее ли это идея? Верится с трудом.
– А ты-то как оказался на кухне в такой час?
– Не мог уснуть.
Роуз повернулась к нему. Стареющий высокий мужчина с редеющими волосами. На кончике его носа сидели бифокальные очки. Такой легко мог затеряться в толпе лохов. Однако он обладал своеобразным талантом. Он не умел усыплять, как Змеючка, и не владел способностями к локации, как Дедушка Флик, зато мог быть чрезвычайно убедительным. Если он предлагал лоху влепить пощечину своей жене – или незнакомцу, – его просьба выполнялась моментально. Каждый из членов Узла обладал каким-то даром – это помогало решать многие проблемы.
– Покажи мне свои руки, Пол.
Он со вздохом задрал рукава пижамы и халата до сморщенных локтей. Красные пятна.
– Когда они появились?
– Первую пару заметил вчера днем.
– Температура поднялась?
– Да. Немного.
Она посмотрела в честные, доверчивые глаза, и ей захотелось обнять его. Многие сбежали, а вот Пол остался с ней. Как, впрочем, и большинство. Их точно хватит, чтобы справиться с маленькой стервой, вздумай она сунуть сюда свой нос. Что она, судя по всему, и собиралась сделать. Все-таки в тринадцать лет девчонки полные дуры.
– С тобой все будет хорошо, – сказала она.
Он снова вздохнул.
– Надеюсь, что так. Ну а если нет – я прожил отличную жизнь.
– Чтобы я больше не слышала подобных разговоров! С каждым, кто остался со мной, все будет в порядке. Я это обещала, а я всегда исполняю свои обещания. А теперь послушаем, что хочет сказать наша маленькая подружка из Нью-Гэмпшира.
Менее чем через минуту после того, как Роуз устроилась на стуле рядом с большим пластмассовым барабаном для бинго (и с чашкой остывающего кофе поблизости), телефон затренькал, заставив ее подпрыгнуть от неожиданности. Она позволила ему прозвонить еще пару раз, а потом сняла трубку и мелодично сказала:
– Ну здравствуй, дорогая! Ты могла бы побеседовать со мной и мысленно. Не пришлось бы тратиться на звонок по межгороду.
Чего на самом деле сучке делать, конечно же, не следовало. Не только Абра Стоун умела расставлять ловушки в своем сознании.
– Я приду за тобой, – сказала девочка. Ее голос был таким юным, таким свежим! Роуз представила, сколько пара можно выдавить из этой свежести, и испытала жгучую жажду.
– Да, ты уже говорила. Но ты уверена, что действительно хочешь этого, дорогуша?
– Ты будешь там, если я приду? Или я застану только твоих дрессированных крыс?
Роуз ощутила, как в ней начинает закипать злоба. Сейчас это было вовсе ни к чему, но она вообще никогда не бывала приветливой по утрам.
– А почему бы, собственно, и нет, дорогуша? – Она сохраняла спокойный, чуть снисходительный тон. Как мать, беседующая с капризным ребенком (по крайней мере Роуз так это себе представляла – она сама никогда не была матерью).
– Потому что ты труслива.
– Любопытно было бы узнать, на чем основано это утверждение? – спросила Роуз. Ее интонация не изменилась – пренебрежительная, слегка удивленная, – но рука крепче стиснула трубку и плотнее приложила к уху. – Мы же ни разу не встречались.
– Еще как встречались! Я заставила тебя сбежать из моей головы, как побитую собачонку. И ты убиваешь детей. Только трусы способны на такое.
Тебе не следует оправдываться перед ребенком, сказала себе Роуз мысленно. Особенно перед лохом. Но услышала, как произносит:
– Ты же ничего не знаешь о нас. Ни кто мы, ни что вынуждены делать ради выживания.
– Вы – кучка жалких трусов, вот вы кто, – ответила маленькая стерва. – Вы считаете себя одаренными и очень сильными, но умеете только жрать и жить долго. Вы похожи на гиен. Убиваете слабых и сбегаете. Трусы!
Презрение в ее голосе кислотой разъедало слух Роуз.
– Это неправда!
– А ты главарь трусов. Трусливая из трусливых. Ты ведь сама не поехала за мной, верно? Испугалась? Решила отправить вместо себя других.
– Мы будем говорить как цивилизованные люди или…
– Цивилизованные? Цивилизованные люди не убивают детей, чтобы похитить их сознание. Что в тебе цивилизованного, ты, старая трусливая шлюха? Ты отправляешь своих друзей делать грязную работу, а сама прячешься за их спинами. Но в уме тебе не откажешь. Потому что они все мертвы.
