Но утром подходит ко мне мрачный ответственный:
– Асель Тогжановна, за ночь отделение прокапало 50 доз препаратов крови, из них вы – 25, отделение переливания возмущены и готовиться на вас писать рапорт.
– Не, а что я , виновата? У меня 5 тяжелейших больных с ДВС синдромом, я же не пью эту кровь, как бы больным?!
– Впереди праздники, банк крови 3 дня не сможет восполниться, вы должны привести 100 доноров, говорят иначе удержат с зарплаты.
– О, 100 доз крови, – прикидываю в голове ,– это же практически моя зарплата за 3 года! Я согласна!
– Хватит ерничать, ищите доноров!
Пришли родственники парня с ДТП, тревожно вглядываются в меня, со страхом ждут известий.
– Состояние стабильно – тяжелое, недавно стабилизировалось давление, пока находится в состоянии медицинского сна для защиты головного мозга, да все есть, но нам нужны доноры, много доноров, сегодня тоже необходима кровь.
– Вы что, доктор! Неужели у вас нет крови! Вам столько ее сдают! Да как вам не стыдно! Мы конечно сдадим, но почему вы требуете много крови? Неужели у вас хватает совести в минуты горя требовать то, что вы обязаны и так нам дать! Мы на вас напишем жалобу!
– И рапорт тоже, и попросите удержать еще с моей зарплаты, но вашему мальчику действительно нужна кровь. Ему, а не мне.
Жалобу и рапорт никто не написал, родственники нашли 20 доноров, еще 60 подогнал другой родитель, директор чего-то, организовав в добровольно– принудительном порядке своих подчиненных»
Как говорят на местном фейсбуке, ничосе.
Я тут считал себя героем социальной ответственности, ну, местами – Бахтина. По тем осколкам, что успел ухватить из общения с ним.
А тут оказывается есть люди, намного серьёзнее жертвующие собой изо дня в день, годами, без перспективы даже на нормально налаженные материальные аспекты.
Когда мокрые от пота девчонки появляются в очередной раз, я уже совсем другими глазами смотрю и на Асель, и на Лену.
Поворачиваю экран компа так, чтоб Асель видела, и признаю сь:
– Слушай, я прочёл кое-что. Супер. Ты действительно классно пишешь.
Асель устало улыбается:
– Саш, такое может написать любой из наших врачей. Ну, почти любой. Кто-то меньше, кто-то больше. Я поначалу даже не ожидала, что это кому-то может быть интересно. Писала просто чтоб самовыразиться. И чтоб сбросить напряжение.
– Она у нас – мусульманка, не пьёт, деликатные моменты тоже на минимуме, – закладывает Аселю Лена.
– О! Это религия, где можно несколько жён? – воодушевляюсь, сопоставив то, что читал раньше в интернете.
– Нет, мусульманка – это очень сильно сказано. Жума намаз – не ко мне. Ну, мечеть по пятницам, – поясняет Асель, видя моё непонимание. – Хиджаб не соблюдаю, никаб не ношу. – Мне по прежнему не всё понятно, но она не объясняет. – В общем, да. Сбросить напряжение мне было нужно. Факт. А сейчас, когда замаячила серьёзная финансовая перспектива – это просто стимул быть востребованной не только на работе, а и как член общества. Ну и, ладно, конечно, материальный вопрос: я – не она, – тычок пальцем в сторону Лены. – У меня материально всё сложнее. Для меня источники дохода – не третий приоритет.
– Ну-у-у, иди сюда, я тебя поцелую, моя скромная девочка! – Лена притягивает Асель за хвост к себе и сверху целует в лоб.
– Не всем же свезло с родителями, эхх… Ладно, это мои комплексы! Лена всё знает. Она меня, кстати, и психотерапевтирует порой.
А, точно. Лена ж ещё и психолог, кроме прочего. По второму ненужному диплому.
– Ассоль, скоро конец смены.У меня вон Мелкий сутки на ногах, а у него сейчас сексуальный период. – Видя непонимание, Лена поясняет, – Ну он вначале плавает. Как марафонец.
– Только по пять – шесть кэмэ, – скромно поправляю.
– Потом у него бокс, потом – его работа. Ещё он меня кормит.
– Я в восхищении! – широко открывает глаза Асель и демонстративно всплескивает в ладоши. – Значит, все дотации твоих родителей, сестра, теперь могу взять я?!
Они смеются чему-то своему, мне пока не известному.
– Э-э-э-э-э, стоп! Он у нас есть готовит! Каждый день, вкусно, помногу и разное. Ну и в другом смысле тоже, кормит, да, но мы с ним это ещё обсудим. – Лена тяжело опускает ладони мне на плечи. – Да, дорогой?
– Куда ж я денусь от такого напора, – бормочу.
– Лен, так ты чё, ты сегодня опять не домой? После смены? – почему-то волнуется Асель.
– Эм-м-м… Как бы это поделикатнее, – трёт нос Лена. – Ася, в общем, я переехала к мелкому.
Не понимаю, что происходит, но по Аселе видно, что для неё это очень неприятно. В слёзы она не кидается, но не нужно быть эмпатом, чтоб увидеть резкий провал чуть не в депрессию.
Я понимаю, что я чего-то не понимаю, потому встаю, беру Асель за ладонь, смотрю в глаза и спрашиваю:
– А в чём проблема? Что не так? Она – взрослая девочка, это же нормально. ТЕБЯ что расстраивает?
– Э, Мелкий, а ну убрал руки! – Лена отрывает мою руку от Аселиной и смешно толкает животом на шаг назад. – Ася, я расскажу ему?
