Возникли в республиках и свои Союзы писателей. Вовсе не по прихоти – украинские просто-напросто самоликвидировались. Их руководство отчасти уехало на территорию, контролируемую Киевом, отчасти – отстранилось от всех процессов.
Интересное наблюдение – среди ополченцев много творческих людей. Поэт-ДРГшник, певец-снайпер и т. д и т. д. И здесь вообще нет противоречия, ведь в ополчение идут по зову сердца, едут со всех бескрайних просторов Евразийского континента и – шире – со всего мира. И стихи пишут – тоже по зову сердца… И даже фантастику пишут, как, например, глава Союза писателей ДНР Фёдор Березин, проводящий на передовой гораздо больше времени, чем в небезызвестном уютном офисе в центре Донецка.
Ну а что же РФ? Часть деятелей здесь нашла в себе мужество сделать выбор. Ни для кого не секрет, что нашлись и те, кто Русскую весну не принял. Стало наконец-то понятно, кто есть кто… Да, идёт война, но у каждого своё мнение. У поэта Вадима Негатурова, погибшего в одесском Доме профсоюзов, оно тоже было. И у Олеся Бузины. И у Алексея Мозгового. Напомню, и Бузина, и Мозговой писали стихи…
А литераторы, опасающиеся санкционных списков, проблем с въездом на подконтрольную Киеву территорию, отказа в издательстве, которым владеет либерал, – могут вызывать только глубокое отвращение… Неприятно их видеть, неприятно о них писать. Их имена хорошо бы предать забвению.
Иногда говорят, далеко не без основания, что сопротивление на Донбассе начали историки, поднявшие регион на борьбу с укрофашизмом. Это действительно так. Но также верно и то, что это – сопротивление писателей, художников, певцов. Всех тех, в чьи оголённые сердца во все века стучится плачь человечий и стон русской земли.
Как всегда остро и откровенно высказался о наболевшем российский поэт, прозаик, публицист Сергей Арутюнов:
«Как ни цинично говорить, у литераторов Донбасса появился исторический шанс вырваться из затхлости постсоветской литературы – ценой крови, и своей, и своих близких, и россиян, и иностранцев, приехавших воевать. Этот исторический шанс мог бы быть реализован полностью – у нас появилась бы прорывная литература реалистического извода, которая могла бы обратить страну к истинным ценностям – подлинной свободе, настоящему братству и неложному равенству. Однако этот шанс «нарвался» на порочную инфраструктуру критики и книгопечатания типично капиталистического образца, сложившуюся в России. В результате романы и стихи донбассцев не имеют до сих пор того звучания, которое могли бы иметь. Донбасскую литературу почти невозможно заметить в потоке, если не знать авторских имён: она не устраивает либеральное меньшинство – глав ведущих издательств и редакций, книгопродавцев. Иное дело, что речь приходится вести о произведениях, написанных в горячке, среди рушащихся домов, и потому ещё не отстоявшихся, вероятно, до состояния шедевров. Однако со временем, через 5–10 лет после окончания войны, конец которой не за горами, отдельные произведения, написанные в 2014–2016 гг., войдут в русскую литературу при условии, что она сама уцелеет. Интересны для будущих исследователей и конкретные черты донбасской литературы – интенсивнее стали работать даже те, кто в начале века не ощущал в себе никакой общественной надобности. В теме братоубийства сошлись и завзятые классицисты, и модернисты, образовав тем самым кружение если не смыслов, то стилистик. Ренессанс вовлёк и старообразных классиков чуть ли не соцреализма, и отвязанных верлибристов, и графоманов. Если бы литературная критика России была обеспокоена этими явлениями хоть немного, мы бы увидели, как разношёрстен круг донбасской литературы, на какой живой нитке он связан, но – и виной тому буржуазность российской литературной рефлексии – никто пока не показал в крупном обзоре, как из специфически «военной» прозы и поэзии вылупляется словесность будущего века. Главное, с чем следует бороться донбасской литературе в самой себе, – это провинциальность слога и стиля. НЕ стоит бояться говорить от имени не столько небольшого сообщества непризнанных республик, исповедовать следует умеренный глобализм – книга, которой «дадут будущую Нобелевскую премию», должна рассуждать о судьбах всего Русского мира, быть эпопеей, подобной «Тихому Дону», и большей, чем сам «Тихий Дон». Для великой литературы мало описаний перестрелок и мало даже великой любви – ей нужна история семей, типажей, мужества и бесстрашия».
Ольга Данилова-Старушко также безжалостно очерчивает проблематику:
«Русская литература, словно космос: ни объять, ни границы нарезать, ни время остановить. Слитна и неделима. Но литературный процесс протекает в определённом русле. Кто эти берега определяет, а кто путает и теряет – вопрос отдельный.
Авторы республик Новороссии своё право на языковое и культурное самоопределение выстрадали и отвоевали. И слово было и остаётся их оружием.
