Доктор Сон — страница 88 из 91

«Эй, док, пора в кроватку. Сладких снов. Пусть тебе приснится дракон, а утром ты мне про него расскажешь».

Дэн знал, что будет плакать, но потом. Сейчас было не время. Он поднес руку к губам и вернул поцелуй.

Еще мгновение он смотрел на то, что осталось от отца. Потом начал спускаться на парковку вместе с Билли. Уже на парковке Дэн обернулся еще раз.

Крыша мира опустела.

ПОКА ТЫ НЕ ЗАСНЕШЬ

«УЖАС» расшифровывается как «Узнай Жизнь, А затем Соскакивай»

Старая поговорка АА

ГОДОВЩИНА

1

Фрейзерские собрания Анонимных Алкоголиков по субботним полдням были одними из самых старых в Нью-Гэмпшире: в 1946-ом году им положил начало Толстый Боб Д., который лично знал Билла Уилсона, основателя Программы. И хотя Толстый Боб уже давно лежал в могиле (загнал его туда рак легких, потому что вместо спиртного желавшие вылечиться алкаши курили как паровозы, и новичкам постоянно твердили помалкивать и вытряхивать пепельницы), на эти собрания по-прежнему приходило немало народу. Сегодня так вообще свободных мест не было, потому что в конце подадут пиццу и торт. Ведь сегодня они отмечали годовщину: один из них праздновал пятнадцатилетие трезвости. В первые годы он был известен как Дэн или Дэн Т., но благодаря слухам о его работе в местном хосписе — не зря же журнал ААшников называется «Лоза»,[15] — его прозвали Доком. Поскольку в детстве Дэна так называли родители, он находил в этой кличке некую иронию… но иронию добрую. Жизнь — колесо, которое лишь вертится и вертится, всегда возвращаясь к началу.

По просьбе Дэна собрание проводил настоящий доктор по имени Джон, и встреча шла своим чередом. Народ посмеялся, когда Рэнди М. рассказал, как заблевал копа, который остановил его за вождение в пьяном виде, и посмеялся еще, когда выяснилось, что год спустя Рэнди обнаружил, что коп, оказывается, тоже состоит в Программе. Мэгги М. плакала, когда рассказывала (а на жаргоне ААшников «делилась»), как ей снова отказали в совместном опекунстве над ее двумя детьми. В ответ послышались обычные банальности вроде «дай времени время», «не опускай рук», «не отступай — и случится чудо», пока плач Мэгги не ослабел до всхлипов. Когда у кого-то зазвонил мобильник, все как по команде воскликнули: «Высшая Сила говорит: выключи его!» Какая-то деваха выронила из трясущихся рук стаканчик с кофе: редкое собрание проходило без подобных казусов.

Без десяти час Джон Д. пустил по рукам корзину («Наша организация финансируется из наших собственных пожертвований») и перешел к объявлениям. Открывший встречу Тревор К. встал первым и, как обычно, попросил помочь ему убрать кухню и вернуть на место стулья. Фишками заведовала Иоланда В. Она выдала две белых (за сутки трезвости) и одну фиолетовую (за пять месяцев, которую еще называли фишкой Барни, фиолетового динозаврика). Закончила она своими обычными словами:

— Если сегодня вы не выпили спиртного, поаплодируйте себе и своей Высшей Силе.

Все так и сделали.

— Сегодня кое-кто празднует пятнадцатую годовщину. Кейси К. и Дэн Т., пожалуйста, подойдите сюда.

Под гром аплодисментов Дэн пошел вперед, стараясь идти в ногу с Кейси, который теперь ходил с тросточкой. Джон протянул Кейси медальон с выбитыми на нем цифрами «XV», и тот поднял его на всеобщее обозрение.

— Не думал я, что этот парень продержится так долго, — сказал Кейси, — потому что он был ААшником с самого начала. То бишь, Адским Аслом.

Все послушно посмеялись над этой старой шуткой. Дэн тоже улыбнулся, но сердце его затрепетало. Думал он сейчас лишь о том, чтобы пережить следующий акт и не упасть в обморок. В последний раз он так боялся, когда стоял у Крыши мира и смотрел вверх на Розу Шляпницу, пытаясь при этом себя не задушить своими собственными руками.

«Ну же, Кейси. Пожалуйста, быстрее. А то меня покинет либо смелость, либо мой завтрак».

Может, Кейси тоже сиял… а, может, увидел что-то в глазах Дэна. Так или иначе, разглагольствовать он не стал.

— Но парень не оправдал моих ожиданий, и сейчас у него все хорошо. Из каждых семи алкоголиков, которые входят в наши двери, шестеро выходят и напиваются в стельку. Седьмой же — это чудо, ради которого мы и живем. Одно из этих чудес стоит сейчас перед вами во всей своей красе. Возьми, Док, ты это заслужил.

Кейси передал ему медальон. На миг Дэн подумал, что тот скользнет сквозь его ледяные пальцы и упадет на пол. Но не упал, потому что Кейси сжал его руку в кулак, а затем крепко обнял его самого. Обнял и прошептал ему на ухо:

— Еще один год, сукин ты сын. Поздравляю.

Кейси проковылял по проходу в дальнюю часть комнаты и уселся там среди других старожилов. Дэн теперь стоял в одиночестве. Он так крепко сжимал свой юбилейный медальон, что на его запястьях вздулись сухожилия. Алкаши пялились на него в ожидании, что им передадут что-нибудь из нажитого за долгие годы трезвости: опыт, силу, надежду.

