— Сделаем, хорошо, — закивали терапевты.
— Далее, нам предстоит реорганизация приемных часов. Прием по записи сократится, но дабавятся часы для приема диспансерных пациентов. Это тоже произойдет с понедельника, я предупрежу регистратуру. Поэтому, поручите своим медсестрам — пусть обзванивают диспансерные группы, и приглашают пациентов на прием.
— Все группы? Или только сердечные заболевания, Михаил Алексеевич? — уточнила Даша.
— Все, разумеется, — ответил я. это были отголоски от заведования Тамарой Павловной. Будучи кардиологом, она интересовалась в основном только пациентами с сердечно-сосудистыми патологиями. Справедливости ради, таких действительно большинство. Но не стоит забывать о пациентах с легочными патологиями, желудочными и так далее.
— А сколько часов приема будет на них выделено? — поинтересовалась Елена Александровна.
— Два часа, в конце приема, — ответил я. — Далее, домашних вызовов теперь станет меньше. Этот вопрос я уже решил и с регистратурой, и со скорой помощью. В частности — уменьшится количество ненужных активных вызовов от скорой помощи.
— Это отлично! — обрадовался Станислав Валентинович. — Можно будет пораньше домой уходить.
— Пораньше не получится, — усмехнулся я. — Но вовремя точно получится. Не хочу, чтобы вы пересиживали на рабочих местах, разгребая бумажную работу. И последнее, моя медсестра сегодня провела ревизию в аптеке, выделив препараты с истекающим сроком годности. Света, т уже раздала списки?
— Да, всё сделала, — отозвалась Светлана.
— Отлично. В будущем старайтесь не допускать таких ситуаций. Следите, чтобы все пациенты у вас были обеспечены лекарственными препаратами.
— Хорошо, Михаил Алексеевич, — закивали терапевты.
— В принципе, на этом пока все. Можете идти, — закончил я собрание.
Врачи засобирались и один за другим покинули кабинет. Остался только Станислав Валентинович.
— Михаил Алексеевич, у меня проблема, — начал он. У меня пациентка, женщина сорока лет. Острое состояние, сильные боли в животе. Я подозреваю острый панкреатит. Созвонился с заведующей терапией, Татьяной Тимуровной, она сказала исключить другие острые патологии, например острый аппендицит.
— А в чем проблема? — удивился я. — Вызывай для нее хирурга, исключай.
— Женщина не местная, — ответил Станислав. — Она гражданка Азербайджана, и у нее нет страхового полиса. Хирург отказывается её смотреть, пока я не занесу её в систему и не запишу к нему на прием. А регистратура не может её занести в систему без полиса. Да и в терапию, я боюсь, не положат.
— Понял. Хорошо, пойдем, я для начала сам её осмотрю, а затем уже будем решать вопрос с назначением, — проговорил я, вставая с рабочего места.
Мы прошли в кабинет Станислава Валентиновича, где на кушетке лежала пациентка.
— Добрый день, меня зовут Михаил Алексеевич. Расскажите, на что жалуетесь? — спросил я у женщины.
— Живот болит, сильно, — простонала женщина. Небольшой акцент был, но русским языком она владела неплохо. — Сильно, весь болит.
— Почему вы сделали вывод об остром панкреатите? — поинтересовался я у Станислава Валентиновича.
— В анамнезе употребление жирной пищи, — быстро ответил тот.
— Да какой там жирный, пахлаву ела, да. Ещё мутаки, но часто ем это, — ответила женщина.
Мутаки — это рогалики с ореховой начинкой. Еда действительно тяжелая, поэтому ход мыслей Станислава Валентиновича мне понятен. Но с другой стороны, если женщина ела эту еду часто, то это вряд ли могло спровоцировать острый приступ.
Я принялся за осмотр женщины, и очень скоро понял, что проблема здесь совсем в другом.
— Станислав Валентинович, — проговорил я, отводя врача в сторону, — пациентке нужно совсем в другое отделение.
Глава 16
Я четко знал, какой у женщины диагноз. И он никак не связан с терапией или хирургией, хотя определённые симптомы действительно часто напоминают аппендицит.
— В хирургию? Так не смотрел хирург, да и не положат её, — предположил Станислав Валентинович.
— Нет. В гинекологию, — ответил я. — У женщины перекрут яичника.
— Что это? — растерянно спросил терапевт. В университете у него явно были проблемы с гинекологией.
— Острое состояние, при котором один из яичников перекручивается вокруг собственных кровеносных сосудов, — терпеливо объяснил я ему. — Чаще всего это происходит именно с правым яичником, потому что левому для подвижности мешает сигмовидная кишка. Характеризуется острыми болями в животе, зачастую тошнотой, рвотой и подъемом температуры.
— А из-за чего это? — совсем растерялся Станислав Валентинович.
— Часто из-за доброкачественных или злокачественных образований на яичнике, которые увеличивают размер этого органа. Причем чаще всего именно доброкачественные. Скорее всего, у женщины киста яичника, которая никак до этого себя не проявляла. Ещё моет быть из-за беременности, резкого сброса веса или повышенной физической активности, — ответил я.
