– Комфорт – не вопрос! – лихорадочно тороплюсь согласиться, пока ничего не поменялось. – У меня две квартиры на одном этаже! Пусть занимает любую, хоть обе! Я вообще могу у бабки с дедом пожить! (лучше я буду ездить в город из деревни. Чем эта пытка младенцами ещё сутки или двое )
– Не вздумай, – отрезает С.В. – А если что-то купить надо, как ей с ребёнком в магазин бежать? А готовить кто будет? Она, с ребёнком на руке? Посуду если помыть или ребёнка подмыть – кто поможет? Даже и не думай сбежать.
– Да знаю я, но должен же я был хоть попробовать… – уныло бормочу в трубку. – Сергей Владимирович, я могу ей какие-то деньги предложить за помощь? Это удобно? Я сейчас при финансах.
– Не вздумай. Это исключено по целому ряду причин, о которых не по телефону.
– Ну, я думал, у вас зарплаты маленькие, денег должно не хватать…
– Ты не в курсе всех её личных обстоятельств. И почему она тут работает. Она из более чем серьёзной семьи, для неё финансы – не приоритет. Лучше делай, как я говорю: ей должно быть комфортно. Больше ты ничем ей помочь не можешь.
– Понял. Делаю.
Когда меньше чем через час раздаётся звонок в дверь и появляется Елена, я уже готов молиться всем богам и радуюсь ей больше, чем бомж – миллиону долларов.
– Ура! – обессилено выдыхаю, вручая ребёнка ей прямо в прихожей. – Как мы рады вас видеть!
– Эй, стоп, дай руки помою!
Наконец, у меня забирают этого маленького монстра и я могу хоть на кухню нормально сходить. С запозданием приходит мысль, что Лену тоже надо покормить. Хоть в комнату с ребёнком даже заходить не хочется, делаю над собой усилие и спрашиваю от двери:
– Лен, ты голодная?
– Да, конечно.
– У тебя есть ограничения по кухне? Или ты всё ешь?
– Ем всё.
– Я выскочу в магазин на 15 минут?
– Давай. Детского питания «АМИРАН» захвати. Любого. Банок 5.
Никогда шум улицы не был ещё таким желанным, ура!
В магазине меня догоняет мысль, что надо не ударить в грязь лицом. В дополнение к своему обычному рациону, набираю сыров, рыбы, колбас.
От дверей возвращаюсь за детским питанием. Хорошо, что вспомнил.
На кухне развиваю бурную деятельность. Поскольку дело уже к обеду, быстро режу окрошку. На кефире, хе-хе. Раскатываю привычное тесто для пиццы, сразу на несколько штук – с рыбой, колбасой, просто маргариту.
Пока пицца в духовке, режу салаты.
Через полчаса кричу из кухни:
– Ле-е—еена-а-а!
В дверях возникает шипящая Лена:
– Чего ты орёшь?! Только уснула! Погоди, дверь в комнату закрою.
– Упс! Не надо, иди на кухню, я сам, – на цыпочках иду к двери и со всем возможным старанием закрываю без шума.
_________
– А ты хорошо готовишь, – получаю приятный комплимент через 15 минут, когда от обеда остаются только сыр и колбаса, которые уже просто не лезут.
– Так давно один живу. Ну и – я старался. Ты даже не представляешь, насколько я тебе благодарен за то, что ты приехала!
– Му-а-ха-ха, оч-ч-чень даже представлю, – весело бросает Лена. – Сергей сказал, ты тут чуть не вешаешься и звонишь в слезах.
– Не то слово… – бормочу, соглашаясь на все сто процентов. – Это просто какой-то маленький монстр. Никогда не думал, что меня так легко опрокинуть в стресс. Чуть не до слёз, гхм.
– Да ну, как раз всё понятно. Тебе сколько лет?
– Шестнадцать. Но давно живу один и ко всему привык.
– К чему ты привык, не имеет значения. У тебя сейчас самый пубертат. В теории, гормональные не то что шторма, а тайфуны. Сергей говорит, ты спортсмен? С жёстким режимом дня?
– Да. Не совсем чтобы прямо по секундам, но живу в очень чётком графике.
– Вот. Сегодня переволновался?
– Немного. Один раз уже на этом же перекрёстке держал на руках сбитую девочку, пока скорую ждал. Вот в этом месяце. Сейчас уже почти что всё знакомо, тьфу три раза. Да и повреждения у этой женщины гораздо скромнее, так, синяки, по большому счёту..
– О как… А что с той девочкой было?
– Разрыв бедренной артерии. И все вокруг стоят, вылупились, как солдат на стриптиз, а скорая через 10 минут только. – Неожиданно для самого себя делюсь наболевшим.
– Ничего себе, – присвистывает Лена, – и как справился?
Мысленно ругая себя за длинный язык, выкручиваюсь:
– Да там скорая вовремя подъехала, я вообще ничего не делал. Только сосуд немного пережал вручную, буквально на минуту. Тромб же сам образуется.
Кажется, объяснение проходит, потому что Лена продолжает:
– А сбой режима дня у тебя сегодня был?
– Да. И по времени – пока к вам в больницу со скорой мотался. И по контрольным точкам: ни помыться нормально – она орала, как резаная, как только я в ванную заходил. Ни пожрать толком – снова орала, даже приготовить поесть не мог. Потом, по графику заниматься надо, а она читать не даёт – вырывает из рук всё. Короче, каторга – милое и уютное место в сравнении с … , ладно, куда-то меня занесло. Нельзя так о детях.
