Подобный подход, однако, демонстрирует, что бессистемная национальная политика способна породить химеру, которая в конечном итоге и обернется против своего создателя: именно так большевистская номенклатура взрастила национал-диссидентов, ставших ее же могильщиками.
Российской правящей элите, анонсировавшей новый цивилизационный проект, следует избегать трагический ошибок своих предшественников, обойти стороной «грабли» большевистской национальной политики. Архитекторы Русского мира должны ясно осознавать, нациестроительство – длительный комплексный процесс, для которого непозволительно зависеть от ситуационных прихотей отдельных «кремлевских башен».
Непоследовательность в этом вопросе – губительна.
Максим МедоваровИз истории Русского мира
Словосочетание «Русский мiръ» стало впервые употребляться с середины XIX века, но в современном значении – пожалуй, только в наши дни, всего несколько лет назад. Однако ранее та же самая мысль выражалась чаще всего просто словами о «Русской земле» или о единстве Руси. Так или иначе, сегодня под Русским миром принято понимать территории, компактно заселённые русскими, русскоязычными, а также частично русифицированными в культурном смысле нерусскими народами. К очагам Русского мира относятся также русские общины в эмиграции. Такое формальное определение, однако, не содержит в себе ответа на вопрос об особенностях Русского мира: может ли он стабильно существовать в рамках не одного, а целого ряда государств? Нужно ли делать акцент на уже существующей общности языкового и информационного пространства или же на возможности новой политической и экономической интеграции Русского мира?
В наши задачи входит дать сжатый очерк истории развития русского самосознания и метаморфоз идеи русского единства поверх государственных границ (неизбежно временных), сделав при этом акцент на ее сходствах и отличиях с другими «мирами». Такой подход позволит «со стороны» оценить перспективы Русского мира – уже не как данности нашего прошлого, но как головоломной задачи на будущее.
Племена, образовавшие к XI–XII векам единый древнерусский народ, имели разное происхождение. Некоторых из них даже стояли к западным славянам ближе, чем к восточным; у многих иранский или балтский субстрат в культуре преобладал над славянским суперстратом. Тем не менее, все они удивительно быстро переварились в котле Киевской Руси и переплавились в новый народ с на редкость цельным сознанием собственного единства. А ведь за полтора века между Рюриком и Владимиром этот процесс шел крайне вяло. Племена объединялись лишь внешней властью князя-«руса», но на местах почти повсюду продолжала править местная племенная верхушка и сохранялись местные религиозные культы. Всё изменилось очень быстро после крещения Руси. В течение нескольких лет Владимир назначил во все земли наместниками своих сыновей и под корень подорвал господство местной знати, перенеся центры племенных княжений на несколько вёрст в сторону. Так почти одновременно возникли на нынешних местах Новгород, Ярославль, Ростов, Смоленск и другие города, «переехавшие» по сравнению со своими предшественниками чуть в сторону. С религиозной же точки зрения единство Руси было обеспечено единством церковной власти: вся Русь вошла в одну-единственную митрополию, в то время как в греческих землях их было более сотни.
Разумеется, аналогичный процесс централизации в X–XII веках шёл и в странах Европы, но там он не принёс столь быстрых плодов ни сразу, ни спустя ещё многие столетия. Не помогало ни единство королевской власти, ни единство крупных католических архиепископств. И во Франции, и в Германии, и в Италии, и в Скандинавии диалектная и племенная раздробленность сохранились вплоть до XIX–XX веков, причем устные диалекты северных и южных немцев / шведов / итальянцев / французов (ряд можно продолжить) так и остались взаимонепонимаемы, в то время как русская (восточнославянская) речь и поныне представляет собой гораздо более однородный диалектный континуум от Карпат до Белого моря.
В этом есть элемент загадки, элемент рационально необъяснимого. Когда мы начинаем сравнивать Русский мир с Немецким, Итальянским или Французским миром и ссылаться на то, что они и сегодня существуют в форме нескольких отдельных государств и их частей (Бельгия, Люксембург, Австрия, Швейцария, Лихтенштейн, Монако и т. д.), не следует забывать о том, что степень этой раздробленности в Европе изначально была выше, чем на Руси. Поэтому с отсутствием государственного единства упомянутых европейских этнических и языковых миров можно смириться гораздо быстрее и естественнее, чем с разрезанным «по живому» Русским миром.
Примерно с 1000 до 1300 год абсолютное четкое сознание единства Русской земли держалось очень прочно, несмотря на возраставшую политическую раздробленность русских княжеств. Ни одному княжеству долгое время не приходило в голову призвать на трон какой-либо другой род, кроме Рюриковичей, ни один из князей не пытался отколоться в церковном плане от Киевской митрополии, повсюду сохранялась единая общерусская книжная культура на едином языке. Особо отметим, что, за исключением Новгорода, никакие племенные диалекты не нашли отражения в памятниках древнерусского языка. Когда начнут возникать новые диалекты в XIII–XIV веках, их границы никоим образом не будут совпадать с границами старых племенных союзов: это будут не их продолжения, а новые образования в результате ослабления древнерусского единства.
