– А как с документами?
– К сожалению, мы их пока не получили, но, думаю, японцы все-таки уступят. Ведь полковник убежден, что мы готовы взять на себя их работу. Конечно, он выдвинет какие-нибудь дополнительные условия, но я сумею это уладить, ведь он не знает еще какие козыри у меня на руках.
Покинем стены Адмиралтейства и перенесемся ненадолго опять в Брайтон, куда спешит уже знакомый нам мистер Джонс. Впрочем, главное – не быстро ехать, а прибыть во время, вот и мистер Джонс, похоже, спешил совершенно напрасно, так как сейчас сидит в курительной отеля и отчаянно скучает, время тянется для него отвратительно медленно, как густая сахарная патока. «Таймс» и «Глоб» уже прочитаны, и что делать дальше – решительно неизвестно. Вот почему нет ничего удивительного, что мистер Джонс неподдельно обрадовался, когда к нему подсел человек и осведомился, не обеспокоит ли он своим присутствием мистера Джонса. Нет, мистера Джонса – о, да это же мистер Хара! – нет, мистера Джонса присутствие мистера Хары ничуть не обеспокоит. Напротив, он будет чрезвычайно признателен, если мистер Хара скрасит своим обществом его одиночество. Это тем более приятно, что мистер Джонс до сих пор о особым удовольствием вспоминает свою последнюю встречу с мистерам Харой, и очень рад снова встретить знакомого человека в этой, простите на грубом слове, дыре.
Однако довольно бистро разговор с обсуждения преимуществ осеннего отдыха – согласитесь, что тишина просто-таки зачаровывающая, не то, что летом, когда эти ужасные толпы... – соскользнул на несколько иную тему,
– Мистер Хара, мы очень обеспокоены повторяющимися слухами о возможной акции японского флота в датских проливах. Первый Лорд Адмиралтейства официально уполномочил меня заявить, что это может иметь самые роковые последствия для наших дальнейших отношений, в чем вы, как я понимаю, совершенно не заинтересованы.
– В свою очередь я хочу заявить, что мы совершенно непричастны к этим таинственным попыткам. От имени его превосходительства графа Хаяси я уполномочен заявить, что никакие действия в этом направлении нами не предпринимаются. Упомянутые вами вздорные слухи являются чистой ложью. Я лично по поручению командования Объединенного флота займусь выяснением всех обстоятельств.
Мистер Джонс слушал его, согласно кивая, и был, по-видимому, вполне удовлетворен объяснениями, но все-таки спросил:
– А вы не допускаете, что эта акция может быть предпринята в обход ваших официальных представителей в Европе и в обход вас?
– Нет, – твердо ответил мистер Хара. – Исполнитель предполагаемой акции обязательно должен был бы обратиться ко мне или к господину Мицухаси.
– Тем не менее, от имени Адмиралтейства я заявляю, что постановка минных заграждений в датских проливах, – при этих словах в глазах мистера Хары промелькнул какой-то огонек, – неизбежно влекущая за собой нарушение безопасности мореплавания, гарантом которой является Королевский флот, будет расценена, как акт, враждебный Британской империи, со всеми вытекавшими из этого последствиями. Вы можете хозяйничать как вам угодно в Японском море, это нас не касается, но запомните: Северное море – английское море, и мы не потерпим ничьего вмешательства в этом районе. Адмиралтейство этого не допустит.
Мистер Хара удивленно посмотрел на свою папиросу,
– От имени Адмиралтейства?
– Уж не полагаете ли вы» что Форин Офис может обеспечить безопасность судов, плавающих под британским флагом? – в голосе мистера Джонса прозвучала ирония, смешанная с искренним удивлением. – Защита британских интересов и поддержание порядка всегда возлагалось на Королевский флот.
Мистер Хара с удовольствием затянулся и только потом опросил:
– Но что же тогда делает министерство иностранных дел?
Мистер Джонс снисходительно объяснил:
– Оно занято, в общем-то, тем же самым. В кабинетах и залах. А в море действуем мы, Королевский флот. Это наша святая обязанность. Чего стоят дипломатические ноты, не подкрепленные орудийными стволами?
Мистер Хара промолчал. Мистер Джоне раскурил сигару и несколько брюзгливым тоном продолжал:
– Но кто это может быть? Кто распускает подобные слухи? И вас все это может сказаться на наших приготовлениях?
– Простите, но я ничего не могу добавить к уже сказанному.
Мистер Джонс с отвращением посмотрел на дымящуюся сигару и отбросил ее. Пододвинув кресло поближе, он тихо спросил:
– Вы привезли то, о чем я вас просил?
– Бумагу за подписью посла?
– Да.
– Нет, извините.
Мистер Джонс резко выпрямился в кресле.
– И на что же вы рассчитываете?
Улыбнувшись одними уголками губ, так, что можно было подумать, будто улыбка эта просто померещилась, мистер Хара объяснил:
– Вы не доверяете нам и требуете от нас заранее оправдательный документ, но почему мы должны верить вам больше, чем вы – нам? – и он вопросительно взглянул на мистера Джонса.