— Киста есть у меня, да. Гинеколог сказал не нервничать, киста и ладно, — услышав часть разговора, проговорила женщина.
— Вам надо в гинекологию, — обратился я к ней. — Я сейчас договорюсь.
— Вай, спасибо, молодой врач, — закивала пациентка. — Пойду куда скажешь.
— Станислав Валентинович, организуйте пока что для пациентки машину скорой помощи с носилками, — распорядился я. — А вы давайте те документы, которые есть.
У женщины имелся паспорт гражданина Азербайджана и разрешение на временное проживание. Скорее всего, женщина приехала в страну погостить у кого-то из родственников. Что ж, острое состояние требует оказания медицинской помощи всем без исключения.
Я спустился в регистратуру и подошёл к Людмиле Владимировне, заведующей регистратурой.
— Михаил Алексеевич, вы опять с нововведениями? — усмехнулась та.
— Нет, надо провести в системе пациентку. Гражданка Азербайджана, у нее острое состояние, требующее немедленного вмешательства, — ответил я, передавая документы.
— Ой, да Станислав Валентинович уже подходил с ней, — растерялась та. — Я не знаю, как забить в систему без нашего полиса.
— Значит свяжитесь с айтишниками. Мне нужно госпитализировать женщину так что через десять минут жду результата, — строго ответил я. — Они подскажут вам как это сделать.
— Хорошо, сейчас, — поспешно закивала Людмила Владимировна, забирая у меня документы.
Выделенное время регистратуре я использовал для того, чтобы дойти самостоятельно до гинекологического отделения. С заведующей гинекологией, Осиповой Евгенией Павловной, я пересекался редко. Но впечатление от нее всегда было хорошее. Спокойная, рассудительная, она всегда шла навстречу пациентам, и на нее никогда не бывало жалоб. Отделение она держала в идеальном состоянии, и медицинскую помощь оказывала на уровне.
— Добрый день, Евгения Павловна, — поздоровался я, входя к ней в кабинет. — У меня там пациентка женщина, подозрение на перекрут яичника. Проблема в том, что она гражданка Азербайджана. Сейчас регистратура пытается добавить её в систему.
— Проблема в том, что у нее перекрут яичника, — спокойно ответила гинеколог. — Система меня не интересует. Её сейчас доставят к нам?
— Уже договорились со скорой, — кивнул я. — Вы сами будете оперировать?
При перекруте яичника всегда проводится хирургическая операция. Чаще всего лапароскопическая, для возвращения яичника в прежнее состояние.
— Сама. Хотите поприсутствовать? — лукаво улыбнулась Евгения Павловна.
— Это тоже, — усмехнулся я. На гинекологических операциях я бывал редко, а это вместе с тем обширная область в медицине, и мне было интересно. — А ещё перед этим поприсутствовать при сборе анамнеза. Подозреваю, что там много дополнительных патологий.
— Без проблем, — кивнула Евгения Павловна. — Жду вашу пациентку.
Я вернулся в регистратуру, где Людмила Владимировна гордо вернула мне документы и сообщила о внесении пациентки в систему. Затем поднялся в кабинет к Станиславу Валентиновичу, где была пациентка. К моему удивлению, он тоже не сидел без дела, и уже заполнил необходимое направление и другие бумаги.
Как раз подъехала скорая, и мы с терапевтом вдвоем переложили довольно грузную женщину на носилки и донесли до машины. Отделение гинекологии было недалеко, но лучше не рисковать и не давать женщине перемещаться самостоятельно.
Мы транспортировали пациентку в отделение, и Станислав Валентинович убежал обратно в поликлинику, продолжать прием. Я же решил закончить здесь. Евгения Павловна самостоятельно провела УЗИ, подтвердив мой диагноз. И распорядилась готовить операционную.
— Айсель Аслановна, — обратился я к женщине. — У нас нет никаких ваших медицинских документов, поэтому мне надо вас тщательно опросить. Расскажите, есть ли у вас хронические заболевания?
— Ноги вены больные, да, — ответила пациентка, поднимая платье и демонстрируя расширенные варикозные вены. — Надо операция делать, но не делаю.
Так, не очень хорошая сопутствующая патология. При операции и после нее необходимо достаточное количество антикоагулянтов, чтобы кровь была жидкой и не появлялось дополнительных тромбов.
— Что-нибудь ещё? Давление, сахарный диабет, бронхиальная астма? — продолжил расспрос я.
— Диабет есть, да. Таблетки пью, утром, — закивала Айсель Аслановна. — Сахар в норме, проверяла, когда ехать надо.
Сахарный диабет является противопоказанием для оперативного лечения, когда он в стадии декомпенсации. То есть, когда уровень глюкозы в крови гораздо выше допустимого. Надо обязательно проверить его сейчас по цито.
Я провел ещё один осмотр пациентки, измерил давление, выслушал легкие, но других патологий не обнаружил. Затем процедурная медсестра взяла у нее кровь на анализы, через десять минут был результат. Сахар, к счастью, был в норме.
— Противопоказаний для оперативного лечения нет, — отчитался я перд Евгенией Павловной. — Но есть несколько уточнений.