их сновидческих царств. Он же видел, как она почти полностью поглотила Провидца. В таком случае, даже если кто-то из повелителей снов умел поглощать или забирать чужую силу, это не слишком сильно бы им помогло… разве что, возможно, они использовали бы ее в реальном мире, что Нуминус вроде как совсем не собиралась делать.
«Жизненные показатели в норме. Анализ на токсины отрицательный. Содержание лейкоцитов увеличено до 12 тысяч на микролитр…»
Стивен вспомнил свое первое сегодняшнее перемещение в Переходы – очевидно, именно тогда он был заражен снами Нуминус. Не распространилась ли эта инфекция на его магические способности? Раньше силы магии Стрэнджа и колдовства Кошмара были в целом сбалансированы, так что исход их сражений был довольно предсказуем. Если Кошмар кидал в него лезвие сна, Стивен блокировал его магическим щитом. И наоборот, если Стивен использовал вяжущее заклятие, Кошмар применял путы сна, создавая иллюзию, помогающую ему вовремя скрыться, или пытался испугать чародея и таким образом рассеять его внимание. Никогда раньше они не причиняли своей магией вреда ни одному из измерений. Он, было, вновь задумался, но вдруг услышал прямо за спиной чей-то хриплый глухой голос. Вздохнув, Доктор прервал медитацию.
– Настоящий дар, не так ли? Напоминание о том, что иногда достаточно просто быть.
Стивен оглянулся и увидел высокую женщину расы Крии, которая сдержанно улыбалась. Одетая в белый врачебный халат, с кожей цвета глубокой лазури, она была обрита под ноль, и ее голова напоминала правильной формы овал. Теплые янтарного цвета глаза обрамляли пышные ресницы, и Стивен обратил внимание на ее тонкие изящные запястья. Женщина держала в руках небольшой электронный прибор, что-то вроде планшета – возможно, какое-то мобильное устройство для хранения историй болезни.
Он поднялся на ноги и тут же понял, что находится вовсе не на лужайке, а в небольшом теплом помещении какого-то огромного футуристического здания. Пруд, на который он смотрел, мох, на котором он сидел, зеленые заросли, окружавшие его, и пурпурнокрылые бабочки, летающие вокруг, – все они были помещены под прозрачный купол с целебным климат-контролем и влажным воздухом. Женщина стояла с другой стороны полупрозрачной перегородки, вот почему ее голос звучал так глухо.
– Меня зовут Мен-Дар, – сказала она с той явной деловитостью, которой, по наблюдениям Стивена, всегда отличались медики, – я правительница Царства Целительных Снов» – Потом она посмотрела на экран своего устройства. – Хотя, разумеется, это не первая наша встреча, Доктор.
Стивен начал искал выход, но Мен-Дар опустила горизонтальную перегородку, и чародей вновь оказался в совершенно другом помещении. Теперь он не стоял под куполом, а лежал плашмя в какой-то диагностической камере. Мен-Дар помогла ему подняться, снимая биодатчики с его головы.
– Приветствую тебя на родине Крии. Это Хала – ну, или то, как ты ее подсознательно воспринимаешь.
Стивен благодарно кивнул, приподнялся и сел. Капсула мерно зашумела и превратилась в медицинский стол, верхняя и боковая грани которого аккуратно свернулись в трубочку.
– Вы нашли моих спутниц? – спросил он. – Я пришел сюда с еще одним врачом и девушкой-Нелюдем.
– Да, они тоже здесь. Я встретилась с доктором Мисра, и она сообщила мне о вашем прибытии. Сейчас я иду забирать мисс Бейли, и вскоре вы все воссоединитесь. Но сперва мне нужно завершить осмотр.
Она приподняла его правую руку и положила на свою, и Стивену пришлось взять себя в руки, чтобы инстинктивно не отстраниться.
– Руки болят?
Стивен заставил себя взглянуть на руки. Они все были покрыты хирургическими шрамами и казались чужими, будто взятыми у другого человека. И да, они всегда болели. Вдобавок к постоянной тупой боли и непредсказуемым жгучим рецидивам, даже мысли о собственных руках воскрешали в сознании глубоко похороненные воспоминания об анестезии – тошноту и горький вкус во рту – как и стыд, связанный с тем, что он когда-то был дурным человеком.
– Все в порядке, – произнес он более грубо, чем собирался. – Точнее, все как обычно, но я в порядке, – он замялся, осознавая, что вовсе не уверен в том, что сейчас сказал. – Вы заметили, что у меня повышенное содержание лейкоцитов? Просто меня поцарапал пожиратель снов, и, видимо, я был заражен инфекцией, которую Нуминус распространяет с помощью снов.
Мен-Дар посветила перед его глазами фонариком.
– Ваше самолюбие задето?
Стивен усмехнулся:
– Нет, конечно, я не настолько самолюбив. Проблема в чем-то другом.
Лицо Мен-Дар оставалось бесстрастным. Она продолжила осмотр.
– А чары накладывать больно?
Стивен отрицательно покачал головой. Она наклонилась еще ближе и посмотрела в его правый глаз через офтальмоскоп.
– Только если злоупотребляю магией, – ответил Стрэндж. – Честно говоря, минуты колдовства – единственные, когда руки не болят.
Мен-Дар выпрямилась и заметила, что Стивен ранен в руку.
– Можно посмотреть?
Доктор закатал рукав рубашки, обнажив разрезанный трицепс. Стивен вдруг вспомнил, что на него нападали дважды – сперва пожиратель снов, а потом Провидец с ножом Джейн.