— Пару лет назад… — начал Дэн и ему тут же пришлось прочистить горло. — Пару лет назад, когда я пил кофе с вон тем хромоногим господином, он спросил меня, сделал ли я пятый шаг: «Честно признать перед Богом, самим собой и другими людьми свои проступки». Я сказал ему тогда, что сделал почти все. Людям, не обремененным нашим недугом, этого бы хватило… и в частности поэтому мы и зовем их землянами.

Слушатели усмехнулись. Дэн глубоко вздохнул, сказав себе, что если уж он справился с Розой и ее Верными, то справится и с этим. Да только тут было по-другому. Сейчас здесь стоял не Дэн-Герой, а Дэн-Подонок. Дэн прожил уже достаточно долгую жизнь и знал, что частичка подонка есть в каждом, но это не слишком помогало, когда приходилось выносить свой собственный мусор.

— Он мне сказал, что, наверно, есть такой проступок, который я так и не смог оставить в прошлом, потому что слишком стыжусь о нем говорить. Сказал мне выплеснуть его. Напомнил поговорку, которая произносится почти что на каждом собрании: больными нас делают наши тайны. И он сказал, что если я не раскрою свою, то рано или поздно у меня в руке окажется стакан спиртного. Правильно я изложил суть, Кейс?

Кейси кивнул, обхватив рукой набалдашник трости.

В уголках глаз у Дэна защипало, а, значит, слезы уже не за горами. «Пожалуйста, Господи, помоги мне пройти через это и не разрыдаться».

— Секрет свой я тогда не раскрыл. Годами я твердил себе, что это — то единственное, о чем я не расскажу никому. Но, думаю, он был прав, и если я снова начну пить, то умру. Умирать я не хочу, потому что сейчас у меня есть многое, ради чего стоит жить. Поэтому…

Слезы, чертовы слезы, все-таки полились, но отступать было уже поздно. Дэн вытер их свободной от медальона рукой.

— Знаете ведь, что говорится в «Обещаниях»? Что мы научимся не жалеть о прошлом и не закрывать за ним дверь? Простите меня за такие слова, но я считаю, что это редкий пример бредятины в программе, правдивой во всем остальном. Я много о чем жалею, но пришло время открыть дверь, хотя мне этого совсем не хочется.

Все застыли в ожидании. Даже те две дамы, что выдавали на картонках кусочки пиццы, стояли теперь в проеме кухни и смотрели на него.

— Однажды, незадолго до завязки, я проснулся рядом с женщиной, которую подцепил в баре. Мы были в ее квартире. Так, обычный гадюшник, потому что у нее не было почти ничего. Да и у меня самого тогда почти ничего не было, и, думаю, в Банкрот-Сити мы оказались по одной причине. Вы эту причину прекрасно знаете. — Дэн пожал плечами. — Если ты — один из нас, то постепенно утопишь в бутылке все, что у тебя есть.

— Женщину звали Дини. О ней я забыл почти все, но зато помню вот что: я оделся и ушел, но сначала забрал ее деньги. Оказалось, что она все-таки имела кое-что, чего у меня не было. Когда я копался в ее кошельке, я обернулся и увидел ее сына. Малыша в подгузнике. Ночью мы с Дини купили кокса, и теперь он был на столе. Малыш его увидел и потянулся к нему. Думал, что это сахар.

Дэн снова вытер глаза.

— Я убрал порошок подальше, чтобы малыш его не достал. Хотя бы это я сделал. Ерунда, конечно, но хотя бы это. Потом положил ее деньги себе в карман и ушел. Я бы все отдал, чтобы это исправить. Но уже не могу.

Раздававшие пиццу дамы вернулись на кухню. Народ стал поглядывать на часы. У кого-то заурчало в животе. Глядя на сотню собравшихся алкашей, Дэн понял нечто удивительное: его поступок не вызвал в них отвращения. И даже не удивил. Им приходилось слышать вещи и похуже. Да и делать тоже.

— Что ж, — сказал он. — Это все. Спасибо за внимание.

Еще до аплодисментов, один из старожилов в заднем ряду выкрикнул традиционный вопрос:

— Как это у тебя получилось, Док?

Дэн улыбнулся и дал традиционный ответ.

— По дню за раз.

2

Когда с молитвой «Отче наш», пиццей и шоколадным тортом с огромными цифрами «XV» было покончено, Дэн помог Кейси добраться до его «Тундры». Пошел дождь со снегом.

— Нью-гэмпширская весна, — кисло заметил Кейси. — Разве она не прекрасна?

— Вот дождь идет и грязь несет, — продекламировал Дэн, — ветра стучатся в дом. Скользят машины, мы в грязи — гори оно огнем!

Кейси изумленно уставился на него.

— Сам только что сочинил?

— Нет. Это Эзра Паунд. Когда ты, наконец, перестанешь тянуть резину и сделаешь операцию на бедре?

Кейси ухмыльнулся.

— В следующем месяце. Я подумал, что раз уж ты смог открыть свою главную тайну, то и на операцию решиться можно. — Он сделал паузу. — Не такой уж это оказался и страшный секрет, Дэнно.

— Ну да. Я думал, что все в ужасе разбегутся от меня — а они вместо этого как ни в чем не бывало ели пиццу и болтали о погоде.

— Даже если бы ты сказал им, что убил слепую бабушку, они все равно остались бы на пиццу и торт. Халява есть халява. — Он открыл водительскую дверь. — Подсади меня, Дэнно.