Как свидетельствуют приведённые в табл. 1 данные, на долю коренных (титульных) славянских стран, то есть стран с подавляющей численностью коренного славянского населения (с численностью 90,5 % приходится 3,4 % общей поверхности или 11,5 % суши стран мира, 3,9 % численности населения и 4,8 % мирового объёма ВВП, общая величина которого в 2015 г. превышала 107,9 трлн. долларов США (табл. 3).
Кроме того, большая диаспора славян (по разным оценкам от 50 до 70 млн человек) концентрированно проживает во многих (более чем в сотне) других стран мира. В том числе в 20 из них доля славян в общей численности населения, как свидетельствуют данные приводимой далее табл. 2, превышает 3-10 % (в Молдавии, Литве и Киргизии – 15 %, а в ряде стран, например в Латвии, Эстонии и Казахстане, – все 25 %) и играет важную роль в формировании общего облика и развития не только этих стран, но и всего Славянского мира. По разным оценкам, доля славян, проживающих в этих странах, в мировой численности населения мира оценивается в 0,7–0,9 %, а доля в мировом объёме ВВП – в 0,8–1,2 %. Таким образом, можно полагать, что совокупная доля всех категорий стран Славянского мира в 2015 г. достигала 4,6–4,8 % общемировой численности населения (то есть 335,8-350,4 млн человек) и 5,6–6,0 %, или 6,0–6,5 трлн долларов общемирового объёма ВВП.
Добавим, что, по разным оценкам, среди которых наиболее достоверными считаются данные переписей населения, в настоящее время всего в мире почти в 100 разных странах и в 20 признанных и непризнанных автономных территориальных образованиях проживает свыше 350 млн славян, или 4,6 % общей численности населения мира (табл. 2).
** Графу учтённых прочих славянских диаспор в табл. 2 образуют болгары (более 350 тыс., проживают небольшими группами почти в сотне других стран мира), сербы (110 тыс., проживают в результате насильственного отторжения от Сербии на территории Косово), южные славяне (Австрия, 160 тыс.), славяне-македонцы (Греция, 270 тыс.), словенцы (Италия, Фриули-Венецианская Словения-Джулия), лужичане и кашубы (Германия, Лужица), русины общей численностью 1,5 млн человек, 60 % из которых с 1945 г. формально номинируются украинцами и проживают на территории современной Украины, 10,8 % в Словакии, 6,7 % в Польше, 5,5 % в Венгрии, 3,1 % в Румынии, 2,5 % в Сербии (Воеводина) и 11,4 % в странах дальнего зарубежья, в том числе значительная часть в США и Канаде.
О чём говорят приведенные данные?[61] Ныне среди 13 титульных славянских стран (все они страны Европы) наибольший уровень концентрированного проживания славян (свыше 95 % общей численности населения) наблюдается только в половине из них. В другой половине, в том числе в России, этот уровень ниже. Самая низкая его отметка среди титульных славянских стран принадлежит Македонии – 67,5 %. По данным последней переписи населения (2010 г.) при 5,7 млн человек, не указавших свою национальность, доля титульных славян, проживающих в России, составляет 82,7 %, в том числе в Европейской части России – 76,9 %. Доля собственно русских, на постоянной основе проживающих в России, составляет 80,9 %, или 111 млн человек (в 1989 г. их было 119,8 млн человек, или 81,5 %). Вообще уже не только доля, но и абсолютная численность русского населения (и в самой России, и в целом в Русском мире), в составе которого смертность превышает рождаемость (феномен так называемого русского креста), уже многие годы имеет тенденцию к падению. В этом же направлении действует и ускорившаяся после распада СССР и СЭВ ассимиляция славян, сознательный их отказ от возвращения в страны коренного происхождения, в том числе прежде всего в Россию, Украину и Беларусь. Ранее в мире насчитывалось почти 150 млн русских, в том числе более 30 млн за рубежом, теперь (2016 г.) их общая численность в мире едва достигает 130 млн человек, в составе которых менее 20 млн за рубежом. К сожалению, аналогичная тенденция наблюдается и в ряде других стран Славянского мира.
Убывающий рост народонаселения и другие негативные демографические тренды в Славянском мире сопровождались (продолжают сопровождаться и теперь) снижением численности славян, говорящих на своих языках, и особенно численности русскоговорящих в зарубежном мире, их школ и культурных центров, численности православных верующих, общепризнанных учёных, в частности лауреатов нобелевских премий, и т. д. И, как общее следствие, объективная статистика фиксирует существенное понижение роли и места славян в современном мире, утерю многих былых ключевых позиций в международных организациях и неоправданное падение «доли славян» в мировой экономике.