А тот, кто рассуждает, что подлинная литература появится-де многие годы спустя, наверняка не в курсе: жизнь – это то, что происходит прямо сейчас. Актуальные, выстраданные строки, вырвавшиеся как выдох, крик, плач и молитва из самой гущи событий, горьких и трагических, – это тексты как раз той самой единственной степени свежести, которая только и имеет право называться жизнью, не просто правдой момента».
Ольга приводит пример одной из номинаций Горьковской премии “Русская жизнь” – за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа, – в которой наградой была отмечена книга Дмитрия Конаныхина “Деды и прадеды”, написанная ещё восемь лет назад.
Для того чтобы понять происходящее в Новороссии, необходимо лично посетить ЛДНР. Только поездка в Донбасс позволит приобрести уникальный и необходимый для понимания опыт, который поможет глубже осмыслить концептуальные особенности жизни в Новороссии. В особенности же остро понимание местных социокультурных тенденций приходит во время изучения местной духовной жизни, безусловно являющейся своеобразным зеркалом жизни республик.
Одним из наиболее компетентных людей, глубоко разбирающихся в культурной жизни и тенденциях Новороссии, является уроженец г. Краматорска, литератор, издатель и редактор сборника «Время Донбасса» Александр Сурнин. Ему лично довелось наблюдать не только революционные события, но и последовавшее после них расслоение в культурных пластах Донбасса:
«Весь пишущий народ Донецка и Луганска разделился. Часть уехала на Украину и что-то пытается делать там. Часть уехала в Россию. С этими всё понятно. В любом случае они не дома и из процесса выпали. Хотя… «Краматорские тетради» я тоже писал в Ростове и дописывал в Питере. Издал – и вернулся. Так что есть надежда, что кто-нибудь из уехавших поступит так же. Знаю доподлинно, что в скором времени из Питера вернётся Наташа Романова. Умная девочка, кандидат филологических наук, и стихи у неё хорошие.
Часть пишущих, как правило, из Спiлки письменникiв Украïни, легла на дно и заняла выжидательную позицию. Таких товарищей достаточно много и в Донецке, и в Луганске. Они ко всему происходящему относятся с опаской и благоразумно ждут, когда закончится нынешнее смутное время, и в дальнейшем, уверен, будут вести себя в соответствии с тем, как эта смута закончится. Щедринские премудрые пескари.
И, наконец, часть пишущей братии объявила о создании в республиках своих Республиканских союзов писателей и, без преувеличения, заняла своё место на позициях информационного фронта. И вот об этих людях хочется сказать поподробнее.
Глеб Бобров – плюс к тому, что он председатель Союза писателей ЛНР, работает в Луганском информационном центре, а это, как ни крути, Министерство информации. У него есть некие возможности по добыванию денег на издание книжных проектов, и он эти возможности использует. В итоге в Луганске регулярно выходят книги наших местных писателей, и прежде всего поступают в библиотеки Донецкой и Луганской республик. И не только в столицы, но и на периферию, что очень ценно. Сейчас можно говорить без преувеличений, что каждая изданная книга – это даже не выстрел по врагу. На позициях бойцы стреляют на сто, на двести метров, а книга стреляет через года. Когда в ней говорится о том, что происходит здесь и сейчас в действительности, без измышлений, из уст очевидцев, то книга становится фактом, от которого не отмахнёшься. В этой работе также активно участвуют Андрей Чернов – критик, литературовед, который помимо всего ещё и делает хорошую информационную поддержку проектов, и ваш покорный слуга как редактор и полиграфист.
Очень много делает Алёна Заславская.
Ещё с довоенных времён в Луганске существовало луганское отделение Межрегионального союза писателей. Это отделение продолжает работать вместе с СП ЛНР. И между нами не существует никаких раздоров, никаких разборок, никаких внутренних распрей. У них имеется небольшой уютный зальчик под названием «Светлица», где они регулярно собираются и проводят неплохие литературные вечера. Самые знаковые имена из них – Наталья Мавроди и Сергей Зарвовский.
Отдельно скажу об Анне Долгаревой. Девочка приехала сюда после того, как здесь убили её мужа, похоронила его и осталась. Военкор и поэт. Её я знаю давно. Ещё до войны я издал её сборник «Хроники внутреннего сгорания», сейчас на выходе ещё один сборник – «О войне и о любви». Ей очень тяжело. Она устала. Но она здесь.
Не могу не назвать пару краснодонских имён – Александр Сигида и Людмила Гонтарева. Сигида много и хорошо пишет, и, кроме того, организовывает кучу различных мероприятий. Не без его участия уже дважды проводился поэтический фестиваль «Муза Новороссии» в городе Молодогвардейске. Но если Сигиду я называю массовиком-затейником, то Люся Гонтарева – его мозговой центр. Они довольно много ездят по России, встречаются с писателями, выступают, рассказывают.
В Донецке общая картина очень похожа на луганскую, но есть и свои отличия.
Там точно так же большое количество пишущих затаилось и ждёт развития событий. Хотя, впрочем, есть там парочка доморощенных так назыв