– У вас три минуты. По истечении, мы вынуждены применить силу.
– Не войдёте. Мы начальство уже вызвали. Лучше не дрочи судьбу и дождись начальства, – отвечает обезличенный голос из динамика.
Ведущий переговоры отсекает три минуты, после чего резко опускает правую руку сверху вниз.
Двое сотрудников физзащиты сноровисто вбивают «лапы» в естественные зазоры двери, забивая их кувалдой. Через полминуты работы, один говорит, оборачиваясь назад:
– Есть. Давать?
– Давай! – командует самый первый. Двое с «лапами» и кувалдой наваливаются в последний раз и дверь распахивается.
Изнутри в проеме двери появляется человек в очень похожей на работающего кувалдой форме, но в других цветах, с наколенниками, налокотниками и без знаков различия. Раздаются резкие хлопки выстрелов. Первыми падают двое, вскрывавших двери. Их затылки как будто взрываются брызгами крови, костей и кусочками мозга. «Лапы» и кувалда громко звенят об кафель пола. Пока оставшаяся группа людей в форме ошалело смотрит на происходящее, появившийся изнутри переносит прицел какого-то короткого ствола, и четверо из пяти оставшихся на ногах присоединяются к первым двум. Последний, сотрудник физзащиты, наконец приходит в себя, но не успевает ничего сделать. Ещё один хлопок короткого ствола – и он также подламывается в коленях, не успевая нажать на спуск.
Появившийся изнутри шлюза человек в наколенниках и налокотниках около секунды скользит взглядом по телам на полу, потом скрывается обратно в шлюзе, откуда доносится хлопок ладонью по двери:
– Араб, у меня чисто. Отпирай.
– Да вижу, сейчас… – Доносится из-за двери, лязгает запор, и человек скрывается за второй дверью шлюза.
_________
Услышав выстрелы, мы все переглядываемся, после чего группа устремляется в направлении шума. Котлинский за какую-то секунду бросает тому, кто в форме:
– Потом передадим заново! – выхватывает у того из рук все документы, запихивает их обратно в сейф вместе с документами со стола, захлопывает сейф и поспешно направляется вслед за основной группой. Следую за ним.
Возле шлюза находим развороченную дверь и семь тел в форме.
Котлинский быстро бросается на колени и, перемещаясь от одного тела к другому, говорит:
– Готов. Готов. Готов…
Закончив осматривать последнего, он, не поднимаясь с колен, поворачивается, багровеет и кричит людям в форме:
– Да что вы творите?! Что у вас происходит?! Я же отдавал вам все документы по описи?!
Трое в форме никак не реагируют и продолжают удивлённо таращиться на пол. Последний из физзащиты нервно отходит в угол, ощетинивается стволом и начинает лихорадочно оглядываться по сторонам.
Я вижу, что семеро мертвы, с самого начала. Но пока не понимаю, что нужно делать. И что происходит. Котлинский сейчас – точно не источник информации. Он трясёт за грудки одного из тех, что в форме, а двое других пытаются их разнять. Что непросто, принимая во внимание солидные габариты Котлинского.
В конце коридора появляется группа людей, похожих на "близнецов" Бахтина, но с наколенниками и налокотниками. Их ведёт полковник с незнакомыми мне эмблемами: щит с двумя скрещенными мечами и пятиконечная звезда, вписанная в семи– или восьмиконечную (не успеваю разобрать).
Полковник с необычными эмблемами неуловимо ведёт ладонью – и его сотрудники разбирают всех без исключения в коридоре, фиксируя лицами к стенам, кроме нас с Котлинским (вероятно, потому, что мы в белых халатах). Ощетинившегося стволом бойца в углу предупреждают:
– Служба госохраны. Ствол на пол, лицом к стене.
Тот, глядя, как удав на кролика, на эмблемы полковника, подчиняется.
Возле нас остаётся один боец, не обращающий на нас внимания. Полковник подходит к ошалевшему Котлинскому:
– Игорь Витальевич?
– Да, это я. Мы знакомы? – не может прийти в себя Котлинский.
– Заочно. Мы вас охраняем. В смысле, объект на территории. Полковник Мусин. Подслужба обороны объектов Службы охраны президента. – Представляется полковник со странными эмблемами. – От нашего поста мы получили сигнал о нападении на объект во время пересменки. Вы можете сказать, что происходит?
В этот момент в коридоре появляется Бахтин тоже в форме, который бегом приближается к нам, окидывает взглядом картину побоища, засовывает что-то обратно подмышку и рефреном задаёт тот же вопрос:
– Что происходит? – Правда, в отличие от полковника с двумя мечами в петлицах, потом добавляет, – мне Марина звонила. Говорит, на вас напали со стрельбой.
Котлинский трёт лоб, молчит секунд десять, потом говорит:
– С утра была финансовая полиция. Выемка документов из-за тендера госпрограммы. Я тебе отписался.
– Да, я получил, потому поехал сюда, – кивает Бахтин.
– Я думал, в здании только те, кто у меня в кабинете, – продолжает Котлинский. – На всякий случай отменил все процедуры, в которых участвую лично, на сегодня. Потом подошёл Саня, у нас с ним сустав. Только отменил ему – стрельба от шлюза. Мы все сюда.