– Ты глупая маленькая сучка! Что ты вообще можешь понимать? – Роуз вскочила на ноги. Бедром задела край стола и разлила кофе, струйка которого потекла под барабан. Долговязый Пол выглянул из кухни, увидел ее лицо и поспешил ретироваться. – Кто из нас трус? Не ты ли сама, а? Ты можешь говорить мне все это по телефону, но никогда не решишься повторить свои слова мне в лицо!
– А сколько вас будет, когда я приеду? – язвительно спросила Абра. – Сколько, старая ты уродина?
Роуз не ответила. Ей следовало овладеть собой, и она прекрасно это понимала. Но слышать такое от девчонки-лоха, нахватавшейся в школе грязных словечек… которая знала про Узел много. Слишком много.
– Ты осмелишься встретиться со мной один на один? – спросила маленькая стерва.
– А ты проверь! – выплюнула Роуз.
На другом конце воцарилась тишина, а когда девочка заговорила снова, в ее голосе звучали нотки сомнения:
– Один на один? Нет, тебе слабо. Трусливая курица вроде тебя никогда на такое не осмелится. Даже если ей будет противостоять ребенок. Ты лгунья и обманщица. Внешне красивая, но я-то видела твое настоящее лицо. Ты трусливая потасканная шлюха, и ничего больше.
– А ты… Ты…
Но она поперхнулась словами. Небывалая ярость начала душить ее изнутри. К ярости примешивался шок, потому что ее – Розу-в-Шляпе – довела до такого состояния маленькая девочка, которая пока еще ездила только на велосипеде и до последних недель думала лишь о том, когда же наконец у нее вырастет грудь.
– Но я, возможно, дам тебе шанс, – сказала Абра. Невероятная самоуверенность и безрассудство. – Конечно, если ты примешь вызов, я размажу тебя по полу. Остальные меня не волнуют, они и так уже подыхают. – Она рассмеялась. – Подавились мальчиком-бейсболистом. Он бы обрадовался!
– Если ты придешь, я убью тебя, – ответила Роуз, одной рукой ухватив себя за горло, ритмично сжимая и разжимая пальцы. Позже на тех местах появятся синяки. – А попытаешься скрыться, я найду тебя. И тогда перед смертью ты будешь долго кричать.
– Я не собираюсь бежать, – сказала девочка. – И мы еще посмотрим, кому из нас придется кричать.
– Сколько человек ты притащишь с собой, дорогуша?
– Я буду одна.
– Не верю.
– А ты прочитай мои мысли, – предложила девчонка. – Или тоже слабо?
Роуз промолчала.
– Ну разумеется. Ты же помнишь, что было в последний раз. Я дала тебе попробовать твое собственное лекарство, и тебе оно не пришлось по вкусу. Ведь так? Гиена. Детоубийца. Трусиха.
– Не смей… называть меня… так.
– Там у вас на склоне есть одно место. Смотровая площадка. Называется «Крыша мира». Я проверила в Интернете. Будь там в пять часов вечера в понедельник. Но приходи одна. Если приведешь еще кого-то, если твои дружки не останутся в этом здании, пока мы с тобой будем решать свои проблемы, я об этом узнаю. И немедленно уеду.
– Я тебя найду, – повторила Роуз.
– Думаешь? – Она издевалась.
Роуз закрыла глаза и увидела девчонку. Абра корчилась на земле, во рту у нее копошились ядовитые осы, а из глаз торчали раскаленные колья. Никто не смеет со мной так разговаривать. Никогда.
– Допускаю, что ты действительно меня найдешь. Но сколько членов твоего вонючего Узла доживет до этого момента? Дюжина? Десяток? Может, трое или четверо?
Эта мысль уже посещала саму Роуз. Но чтобы ребенок, с которым она никогда не встречалась, сумел прийти к тому же выводу? Оскорбительно.
– А ведь Ворон знал Шекспира, – сказала вдруг маленькая стерва. – Он мне цитировал его, перед тем как я его убила. Я тоже немного знакома с его творчеством, хотя в школе мы проходили только «Ромео и Джульетту». Однако наша учительница мисс Франклин раздала нам распечатки с наиболее известными строками из других произведений. Вроде «Быть или не быть?» или «Для меня же это было греческой тарабарщиной»[33]. Ты знала, что это Шекспир? Я – нет. Тебе неинтересно?