Или на случай, если подвернется добыча.
Эрни и Морин Салкович, прекрасно выспавшиеся за ночь, единодушно согласились, что эти фургонщики были лучшими их клиентами за все время существования кэмпинга. Мало того, что заплатили наличными и убрали за собой все до последней бумажки, так еще кто-то из них оставил на крыльце яблочный хлебный пудинг с премилой благодарственной открыткой. Кто знает, говорили супруги Салкович, поглощая подаренный десерт на завтрак, вдруг нам повезет, и они еще приедут на следующий год.
— А знаешь что? — сказала Морин. — Мне приснилось, что та баба из рекламы страховой компании — Фло — продала тебе нехилый страховой полис. Скажи, идиотский сон?
Эрни что-то проворчал и плюхнул еще взбитых сливок на свою порцию пудинга.
— А тебе что-нибудь снилось, дорогой?
— Не-а.
Но при этих словах он отвел глаза.
Удача повернулась лицом к Узлу верных в жаркий июльский день в Айове. Роза, как всегда, возглавляла караван, и чуть западнее Эдэра в ее голове просигналил радар. Не оглушительно, но довольно громко. Она сразу же подключилась в любительском радиодиапазоне к Барри Китаезе, который был таким же азиатом, как Том Круз.
— Барри, ты почувствовал? Возвращайся.
— Угу.
Барри не был особенно говорлив.
— С кем сегодня едет Дедуля Флик?
Не успел Барри ответить, как к их разговору подключилась Энни Фартук.
— Он со мной и Длинным Полом. А там… что-то хорошее, а?
Голос у Энни был озабоченный, и Роза ее понимала. Ричард Гейлсуорси был очень хорош, но шесть недель — большой перерыв между трапезами, и его пар начал уже выветриваться.
— Как там старик, Энни? В здравом уме?
Не дав той ответить, в разговор вмешался хриплый голос.
— Я в порядке, женщина.
Для человека, который иногда не мог вспомнить собственного имени, Дедуля Флик, похоже, действительно был в неплохой форме. Раздраженный — да, но лучше раздраженный, чем растерянный.
Она почувствовала второй сигнал, на сей раз более слабый. Как будто в подтверждение, Дедуля сказал:
— Блядь, мы не туда едем.
Роза не удостоила его ответом и еще раз дважды нажала кнопку на микрофоне.
— Ворон, поворачивай назад, солнышко.
— Я здесь.
Мгновенно, как всегда. Только и ждал вызова.
— Заезжайте в ближайшую зону отдыха. Все, кроме меня, Барри и Флика. Мы свернем на следующем съезде и поедем обратно.
— Вам нужно подкрепление?
— Пока не знаю, надо подобраться поближе. Но вряд ли.
— Хорошо. — И, помолчав, он добавил:
— Черт.
Роза поставила микрофон на место и взглянула на бесконечные акры кукурузы по обе стороны от четырехполоски. Ворон, конечно, разочарован. Все будут разочарованы. С крупняками всегда было много проблем, потому что они почти не поддавались внушению. А значит, их приходилось брать силой. Часто пытались вмешаться друзья или члены семьи. Иногда их можно было усыпить, но не всегда; ребенок с мощным паром мог противостоять даже усилиям Гремучки Энди. Так что иногда людей приходилось убивать. Нехорошо, конечно, но результат того стоил — жизнь и сила, заключенные в стальной канистре. Припрятанные на черный день. Часто они даже получали дополнительную выгоду: пар передавался по наследству, и нередко он был у всей семьи — хотя бы по чуть-чуть.
Пока большая часть Верных дожидалась в приятной и тенистой зоне отдыха в сорока милях к востоку от Каунсил Блаффс, три фургона с искателями на борту развернулись, съехали с трассы около Эдэра и направились на север. Отдалившись от трассы, они разделились и начали прочесывать айовское захолустье по отлично утрамбованным местными фермерами грунтовкам, делившим эту часть штата на большие квадраты. Они подбирались к объекту с разных сторон, действуя по методу триангуляции.
Сигнал стал сильнее… еще сильнее… выровнялся. Неплохой пар, но не самый смак. Ну и ладно. Нищим выбирать не приходится.
Брэдли Тревора на один день освободили от работы на ферме, чтобы он мог потренироваться со сборной всех звезд местной Малой бейсбольной лиги. Если бы отец ему отказал, то тренер, наверное, взял бы с собой остальных мальчишек и пошел бы вершить над ним суд Линча, ведь Брэд был лучшим отбивающим команды. Хотя с первого взгляда и не скажешь, но худой как жердь одиннадцатилетний Брэдли запросто выбивал синглы и даблы даже у лучших питчеров округа. Простые, брошенные по центру мячи он отбивал особенно далеко, и дело тут было далеко не только в силе тяжело работающего на ферме паренька. Казалось, Брэд знал заранее, каким будет следующий бросок. Нет, он не перехватывал сигналы (о чем мрачно подумывали тренеры других команд округа). Он просто знал. Так же, как знал, где лучше всего вырыть колодец или куда запропастилась отбившаяся от стада корова. А еще он знал, где найти мамино обручальное кольцо, когда та его потеряла. Посмотри, говорит, под ковриком в «Субурбане». Там оно и оказалось.
В тот день тренировка получилась особенно успешной, но во время разбора полетов Брэд, казалось, где-то витал, а от предложенной ему газировки из бочонка со льдом отказался. Сказал, что лучше пойдет домой и поможет маме снять белье с веревок.
— А что, будет дождь? — спросил Майка Джонсон, тренер. В таких вещах они уже давно научились доверять Брэду.