Врач начала изучать рану, аккуратно ощупывая его плечо тонкими голубыми пальцами.
– Воодушевляющие сны обычно не вредоносны, Доктор; думаю, это вы знаете. Напротив, они вдохновляют. Но эта рана, кажется, чем-то заражена.
Стивен кивнул:
– Как и сны, которые насылает Нуминус. Амбиции превращаются в дикое слепое стремление. Вдохновение не должно быть фанатичным. И если я не остановлю ее, ситуация только усугубится. – Он окинул взглядом кабинет. – У вас есть какое-нибудь лекарство от подобной инфекции?
Мен-Дар достала из-под стола прозрачную стеклянную бутыль с голубой жидкостью.
– Боюсь, что нет. Но вы сами сможете ее побороть. При этом очень важно, чтобы вы не заразили кого-то еще.
Стивен вопросительно уставился на нее:
– Что же вы мне предлагаете – прикрывать рот рукой, когда колдую?
Мен-Дар взяла ватку, смочила ее лекарством и аккуратно приложила к порезу. Немного защипало, и Стивен предположил, что это антисептик.
– Доктор, вы полагаете, что это вы мой пациент? – Мен-Дар не сводила глаз с раны, которую обрабатывала. Она вновь достала что-то, похожее на ручку-фонарик, и свободной кистью обхватила запястье его раненной руки, фиксируя его.
– Нет, – ответил Стрэндж. – Я думал, что вас интересует Джейн.
– Вы здесь в качестве консультанта, – пояснила Мен-Дар. Она приблизила лазерную ручку к верхней части разреза и нажала большим пальцем на кнопку. Ручка засветилась тонким белым светом, и она провела ей по всей длине раны, безболезненно ее прижигая.
– Так наш пациент?..
Мен-Дар прервалась и посмотрела ему в глаза.
– Оглянитесь вокруг, Доктор. Наш пациент – само Измерение снов.
Стивен удивленно поднял бровь, а она невозмутимо продолжила прижигать рану.
– И каковы симптомы?
– Переходы полностью разрушены, Доктор. Если так можно сказать, они выступили в роли буфера. Своего рода мембраны, которая защищала остальные царства друг от друга и позволяла им безопасно взаимодействовать, перемещая тех, кто видел сны, из одного владения в другое. Без этого защитного барьера царства стали уязвимы и для внутренних угроз, таких как завоевания, несанкционированные поглощения чужих территорий, и для внешних. Даже такая простая энергия, как магия… в общем, когда вы произносите здесь заклинание, оно теперь пронзает все измерение, нанося катастрофический вред.
Моргнув, Стивен спросил:
– Вы… вы предлагаете мне использовать заклинание защиты?
Она дошла до нижней части разреза и выключила фонарик. На месте раны остался лишь едва заметный шрам.
– Именно. Попытайтесь излечить Переходы, плетите безопасные сны и главное – сопротивляйтесь влиянию Нуминус, которая только и мечтает, чтобы вы применили разрушительную магию.
Стивен вновь начал вспоминать, какие именно заклинания он использовал. Он был междисциплинарным практиком – даже, можно сказать, синкретичным, – поэтому обращался и к черной магии, и к восточному мистицизму, и к силам из другого измерения. Не перечислить было, сколькими заклинаниями он владел в совершенстве, однако плетение снов – магия этого измерения – было ему недоступно. И все потому что, как он объяснил Шаранье, плетение снов может иметь весьма убедительный эффект, но не содержит настоящей магии.
Также он подумал о том, что точно не знает, повлияла ли Нуминус на его личность, и пришел к выводу, что Мен-Дар совершенно права. Попав в Переходы, Стрэндж потерял бдительность, стал вести себя нетерпеливо и напыщенно. Он же знал, что заклинания всегда имеют какие-то последствия. И хотя простая магия обычно была менее разрушительной, чем магия крови или заклятья, ее безвредность сильно зависела от того, насколько гармонично сочетаются элементы окружающей среды. Можно было догадаться, что в Измерении Снов подобная гармония отсутствовала. Он вспомнил одну беседу с Хелстромом о некромантии. Стивен считал очевидным и бесспорным, что заклинания, воскрешающие мертвых – это безответственное и противоестественное разбазаривание магии. Деймон же спорил с ним почти час, доказывая, что смерть как неотъемлемый элемент жизненного цикла делает некромантию бесценным и даже полезным даром – и потому меньшим злом, чем просто регенерация, которая противоречит закону энтропии. Древняя тоже когда-то заявляла подобное про безграничные знания, утверждая, что истинное просветление и всеведение идут рука об руку, что делает всеведение более естественным состоянием человека, чем недостаток знаний. Но Стивен знал, что никакие из этих аргументов в Измерении Снов не действовали – ему были свойственны совсем другие, весьма разнообразные законы физики.
Он решил, что нужно просто быть очень осторожным, очень сдержанным. Да, локальные чары и заклинания, направленные на него самого, вряд ли как-то повлияют на окружающую среду. Но сильные заклинания, взаимодействующие с измерением – это уже настоящая проблема. Ему придется положиться на своих спутников, а самому заняться защитными ритуалами. Он будет использовать правильные магические формулы, вызывать силы, на которые можно положиться, и искать возможности применения блокирующих и освобождающих заклинаний. Он постарается не причинять вреда. Будет, как Клеа однажды пошутила, осторожным, точно белый маг-новичок, случайно попавший на Черную Мессу.