– Не нужно вешать ярлыки…
– Боже упаси, – перебивает его «прокурорский». – Какие ярлыки, только работа. Пожалуйста, предоставьте мне все расшифровки разговоров с этого телефонного номера, согласно постановления, для начала за последние сутки.
– Хорошо, сейчас займёмся, – хмуро бросает замнач ДВБ.
– Игорь Трофимович, не сочтите за хамство, не знаю, как у вас, а у нас на задачу отводят лимит времени. – «Прокурорский» по прежнему исподлобья смотрит в глаза чекисту. – Эта проверка имеет распланированные этапы. На этап предоставленияэтойинформации, по плану, отведено пятнадцать минут. Вот – график проверки с визой Генерального. С вашим начальником службы согласовано. Хотите, он вам сейчас позвонит, продублирует?
– Спасибо, не надо, – цедит чекист. – Олег Николаевич, мне нужно время на получение информации от «связистов».
– У меня с собой незаполненная санкция. Специально для связистов. И как угадал о санкции спецсуда – на выемку истории звонков с расшифровками – тоже позаботился. Подождёте, пока заполню? – неожиданно дружелюбно спрашивает «прокурорский». – Только писать буду минут пять, вам времени тогда меньше десяти минут останется.
По истечение срока – не обижайтесь. Вы – сам себе хозяин, мы вам не указ, но я докладываю генеральному, что ДВБ центрального аппарата… службы … график проверки не исполняет. О причинах вашего личного саботажа – доложите сами, я ж тут не хозяин, – излишне дружелюбно завершает «прокурорский». – Не смею приказывать, гы-гы.
Чекист берёт лист бумаги, читает, плотно сжав зубы, молча кладёт лист на стол и выходит распорядиться.
Через 15 минут, оба слушают запись: «…жаль, что ты не хочешь прислушаться. Хорошо, пойдём другим путём…»
– О-о-о-оуу, ва-ауу, ну-у-у, Игорь Трофимович, – явно лучится счастьем «прокурорский». – У меняуженет вопросов по результатам проверки конкретного сигнала. Давайте добьём следующие звонки, и можно прерваться. А то мне ещё за санкцией спецсуда на меру пресечения ехать… Кажется, вы чай предлагали? Ставлю следующий звонок: «…Коль, я не давлю. Нет – так нет. … Тема горячая, всего сказать не могу. Если соблюдать все инструкции – нас всегда обходить будут… Сам не могу в его рамках решить. Если откажешь – буду считать, не судьба.»
От светящегося лица спецпрокурора, кажется, можно прикуривать. Комаровских напротив – хмур и молчалив.
– Игорь Трофимович, спасибо за содействие! У меня нет больше вопросов, генпрокуратуре в моём лице всё ясно. Сейчас ещё вот ребятам звякну – пусть в полицию наведаются. Там, похоже, ещё похлеще вашего: ваши хоть свой долг своеобразно понимают, а те вообще готовы исполнять частные заказы посторонних лиц. Впрочем, это уже не к вам… С ментами мы сами разберёмся, да…
– Олег, зачем ты это всё затеял? – пристально глядя в глаза, спрашивает Комаровских.– Всё те ваши старые тёрки?
– Ну, раз мы на ты… – Бахтин не отводит взгляд. – Игорь, закон в этой стране один. И вы – его исполнители. Слуги закона, если угодно. Вы в своей службе по какому-то недоразумению себя перепутали. С хозяевами. А «Хозяин» об этом предупреждал – что не надо так делать. Но у вас – своя свадьба, вам же всё пох-й. Вот у меня есть команда, которую я выполню: двум законам в одной стране не бывать. А тут – такой шикарный повод. По итогам этой проверки, сейчас будет вынесено решение о более широкой проверке. Эта – была «в отношении..». Следующая – будет уже «по факту…». По многим подразделениям. Поскольку у вас явно метастазы. Твой этот сотрудник – мелочь. Неудачно попал под руку. Ну или наоборот удачно – как посмотреть. Проблема в ином: вывсе так думаете, как и он. Вывсеискренне считаете, что законов два: для всех и для вас. И, раз уж мы «на ты», не сочти за труд: подпишись о неразглашении результатов проверки…
– Издеваешься?
– Нет. Я – парень простой. Инструкции соблюдаю буквально. Мало ли что тебе сейчас в голову взбредет.
– Да не буду я никого предупреждать! Сейчас в два часа просто уволим за дискредитацию…
– Ваше право. У меня пока вопросов нет. Соревноваться с вами в скорости не буду:ясейчас на работу. Дорога от вас – как раз мимо спецсуда. Если до того момента, как я буду проезжать спецсуд, ты мне сам позвонишь и скажешь, что Кузнец отстранён, санкцию на меру пресечения брать не буду.
– Да считай, уже и отстранён, и уволен! Но время дайте? Ты же понимаешь, что мне сейчас надо целое цунами подымать для этого?
– Так не подымай. Я сейчас пойду, возьму санкцию – и сам ему определю меру пресечения. На основании этих вот материалов. На своё усмотрение. Потом – обжалуйте, отменяйте. Если получится… Я ж никого не неволю!
– Что-то мы делаем неправильно, – пронзительно глядя в глаза, тихо говорит Комаровских.