– Давай, – в полупрострации соглашается Асель.
– В общем, Аселе тут местами негде жить. Раньше было. Здесь – это в этом городе. По ряду карьерных, материальных и визовых вопросов, эту работу она оставить не может. И ещё какое-то время не сможет, даже если её книгу в Китае издадут и все деньги принесут ей, перевязав верёвочкой. С института, когда я загуляла в процессе развода, меня колбасило и штормило серьёзно. Как-нибудь расскажу, что я на том этапе перепробовала, в общем, вспоминать не охота. Неприятный период, чего уж. Я ж тогда ушла в академку и со связи. У всех одногрупников резко сократился доступ к возможностям моих родителей – я ж с горизонта испарилась. Оказалось, что это было главной причиной нашего общения, мои родители, в смысле. Из всей группы только Асель не перестала со мной общаться. Ну и на каком-то этапе помогла выйти из той психологической жопы, в которую я сама себя чуть не загнала.
– Потом вышло так что мне негде было жить, – подключается успокоившаяся Асель. – А у Ленки – огромный домина, ещё флигель. Их там всего трое.
– Пятеро с собаками, – говорит Лена, впиваясь зубами в оставшийся кусок колбасы.
– В общем, когда гудели по клубам, боулингам, всё такое, мы часто к Ленке ехали ночевать: места много, комнат – как в замке, и намного лучше, чем в общаге. Где или воды нет, или света, или пьяные крики всю ночь.
– Да-а-а. В общем, Ассоль стала жить у меня. Ну и нас обеих это более чем устраивает. А сейчас, когда я у тебя зависла, она мне уже два дня телефон обрывает.
– Лен, ну как я дальше могу жить у тебя, если ты сама там не живешь ?! Твои родители – чудесные люди!.. – Асель начинает фразу, но не заканчивает.
– Они очень тебя любят! – Перебивает её Лена.
– В общем, мне неудобно жить с Лениными родителями, если её нет рядом. А я за эти годы привыкла, – тяжело вздыхает Асель.
– Мать, а я-то думаю! С чего это ты о моём моральном облике так озаботилась за эти дни ?! – подозрительно косится Лена на Асель.
– Так а как я тебе могу объяснить, если ты даже носа не показываешь? Не по телефону же? Лен, я съезжаю от твоих родителей. Если ты переехала, – убитым голосом заканчивает Асель.
– Вот Мелкий. Это и есть проблема. У неё сейчас из её доходов – только зарплата. Тут. На неё квартиру не поснимаешь.
– Ну, есть служебное общежитие, – без энтузиазма бросает Асель.
– Так, всем стоп. – Решаю я прервать неконструктивный брифинг. – Лен, вы давно живёте вместе, вернее жили. Сейчас ты у меня, поэтому Аселе негде жить? Я правильно понял?
– Всё точно, – вместо Лены отвечает Асель.
– Лен, так у нас же есть ещё одна комната и квартира.
– Где? – широко открывает глаза Лена.
– Ну где я живу – там две квартиры. А-а-а, я тебе не объяснял. У нас с родителями всегда было две однокомнатных рядом на лестничной клетке. Родители и сестра уехали –ты в курсе. Мне одному столько много. Две кухни – точно перебор. Поэтому мы сделали небольшой ремонт: квартиры соединили дверью изнутри, лишнюю кухню переоборудовали во вторую комнату, а последняя комната второй квартиры – за шкафом в коридоре: ну, мне такая площадь не нужна. Чтоб пыль не летела, я там всё законсервировал, запечатал и на дверь шкаф поставил. Мне туда вообще ходить незачем. Ну, типа резервного помещения. Там, кстати, и второй санузел же – ванна, туалет.
– Да ты полон сюрпризов, мой маленький рыцарь, – подозрительно прищуривается Лена, подходя ко мне и садясь мне на колени верхом. И жёстко фиксируя меня на стуле так, что я даже не могу пикнуть. – Что ты ещё не рассказал своей половине?
– Да я не скрывал. Просто к слову не пришлось. Ну ты у себя дома часто ведёшь гостей по кладовкам, сараям и другим техническим помещениям?
– Мда, логично. Отмазался, – слезает с меня Лена. – А то я уже подумала… Ассоль, что скажешь? – И, не слушая, что ответит Асель, продолжает, – У Мелкого – классно. Уютно, чисто, мебель и обстановка даже мне нравятся. Питание – пятиразовое, если он выходной, и трёхразовое – когда он тренируется или работает. Мелкий, что у нас будет на завтрак сегодня, как вернёмся?
– Ещё не думал. Наверное, лоббио, жареный рис с овощами, пара салатов. Куриное филе в соусе ещё, чтоб быстрее.
– Вооот! – подымает палецЛена. – Асель, в общем, наша семья тебя приглашает, хе-хе. Оказывается, у нас ещё комната, вторая ванна и второй сортир есть… а я и не знала…
– Даже не знаю. Не удобно. – серьёзно сомневается Асель.
Лене, судя по её виду, надоедает кого-то уговаривать и уламывать после смены и она завершает уже без шуток:
– Ася, у тебя есть более близкий человек, чем я?
– Ну, ты же знаешь…
– Вот. А у меня теперь – Мелкий такой же близкий. Когда я говорю – я говорю от нас обоих. Тем более, всё при нём происходит и он сам предложил. Нас ты ни капли не стеснишь, более того, я там даже не подозревала про эту вторую жилплощадь до этого момента. Если мы с тобой – родные люди, ты должна воспринимать всерьёз и моих родных людей?