– Представьтесь, пожалуйста, – говорит Бахтину полковник, спокойно слушавший всех до этого.
Его подчинённые уже оттащили тела в сторону; переговорили, судя по всему, со своими коллегами внутри бокса Марины Косаевой – потому что вторая дверь шлюза открылась изнутри.
– Начальник службы специальных прокуроров, старший советник юстиции Бахтин. – Бросает Бахтин, обходя полковника по дуге, – Что с моей женой? – и чуть не бегом направляется в палату.
– Пропустить! – машет рукой полковник и поворачивается к, как теперь понимаю, финансовым полицейским, которых его люди продолжают держать у стены. – Кто старший?
– Тут или вообще? – отзывается один с погонами майора.
– Тут.
– Я, – пытается обернуться майор, но ему не позволяют двое в наколенниках.
– Не дёргайтесь. Просто отвечайте на вопросы. Кто вообще поехал старшим? – продолжает полковник, попутно обращаясь к своим, – поверните его.
Майор указывает пальцем на одно из тел.
Бахтин появляется из кабинета, быстро подходит к нам и говорит:
– Всё в порядке… Игорь, спасибо! – и пытается обнять Котлинского.
Тот осторожно отодвигается и отвечает:
– Да я при чём? Вон охрану благодари… Уж не знаю, что тут за война была…
– Зафиксировано нападение на объект, находящийся под охраной подслужбы обороны объектов Службы госохраны. – Спокойно говорит полковник. – Всё есть в записи, действия СОО полностью законны. Постановление, которое пытались предъявить в камеру, незаконно. Объект под нашей охраной, а мы вне юрисдикции судов и прокуратуры по Конституции, когда при исполнении. Для допуска на объект требуется согласование с нами – его не было предъявлено, оно отсутствует. И присутствие одного из наших старших офицеров – тоже не было.
В этот момент, из палаты Марины к полковнику выходит уже знакомый мне по предыдущим визитам сотрудник охраны с брызгами крови на форме:
– Старший по объекту капитан Саматов. В момент пересменки, пресечена попытка незаконного проникновения на объект. Объект не пострадал, у нас без потерь.
Но мы с Котлинским этого уже не слушаем, так как торопимся в палату.
Обнаруживаем Марину, как ни удивительно, в спокойном состоянии. Котлинский сразу начинает теребить её запястье, зачем-то всматривается ей в глаза, спрашивая:
– Ну как ты?
– Всё в порядке, не беспокойтесь, – улыбается Марина.
Я вижу, что она действительно спокойна.
Через три минуты нас всех, кроме Котлинского, удаляют из бокса сотрудники охраны. К ним прибывают, как говорит Бахтин, военные прокуроры, и они приступают к оформлению каких-то документов.
_________
Котлинский вскоре присоединяется к нам и ещё через десять минут мы с Котлинским и Бахтиным в кабинете Котлинского пьём чай.
– Видимо, после вчерашнего решили проверить на прочность, – говорит Бахтину Котлинский. – Тот тендер – многим, как бельмо в глазу. Ну я ждал. Составляли опись, вошёл Саня, и тут началось.
– Буду пытаться выяснить. – Коротко кидает Бахтин. – Кому и чем обязаны. Главного «финика» – наглухо, он был среди тех, кто в бокс ломился. Санкция суда оформлена с нарушениями. Наши вместе с СОПовцами начали разбираться, но сейчас такой период, что будет не до деталей. Пока ничего не ясно.
– А охране ничего не будет? – задаю давно мучающий меня вопрос.
– С чего бы? – качает головой Бахтин. – Они в своём праве. Любой охраняемый СОПом объект – неприкосновенен. Хорошо, что я успел заявку подать, и её одобрили…
– А что такое СОП? – продолжаю спрашивать.
– Служба охраны президента. Так раньше Госохрана называлась. Я, ввиду кое-каких рабочих моментов, туда заявку подал. На взятие под охрану супруги, как члена семьи секретоносителя высшей категории. Есть процедура. Они и взяли её под охрану – под видом частной компании.
– У Олега в СОПе старые товарищи, – «сдаёт» Бахтина Котлинский. – Кое с кем вместе в молодости служили.
Бахтин неодобрительно качает головой, глядя на Котлинского:
– Всё по закону оформлено точно. Решение есть.
– А то, что они других служивых постреляли? – снова обращаюсь к Бахтину.
– Тут всё просто. Есть закон о службе Госохраны. Они подчиняются напрямую Президенту и больше никому. Этот особый статус Службы зафиксирован и в Конституции. Никакие решения других госорганов без согласования с СГО для них юридической силы не имеют. Кстати, Служба Госохраны – чуть не единственное место, где по регламенту оружие носится снятым с предохранителя. В принципе. Это – самая лучшая иллюстрация их методов работы…
– Почему тогда финпол полез?
– Есть ещё один закон. О государственной тайне касательно СГО. СГО не обязаны отчитываться, что объект под их охраной. Не обязаны объявлять, кого охраняют. Охрана может быть и негласной. Специфика службы. На их права при исполнении это никак не влияет. Типа «дырки» в законе: СГО может охранять объект всеми доступными способами. Но объявлять кому-либо, что объект под охраной, они не обязаны.