Если раньше (25–30 лет назад) на славянских языках (их более 150) во всём мире разговаривало более 400 млн человек, в том числе на русском – 200 млн (для сравнения укажем: на английском в современном мире разговаривает более 700 млн, а на китайском 1,2 млрд человек), то их число теперь убавилось на все 10–15 %. На последнем рубеже веков приверженцев православия, как главной веры славян, насчитывалось свыше 220 млн (3,6 % общей численности населения мира), соответственно католиков – 968 (17,5 %), протестантов – 466 (5,6 %), иудеев 14 млн (0,2 %), а, скажем, исламистов – 1,2 млрд (19,6 %). Теперь в мире, в том числе в славянских странах, православных стало меньше, католиков и протестантов осталось столько же, а иудеев и исламистов – больше.
Как видим, при внешнем относительно высоком уровне концентрированного проживания и однородного этнического поведения общая карта современного расселения славян едва ли не самая пёстрая за всю историю их существования. Не в этом ли хроническом и растущем рассеянии славян, почти вечной внутривидовой их обособленности и разобщённости, их своеобразной замкнутости и склонности к латентному образу жизни на фоне изображения обычаев и традиций общинного рода – главная причина зыбкости и неустойчивости Славянского мира?
В табл. 3 приводятся сводные оценки динамики численности населения, объёмов ВВП и доходов на душу населения за 2000 лет в целом мире и по группам ведущих стран, в том числе группе славянских стран.
Таблица 3. Продолжение
Таблица 3. Продолжение
Как видно из приведённых данных, мировой экономический рост в минувшем тысячелетии (1001–2000 гг.) проходил, бесспорно, быстрее, чем в предыдущем. Население мира в прошлом тысячелетии увеличилось более чем 25-кратно, доход на душу населения – 20-кратно, а ВВП – в целых 524 раза. Сравнивая с предыдущим тысячелетием, когда население мира увеличилось менее чем на 10 %, доход на душу населения упал, а мировой объем ВВП вырос всего на 8 %, оценки наблюдаемых уровней и темпов развития в пользу второго тысячелетия попросту несопоставимые. При этом по имеющимся сугубо приблизительным оценкам, основанным на разрозненных данных, Русский и Славянский мир на фоне общемировых показателей, как в древние, так и новейшие времена (за исключением военных периодов, на которые у славян в общей сложности за всю историю их существования ушло более 350 лет) и по численности населения, и по общим показателям экономического роста прогрессировал с опережающими темпами.
Что же происходило в мире во втором тысячелетии, когда на мировую сцену начала выходить Россия и ряд других для тех времён «молодых славянских государств»? Среднедушевой доход в странах остального мира в течение второго тысячелетия увеличился всего в восемь раз, что по сравнению со средним 49-кратным ростом на Западе было незначительно. В 1000 г. на долю Запада приходилось менее 12 % мирового ВВП, в 1820 г. его доля удвоилась и составила 25 %, а в 1950 г. она подскочила до 57 %. С 1950 г., когда стартовал процесс ускорения роста в Азии и рецессии на Западе, доли стран остального мира и Запада в мировом объёме ВВП сблизились до уровня 2/3 к 1/3, а ныне, с учётом выхода Китая по объёму ВВП на второе место в мире (после США и опережая переместившуюся на третье место Японию), эти доли почти уравнялись.
Закономерно возникает вопрос: почему Запад достиг значительного первенства уже к 1820 г.? Произошло ли это из-за уникальных свойств западных институтов и западной политики и культуры или по причине экспансии капитала и усиления эксплуатации Западом стран остального мира, ставших возможными в силу разорения и упадка некогда великих и мощных восточных ремёсел и ещё более великих и мощных восточных культур?
Представляется, что обе причины действовали одновременно. При этом более фундаментальное значение имели причины, связанные с более рациональным использованием Западом собственных природных ресурсов и человеческих возможностей, в частности возможностей научно-технического прогресса, основанных на началах интенсивного типа расширенного воспроизводства. В равной мере и пропорционально: и производительных сил, и производственных отношений. До XIX в. Запад в своём росте опирался по преимуществу на усиленную эксплуатацию труда, в том числе собственной рабочей силы, равно как и на использование национальных природных ресурсов, в последующем (XIX в. и особенно в XX–XXI вв.) – по преимуществу на экспериментальные исследования и разработки как решающие факторы ускорения технического прогресса. И это позволило Западу наряду с усилением технического прогресса и повышением эффективности использования собственных ресурсов реализовать широкую программу экспансии капитала и колонизации природных ресурсов и труда стран остального мира. Восток же все эти годы пребывал в плену примитивного экстенсивного роста, замыкаясь в рамках узких национальных границ и удовлетворяясь малым и примитивным простым воспроизводством своих производительных сил. Ещё более отрицательное влияние на общую ситуацию упадка оказывали здесь (продолжают оказывать в достаточной мере и сегодня) замороженные фактически на уровне средневековья церемониальные, медлительные по своей сути, а главное, неэффективные восточные производственные отношения.