Угроза единству Русского мира существовала только на его крайнем юго-западе. Еще во времена князя Олега мадьяры завоевали русское Закарпатье, убив местных князей. С тех пор свыше тысячи лет восточные славяне Закарпатья находились в составе Венгрии, однако сохранили свой вариант русского языка и преданность православию. И это был уникальный случай во всей истории Русского мира, когда земля, ни разу не входившая в державу Рюриковичей, обрела русское самосознание и осталась верной ему на века.
Тревожные симптомы проявлялись также в Галиции и Волыни. Местное боярство, генетически восходившее еще к фракийской и кельтской знати, в своей ожесточенной борьбе против Рюриковичей дошло до убийства сразу нескольких князей и княгинь и приглашения на трон венгерских принцев, сразу же, впрочем, изгнанных Рюриковичами обратно. Но уже в XIII веке можно было предсказать, что Галиция и Волынь могут потенциально стать ядром предательств и измен и главной угрозой единству Русского мира. И речь не только о знаменитом торге Даниила Галицкого с папой римским, но и о том, что в это время именно галицко-волынское население охотнее всего продавалось тому, кто больше заплатит, идя служить монголам в их далеких азиатских походах, а полякам – в борьбе с пруссами и ятвягами. С 1300 года потомки Даниила начали пытаться незаконно отделить Галицкую митрополию от Киевской – впрочем, безуспешно. В 1347 году хризовул (грамота с золотой печатью) византийского императора-исихаста Иоанна VI Кантакузина, три его грамоты, постановление константинопольского патриарха Исидора и его послание впервые юридически закрепили принцип единства и неделимости русской митрополии от Карпат до Новгородского Севера с четким указанием – навечно.
Появление конкурентов Рюриковичам – литовских князей – долгое время не изменило по существу систему Русской земли как тесно связанной совокупности княжеств. Сменилась лишь династия в части княжеств, при этом прежние Рюриковичи и местные бояре становились служилыми князьями. По сути, Великое княжество Литовское долгое время оставалось русским государством и неотъемлемой частью Русского мира.
По-настоящему опасное расчленение Русского мира состоялось лишь в период между серединой XIV и серединой XV века. Общеизвестна роль в этом предательства и коварства Ягайло и компромиссной политики Витовта, что во многом предрешило поражение русского пути развития Литвы в ходе гражданской войны 1430-х годов, когда под Вилькомиром проект Великого княжества Русского во главе со Свидригайло Ольгердовичем потерпел поражение. Гораздо реже говорят о том, что эта цепь измен и неудач стала логическим продолжением пресечения династии Даниила в середине XIV века, когда после серии польско-литовских войн Галиция отошла к Польше, а Волынь – к Литве. С тех пор любые многообещающие попытки новой русификации ВКЛ на протяжении столетий будут разбиваться о то, что поляки в Галицию эти попытки пускать не будут.
Поэтому первое расчленение Русского мира можно датировать именно серией войн за галицко-волынское наследство 1340–1392 годов. Эти злосчастные войны сразу же сказались на судьбах Русской Церкви: сначала возник галицкий церковный сепаратизм, затем киевский, всё это трагически совпало с гражданскими войнами в Византии, где либеральная партия Палеологов стремилась расчленить русскую митрополию, а консервативная партия Кантакузинов, основываясь на исихастской метафизике и верности каноническим преданиям, несколько раз торжественно провозглашала единство митрополии всея Руси. Фактически именно в грамотах времен Кантакузинов впервые был провозглашен главный принцип Русского мира: несмотря на временное пребывание части русских земель под властью Польши и Литвы, они остаются едиными землями единого народа. Благодаря этой настойчивости фактическое единство удавалось более-менее соблюдать вплоть до середины XV века, когда падение Константинополя повлекло за собой раздел Киевской и Московской митрополий 1458 года и одновременную ликвидацию былой политической и культурной автономии местных русских властей в Галиции и Киеве польско-литовскими властями.
Некоторое время – с середины XIV до середины XV века и второй раз с конца XVI до середины XVII века – могло показаться, что существует три сценария развития Русского мира.
При первом сценарии русские земли и русский народ оставался бы разделенным между московской и польско-литовской властью. При втором сценарии все бывшие земли Рюриковичей объединялись вокруг Москвы и возвращались к исконному православному единству времен Владимира Святого и Ярослава Мудрого. При третьем они все, вплоть до самой Москвы, объединялись бы под властью короны Ягеллонов, что означало бы сохранение наименования «русский», но уже как часть католического мира.