— Не знаю, — вяло ответил тот.
— Сынок, ты хорошо себя чувствуешь? Что-то ты с лица спал.
По правде говоря, Брэд чувствовал себя плохо. Уже утром он проснулся с головной болью и, кажется, с температурой. Но домой он заторопился не поэтому: ему просто напрочь расхотелось быть на бейсбольном поле. Его разум как бы… не совсем ему принадлежал. Правда ли он сейчас на бейсбольном поле, или это ему только снится? Каково, а? Он рассеянно почесал красное пятнышко на руке.
— Завтра в то же время, так?
Тренер Джонсон сказал, что да, и Брэд ушел, болтая перчаткой. Обычно он чуть ли не бежал — как и все мальчишки, — но сегодня идти быстро ему что-то не хотелось. Голова всё еще болела, а теперь вдобавок заболели и ноги. Брэд скрылся в зарослях кукурузы за трибуной, решив немного сократить двухмильный путь до фермы. Из зарослей он вышел на проселочную дорогу, смахивая с волос кукурузную труху. Медленно, словно во сне. На дороге стоял среднего размера «Уондеркинг». А рядом с ним улыбался Барри Китаеза.
— А вот и ты, — сказал Барри.
— Кто вы?
— Друг. Давай, запрыгивай. Я отвезу тебя домой.
— Ладно, — сказал Брэд. Чувствовал он себя паршиво, так что предложение было очень кстати. Он почесал красное пятнышко на руке.
— Вы Барри Смит. Вы мне друг. Я залезу в кабину, и вы отвезете меня домой.
Он залез в фургон. Дверь закрылась. «Уондеркинг» укатил.
На следующий день весь округ разыскивал центрального полевого игрока и лучшего отбивающего эдэрской сборной всех звезд. Пресс-секретарь полиции штата попросил жителей сообщать обо всех подозрительных транспортных средствах. Сообщений было много, но они ни к чему не привели. И хотя три дома-фургона искателей были гораздо больше среднего автомобиля (а фургон Розы-Шляпницы — так и вовсе огромный), никто не доложил о них: они же всего лишь Фургонщики и путешествовали группой. Брэд просто… исчез.
Его постигла судьба тысяч других несчастных детей: казалось, его проглотили, даже не поперхнувшись.
Они отвезли его на север, к заброшенному спиртовому заводу в милях от ближайшей фермы. Ворон вытащил мальчика из Розиного «Эрскрузера» и осторожно уложил на землю. Брэд, связанный изолентой, рыдал. Когда Узел верных собрался вокруг него (как толпа скорбящих над отверстой могилой), он взмолился:
— Пожалуйста, отвезите меня домой! Я никому не скажу.
Роза опустилась рядом с ним на одно колено и вздохнула.
— Я бы с радостью, сынок. Но не могу.
Он нашел взглядом Барри.
— Вы сказали, что вы хороший! Я слышал! Вы так и сказали!
— Мне очень жаль, дружок. — По Барри не было похоже, чтобы ему было жаль. — Ничего личного.
Брэд снова перевел взгляд на Розу.
— Вы собираетесь сделать мне больно? Пожалуйста, не надо!
Конечно, они собирались сделать ему больно. Как ни прискорбно, боль очищала пар, а Верным нужна была пища. Омарам тоже больно, когда их бросают в кастрюлю с кипящей водой, но это не мешает лохам их есть. Еда есть еда, а выживание есть выживание.
Роза заложила руки за спину. В одну из них Скряга Джи вложила нож. Короткий, но очень острый. Роза улыбнулась мальчику и сказала:
— Совсем немножко.
Мальчик умер не скоро. Он кричал, пока его голосовые связки не порвались и крики не перешли в хриплый лай. В какой-то момент Роза остановилась и оглянулась по сторонам. Ее длинные и сильные кисти были одеты в красные кровавые перчатки.
— Что-то не так? — спросил Ворон.
— Потом поговорим, — ответила Роза и снова принялась за дело. Свет дюжины фонариков превращал клочок земли за спиртовым заводом в импровизированную операционную.
Брэд Тревор прошептал:
— Убейте меня, пожалуйста.
Роза-Шляпница ободряюще улыбнулась ему.
— Скоро.
Но это случилось не скоро.
Хриплый лай возобновился, и со временем он превратился в пар.
На заре они закопали тело. И отправились дальше.
Глава шестаяСТРАННОЕ РАДИО
Такого не случалось уже года три, но некоторые вещи не забываются. Например, когда твой ребенок начинает кричать посреди ночи. Люси была одна, потому что Дэвид уехал на двухдневную конференцию в Бостон, но она знала: будь муж дома, кинулся бы в комнату Абры вместе с ней. Он тоже ничего не забыл.
Их дочь сидела в своей кровати: лицо бледное, всклокоченные со сна волосы, широко раскрытые глаза смотрят в никуда. Простыня — все, что по такой теплой погоде нужно, чтобы укрыться, — сбилась и обмоталась вокруг девочки безумным коконом.
Люси присела рядом с Аброй и обхватила ее за плечи. Это было все равно что обнимать камень. Ждать, пока Абра придет в себя, было хуже всего. Когда тебя вырывает из сна вопль собственной дочери, это ужасно, но отсутствие реакции на прикосновение — еще ужаснее. В возрасте пяти-семи лет эти кошмары случались довольно часто, и Люси всегда боялась, что рано или поздно разум ребенка не выдержит такого напряжения. Абра будет дышать, но взгляд ее навсегда останется прикованным к тому миру, который видим только ей, но не ее родителям.