– Игорь Трофимович, ты мне на жизнь хочешь пожаловаться? Так давай, жалуйся! Я тебе тоже пожалуюсь! Что одни жопы мнут, вместо работы, и их специально вызывать надо – из-за их сотрудников! Ты не подумай, я не о тебе, что ты! Ты ж наверняка в здании был, когда я приехал, это просто здание у вас оху-ть какое большое – и ты сорок минут по зданию маршировал, служебную обязанность исполнить! Так, к слову пришлось! А люди из другой службы в полночь ещё не ясно когда спать лягут! Потому что работать приходится и за себя, и за… Всего доброго. Не прощаюсь. Полночь уже была, так что сегодня ещё увидимся.
__________________
Мы уже спим после всего, когда звонит мой телефон. Олег, который прокурор. Беру трубку, одновременно выходя из спальни.
– Саня, спишь?
– Уже нет. Слушаю внимательно.
– Ладно, потом доспишь… Я по делу, могу замотаться, забыть – чтоб ты был готов. Помнишь, мы говорили, что у звонившего тебе в клинике взрослого парня есть два варианта дальнейшего общения с тобой?
– Да, очень хорошо помню, – тут же врубаюсь с полоборота. – Будет какой-то из двух вариантов? Может, всё-таки третий – и меня проигнорируют?
– Хе-хе, не мечтай, второй вариант. Уже запущен. Автора этого запуска мы уже… м-м-м… В общем, головы, отдавшей команду, можно не опасаться. Но голова рукам и ногам успела скомандовать. Ты понимаешь, о чем я, в рамках второго варианта?
– Очень хорошо понимаю. Продолжайте.
– По идее, руки и ноги, перед работой, голову должны ещё раз спросить. Чтоб взаимодействие наладить. Мы сейчас занимаемся головой, тут у неё в её здании ещё несколько таких же голов-родственников оказалось… пока не можем оторваться. К рукам и ногам приступим позже. Пока не ясно, когда. На всякий случай предупреждаю: мой номер держи на экране. Если что – просто тисни звонок. Я буду знать, что делать. Рукам укорот дадим сразу, но пока нет возможности тратить на них драгоценное время – пока местные головы всё не позабывали. Ну, пока. Спокойной ночи.
– И вам.
– Хе-хе, шутник, – весело ржёт Олег на том конце провода. – Мы теперь поспим хорошо если завтра…
16.2.
Помещение без окон со столом и двумя стульями, намертво прикреплёнными к полу. Друг напротив друга сидят Бахтин и Кузнецов.
– Привет, что ли? Тебя просить представиться для протокола? – не поднимая глаз от заполняемого листа, спрашивает Бахтин.
– Ой, Бахтин, не доставай. Кузнецов Игорь Олегович. Не помнишь? – бросает второй собеседник.
– Помню. Но есть порядок. В принципе, можем и просто так поговорить. Мне это, – тычок пальцем на стопку бумаги на столе, – уже до лампочки. Я свои задачи решил. Ты в курсе, почему ты здесь?
– Предполагаю. Тёрки между Вашим и Нашим. Сведение счётов. Решили через меня кое-кого в центральном аппарате зацепить.
– Мда, Кузнец… С самомнением у тебя всё в порядке… Нет. Не поэтому. Официально довожу. Ты обвиняешься в превышении служебных полномочий и в покушении на незаконное лишение свободы несовершеннолетнего. Сюда плюсую преступный сговор с ментами – которых ты сагитировал тебе помочь. Сговор пресечён. По результатом негласной проверки (тебя же), обнаружено: твои внеслужебные контакты с некоторыми офицерами МВД имели систематический характер. Расшифровка твоих телефонных переговоров за период … м-м-м… нескольких месяцев однозначно доказывает регулярность, что уже говорит в пользу ОПГ. С тобой во главе, Кузнец.
– Какая ОПГ? – Кузнецов ошарашен. – Ты это серьёзно? Бахтин, ты этомнеговоришь? Это я организованно и преступно зажирел, загнил и берега попутал?
– Зажирел – нет. Спору нет. Ты не хапуга. Ты – искренне дурак… Загнил – промолчу. У каждого своё ощущение реальности. Берега попутал – однозначно да.
Недолгое молчание, во время которого Кузнецов берёт себя в руки:
– Так, ну расшифровку телефона ты физически не мог получить без санкции, так что….
Бахтин, хищно улыбаясь, достает из папки два листа и подвигает их к Кузнецову. Кузнецов пробегает по тексту глазами:
– Печально… Значит, меня просто «сливают». Вероятно, у нас «перетряска». И мои от меня просто отказываются. Либо – мною откупаются.
– Нет, Кузнец. Ваши как раз изо всех сил пытались вставить палки в колеса. И спустить всё на тормозах. На уровне ДВБ. По инерции. Просто всё меняется. А вы живёте прошлым. Ты – это очень хороший пример того, как нормальный человек … ладно, с чего мне тебя агитировать… В общем, твои игрища с шестнадцатилетним пацаном, которого ты ментам скомандовал упаковать – это уже днище. И ты искренне не понимаешь, как в том анекдоте, «за чтооооо?»,– явно кого-то передразнивает Бахтин.
– Так это ты из-за этого пацана прицепился? – широко открывает глаза Кузнецов. – Ещё ж не сделано ничего?
– Во-первых, менты уже стартовали. У тебя хорошие друзья, Кузнец… Во-вторых, у меня другие задачи. Ты очень переоцениваешь себя. Потому делаешь неверные выводы. Цель – не ты. И даже не твоя братва в центральном аппарате. Цель – отработка одного упражнения. Отгадаешь, какого? И – кто автор упражнения?