Зал ответил ему громкими аплодисментами.
— Как вы все знаете, я решил, что пора мне отправиться на пенсию, — продолжил Сергей Георгиевич, когда овации стихли. — Мой путь был долгим, и я многое успел. Но теперь пришло время дать дорогу молодым специалистам.
Совин завертелся на стуле, как уж на сковородке.
— Я уже разговаривал с министром здравоохранения, и он поддержал эту кандидатуру, — продолжал главный врач. — Так что теперь могу объявить всем вам. Новым главным врачом станет…
— Спасибо, Сергей Георгиевич, я вас не подведу! — громыхнул Совин, вскакивая с места и чуть не роняя стол. — Это такая честь для меня!
— Я рад, что вы не подведете меня, Антон Эдуардович, — спокойно ответил главный врач. — Но новым главным врачом станет Звягин.
Совин растерянно приземлился на место, а я физически ощутил десятки взглядов, уткнувшихся в мой затылок. Эффектно же Сергей Георгиевич поставил невролога на место.
— Михаил Алексеевич отправится на дополнительное обучение, по истечению которого он займет мое место. На этот период временно исполняющей обязанности главного врача назначается Екатерина Вениаминовна, — закончил Сергей Георгиевич.
Я бросил взгляд за соседний столик, где сидела Екатерина Вениаминовна. Женщина внимательно, чуть с прищуром, смотрела на меня. Разумеется, она тоже это знала уже давно. И сейчас как будто бы пыталась понять, справлюсь ли я с этой должностью.
— Спасибо, Сергей Георгиевич, — проговорил я, поднимаясь с места.– Я не подведу вас.
Кто-то в зале неуверенно зааплодировал, и через мгновение это подхватили все. Я окинул зал взглядов, увидев множество знакомых лиц с самыми разными выражениями. Кто-то был удивлен, кто-то радовался, кто-то возмущался. Равнодушных точно не было.
Я увидел искреннюю радость на лицах Людмилы Борисовны и её супруга. Удивление на лице Пронина Анатолия Ивановича, который только сегодня познакомился со мной, и через десять минут уже узнал такую новость. Возмущение на лице Тамары Павловны, которая явно не была готова к такому развитию событий.
Пробежался по лицам других терапевтов: Юли, Даши, Елены Александровны. Странно осознавать, что теперь это всё будут мои подчиненные.
Я прислушался и к своим чувствам и эмоциям. Пока что это была растерянность. И, пожалуй, радость. Всё-таки я был рад, что все сложилось таким образом. Это отличная возможность усовершенствовать медицину в родном городе.
Совин сидел рядом с максимально растерянным видом. Спустя пару минут он наконец пришел в себя.
— Поздравляю, Миш, — выдавил он из себя. — Я рад за тебя.
— Спасибо, — ответил я.
— Я, если честно, даже не думал, что тебе дадут эту должность. Я думал, её мне дадут, — проговорил он, всё ещё пребывая в растерянности.
— И это поняли все, сидящие в зале, — улыбнулся я.
— Ты же дашь мне хорошую должность? — умоляюще спросил он.
— У тебя уже хорошая, — усмехнулся я. — Давай не будем это обсуждать прямо сейчас. Мне ещё как минимум надо отучиться.
— Хорошо, — кивнул невролог. — Но не думай, что я от тебя отстану.
Тем временем Сергей Георгиевич уселся за свой столик, и жестом подозвал меня к себе.
— Эффектно получилось, Михаил? — спросил он, когда я подошел.
— Более чем, Сергей Георгиевич, — усмехнулся я. — Спасибо вам.
— Я ни на секунду не сомневаюсь в своем выборе, — кивнул главный врач, пожимая мне руку. — А пока что вас всему может обучать Екатерина Вениаминовна.
— Ох, не завидую я вам, Михаил Алексеевич, — раздался её насмешливый голос за моей спиной. Екатерина Вениаминовна успела тоже подобраться к нам со спины. — Я очень строгий учитель.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся я в ответ.
После этого объявления праздник продолжился своим чередом. Я на алкоголь не налегал, как обычно предпочел красное вино.
Коллеги тихо переговаривались между собой, кто-то подходил и поздравлял меня, кто-то подходил к главному врачу, выражая свою благодарность.
Спустя пару часов я отправился домой. Вечер оставил приятные впечатления, все складывалось как нельзя лучше. Новая должность не могла не радовать, спектр возможностей расширился.
Кроме того, радовало знакомство с новым нейрохирургом, которому я планировал доверить головной мозг Николая. И, соответственно, свой мозг.
Я вернулся домой, и почти сразу лег спать. На следующий день планировалось дежурство в стационаре, поэтому надо было немного отдохнуть.
Утром я привычно покормил Дымка и Тумана, и отправился сменять Станислава Валентиновича. Тот встретил меня довольно недовольным, в принципе как обычно.
— Поздравляю с назначением, — выдавил он из себя, привычно недовольным тоном.
— Спасибо, Станислав, — усмехнулся я.
Тот поспешил переодеться и убежать домой. Забавно, продолжает со мной это одностороннее непонятное соревнование. Второй человек после моей мамы, который каким-то образом узнает во мне своего школьного знакомого — Дмитрия.