– Ну вот тебе причины. Твой режим рухнул – уже дискомфорт, плюс стресс, плюс сбой в режиме питания – всё до кучи. Мужики – вообще хлипкий народ. Если говорить о психике. Тем более в твоём возрасте. Вот тебя и развезло.
– Лен, тут такое дело… – думаю, как начать. – У меня две тренировки в день и работа. Мне, с одной стороны, из режима выбиваться – крайне не комильфо. С другой стороны, я не знаю, насколько могу у тебя просить разрешения смыться на несколько часов несколько раз за день? С.В. чётко сказал тебя одну не оставлять. Но пока она – тычок пальцем в сторону закрытой двери в комнату – спит, чего я буду тут штаны просиживать?
– Ха, Сергею, конечно, спасибо за заботу. Но договариваться обо мне нужно со мной, а не с ним. Горбуша ещё осталась после обеда?
– Да, вместе с со всеми нарезками – всё в холодильнике. – широко открываю глаза, – а ты её собралась этим кормить???
– А-а-хахах, кто-то перенапрягся. Нет. Горбуша – это мне. Пока тут сидеть буду. Тебя ждать. Я так понимаю, ты уйдёшь три раза за сегодня?
– Надо бы, если отпустишь, – с сомнением пялюсь в её декольте.
– Иди уже… Вечером во сколько окончательно вернёшься?
– Часов в одиннадцать.
– Тогда так. Сейчас иди. Телефон всё время держи включенным – мало ли что понадобится. Дай мне запасные ключи от квартиры на всякий случай. Если я тебе не звоню – всё в порядке. Если позвоню – чтоб трубку брал после первого гудка. Просто так теребить не буду.
– Конечно! – заверяю её с полной ответственностью.
– Вечером, как придёшь, будь готов часа четыре не спать – мне немного отоспаться надо будет.
– Лена, без проблем! Всё, что скажешь! Может, ещё что?
– Никто за язык не тянул. Вечером принеси или Bailey’s, или любой арманьяк.
– Э-э-э-э-э, а что это?
– Ты в КАРФУР по ночам ходишь, когда в одиннадцать домой идёшь? Спортивный малыш.
– Да, а куда ещё? Всё ж закрыто.
– Вот в нём и спросишь. Отдел алкоголя. Выглядишь взросло, тебе продадут.
_____
Слава тебе, Господи, могу идти. Хотя, уже пора бежать.
Есть ещё в этом мире идеальные женщины. Спасибо, Господи, ещё раз.
11
Добежав рысью до бассейна, останавливаюсь перед входом, словно ушибленный кувалдой. Потом медленно возвращаюсь и сажусь на лавочку перед входом, не зная, как быть.
Ануш. Сейчас в бассейне будет она. Но у неё ещё вообще не было мужчин. Я это вижу.
А дома – Елена, которая… тьфу три раза, чтоб не сглазить.
ПРОКЛЯТЫЙ ПУБЕРТАТ. Чего же всё так сложно, чёрт возьми.
Как говорится, есть и «за», и «против» в каждом варианте. С другой стороны, то, что я прочёл о местных социумах, не исключает одного сценария, в котором все интересы учтены.
Отплавав всё, что полагается, встречаемся с ней на выходе из бассейна (поскольку душевые разные). Беру её сумку и начинаю текст сакраментальной фразой, которую сам ещё в той жизни терпеть не мог:
– Аня, нам нужно поговорить.
– Слушаю тебя внимательно, – тут же напрягается она.
– Как ты относишься к сексу?
Удивлённый взгляд в ответ.
– Неожиданно, – признаётся она. – Никак. Пока – никак. Секс – отдельно. Я – отдельно.
– Спрашиваю не просто так. Есть сложности. В этом вопросе.
Она в ответ смеётся. Я себя чувствую не совсем комфортно.
– Сообщил, молодец. Спасибо. Учту. Пошли есть мороженное?
– Что, и всё? Ты больше ничего не скажешь? – моему удивлению нет предела.
– Саня, я тоже очень хорошо к тебе отношусь. Но Для меня это – очень серьёзный шаг, у нас вообще, как правило, прямо связан с замужеством. Вопросов замужества сейчас, мягко говоря, не планирую. Мы ещё дети. И даже если ты уже по факту взрослее своих лет – и работаешь, и ответственный, то я – ещё нет. Я – ещё ребёнок. И чувствую себя ребёнком. Мне семнадцать. Я неглупая. Несмотря на возрастные гормоны, я отлично понимаю: любое решение личной жизни, которое делается сейчас, сто процентов переменится через шесть лет – первый раз, к окончанию института. Через десять лет – второй раз. Может, и потом тоже переменится. По статистике, восемьдесят процентов браков, заключенных до двадцати пяти лет, заканчивается разводом. Причём буквально в течение пары лет. Так что – с сочувствием отношусь к твоим проблемам, но именно в технических вопросах этого характера помочь не могу… Как минимум, пока не могу. Если что-то изменится – ты первый узнаешь. В качестве компенсации, единственное, что могу предложить – не ограничиваю тебя ни в каких действиях. С моей стороны – без обид, как бы ты сам ни двигался в этом вопросе; моё отношение к тебе не изменится ни в каком варианте. Пошли есть мороженное? – она берёт меня под руку и тащит в сторону открытого кафетерия.
На ходу вспоминается старый анекдот про бомжа в туалете и про то, что жизнь, кажется, налаживается.
__________________
После плавания кормлю Аньку мороженным, пою соком и несусь домой – времени провожать её уже нет. Тем более что середина дня и она собирается ко второй бабушке на другой конец города.