Я только-только успел переодеться в халат, как меня вызвали в приемное отделение. Спустившись, я, к своему удивлению обнаружил там… Совина, собственной персоной.
— Привет, Миш, — простонал он, развалившись на кушетке для пациентов. — Плохо мне, спасай.
Судя по запаху перегара, плотно установившемуся в приемном, причину болезни определить легко. И название ей — похмельный синдром.
Похмельный синдром — это постинтоксикационное состояние, развивающееся вследствие употребления крепких алкогольных напитков.
— Привет. Сколько ты пил вчера? — спросил я.
— Много, — кивнул Совин. — Проблема в том, что у меня сегодня дежурство в неврологии. Спасай дважды.
Я тяжело вздохнул. Придется не только класть и прокапывать Совина, но и заняться неврологическим стационаром. В довесок к терапии. Совин, такой Совин.
— Давайте оформлять его, — проговорил я. — Назначения сейчас сделаю.
— Да я сам могу, — попытался возразить Совин, со стоном схватившись за голову.
— Можешь-можешь, — успокоил я его.
Я расписал лечение, и определил Совина в его же отделение. В терапию класть его с таким ароматом я не захотел.
Потом прошел в неврологическое отделение, чтобы узнать, как там обстановка. Медсестра передала истории болезни пациентов, которые нуждались в контроле. Пара людей после инсульта, несколько пациентов с хронической ишемией головного мозга. В принципе, ничего сложного. Справлюсь.
Следующие несколько часов я бегал между двумя отделениями. Работы хватало. Удалось заглянуть к пациентке с острой ревматической лихорадкой, лежавшей в терапии. Изучил назначения, которые расписала Татьяна Тимуровна, в принципе со всем согласился. Пару раз принимал в приемном отделении пациентов с неврологическими патологиями, обострениями остеохондроза и хронической ишемией головного мозга, и клал их в неврологию.
Через пару часов навестил постепенно приходящего в себя Совина. Он активно пытался сам приступить к работе, но я его переубедил. Ему стоило отлежаться.
К часу дня удалось вырвать десять минут свободного времени. Я решил потратить его на чай в ординаторской. Но стоило мне только вскипятить чайник, как в ординаторскую внезапно забежала Дарья Юрьевна.
— Привет, Миш, — торопливо поздоровалась она.
— Привет. Только не говори, что тебя тоже нужно прокапать после вчерашней вечеринке в ресторане, — пошутил я в ответ.
— Нет. Я там дедушку своего привела, — ответила девушка. — У него болезнь Паркинсона, и ему стало гораздо хуже.
Болезнь Паркинсона — это заболевание головного мозга, которое сопровождается двигательными расстройствами, психическими нарушениями и расстройствами сна. Причина заболевания до сих пор не установлена, считается, что одним из факторов развития является генетическая предрасположенность. Заболевание чаще всего начинается в пожилом возрасте, и симптомы нарастают постепенно.
— Пойдем, посмотрим, — кивнул я, первым выходя из ординаторской.
Мы отправились в приемное отделение, и на секунду замерли на пороге от удивления.
Пожилой мужчина сидел на кушетке. Его тело содрогалось в судорогах, а изо рта обильно шла пена.
Кажется, это не просто болезнь Паркинсона.
Глава 21
Я бросился к пациенту и принялся оказывать первую помощь. Так, положить на бок, расстегнуть одежду, убрать все сдавливающие предметы.
— Кто поставил твоему дедушке болезнь Паркинсона? — быстро спросил я у Даши, которая так и осталась стоять в дверях, находясь в шоке от увиденного.
— Совин Антон Эдуардович, — растерянно пролепетала она. — Но таких приступов у него никогда не бывало.
Я быстро принялся осматривать пациента. Надо понять причину, из-за которой изо рта пошла пена. Так, кожа лица бледная, зрачки сужены, мышцы шеи напряжены. Плюс неврологические симптомы, которые напоминают болезнь Паркинсона.
Резко я понял, что это. Совин ошибся с диагнозом, у пациента хорея Гентингтона. И прямо сейчас наблюдается одно из осложнений — ларингоспазм.
— Нашатырный спирт и ватку, быстро, — скомандовал я.
Медсестра приемного отделения тут же подала мне необходимое. Я быстро привел пациента в чувства.
— Так, теперь антиконвульсант, — распорядился я. — Давайте ампулу Конвулекса.
Мне подали нужный препарат, и я быстро сделал внутривенную инъекцию. Отлично, опасность миновала.
Дедушка Даши постепенно приходил в себя, но оставался в лежачем положении. Так и надо, ему необходимо немного прийти в себя.
— Михаил Алексеевич, что с ним? Что вы ему ввели? Что это было? — очнулась Даша, подбегая к своему дедушке.
— Даша, спокойно, всё уже позади, — спокойно ответил я. — У него был ларингоспазм. Самопроизвольное сокращение мышц гортани, которое было вызвано его основным заболеванием. Из-за этого пошла пена изо рта и он стал задыхаться. Я ввел ему антиконвульсант, который расслабил мышцы. Сейчас ему легче, но надо ещё немного отдохнуть.
— Основным заболеванием? — переспросила Даша. — Это не болезнь Паркинсона.