Щека англичанина неприятно дернулась, и он, обмякнув, спросил еще тише:
– Так значит, вы отказываетесь?
Мистер Хара бесстрастно ответил:
– Простите, но где ваши гарантии? Вы хотите получить от нас страшную бумагу, и кто знает, как вы намерены использовать ее. Откуда мы знаем, может, заручившись заявлением его сиятельства графа Хаяси, вы атакуете германский флот? Всем известно, как вы и ваши адмиралы смотрите на французов. Может, вы их собираетесь атаковать, милостиво предоставив нам разбираться в той истории, которую вы завяжете. Как вы правильно когда-то говорили, между партнерами должно быть взаимное доверие.
– В таком случае дальнейшие переговоры представляются мне лишенными смысла.
– На ваших условиях – да, извините.
Мистер Джонс устало прикрыл глаза рукой и, не повышая голоса, спросил:
– А вы можете предложить что-то иное? Мистер Хара улыбался.
– Вы получите документ непосредственно после акции.
Мистер Джонс опустил руку и сонным взглядом скользнул по лицу собеседника. Впрочем, в его глазах промелькнуло и что-то другое, чего мистер Хара не заметил.
– То есть вы предлагаете участие своего человека в операции?
Мистер Хара кивнул.
– Не целой команды, а только одного человека. Он должен находиться на мостике во время операции, и если все пойдет так, как было намечено, то он вручит командиру корабля требуемый документ. Ну а если нет – то нет...
Мистер Джонс снова поднял глаза, в которых уже совершение явственно сверкала злая искорка, но мистер Хара снова ничего не заметил. Видимо, опасаясь выдать себя, англичанин опустил веки и минут пять сидел молча. Мистер Хара терпеливо ждал. Наконец мистер Джонс решительно вскинул голову, впрочем, нет, это был уже не Джонс, веред японцем возник заместитель начальника разведуправления. Полковник ощутил сильнейшее желание встать по стойке смирно, но удержался.
– Я согласен на это условие, – решил капитан 1 ранга. – Должен однако заметить, что меня удивляет нерешительность графа Хаяси. Ваш посол в Гааге Мицухаси – вы, кстати, сюда ехали через Гаагу, не так ли? – оказался человеком гораздо более смелым.
– Извините? – прошептал мистер Хара так тихо, словно ему отказал голос.
– «Имеются ли корабли с особым приспособлением для выбрасывания мин?» Эту телеграмму отправил он?
Мистер Хара побледнел и выронил папиросу прямо себе на брюки.
– Я ведь предупреждал вас, что телеграф не обеспечивает секретности переговоров, а вы не поверили. «Серьезно переговорите по поводу применения электрических мин». Эта телеграмма ушла в штаб вашего флота из Парижа, и тоже за подписью посла. Так что же за страшная робость напала на вашего посла в Лондоне? – безжалостно добивал капитан 1 ранга.
Мистер Хара беззвучно открыл рот, но так и не смог ничего произнести.
– Впрочем, я уже сказал, что согласен. Присылайте вашего человека, он получит необходимые инструкции.
Мистер Хара с минуту глядел прямо перед собой остекленевшими глазами, потом наконец опомнился, облизнул пересохшие губы и хрипло выдавил:
– Капитан-лейтенант Ямамото здесь, извините.
– Вы не сомневались в нашем согласии? – спросил заместитель начальника разведуправления.
– Мы... не... Простите, мы полагали, что наши общие интересы дают нам основания надеяться...
Полковник неловко встал.
– Сейчас я представлю его вам, извините.
Капитан 1 ранга с недоброй улыбкой посмотрел ему вслед, достал было новую сигару, но раздраженно сжал ее в кулаке и легкий щелчком сбросил с ладош растерзанные обрывки табачных листьев.
Игроки расставляют фигуры
Капитан 1 ранга повернулся навстречу вошедшему в кабинет офицеру.
– Лейтенант Рэй! – вытянулся тот.
Заместитель начальника разведуправления бросил на него цепкий, ощупывающий взгляд, что, впрочем, заметить было трудно, так как при этом он не потерял своего обычного усталого и чуть сонного вида. Жестом предложив лейтенанту садиться, он подошел к шторке, закрывавшей большую, во всю стену, карту.
– Прежде всего, должен предупредить вас, господин лейтенант: все, что вы услышите сейчас, является государственной тайной и ни при каких обстоятельствах разглашению не подлежит. В своих действиях вы будете отчитываться только мне и никому более, далее самому королю.
Лицо офицера осталось по-прежнему бесстрастным, он послушно кивнул, не выразив никакого удивления.
– Как вы помните, – начал объяснение капитан 1 ранга, – в этом году флот проводил большие маневры, в ходе которых отрабатывались и ночные групповые атаки миноносцев, подобные той, что провели японцы 27 января. Вы тогда командовали дивизионом.
– Так точно, – вскочил Рэй,
– Не надо, не надо... – капитан 1 ранга слабо махнул рукой. Сейчас перед ваш будет поставлена задала дальнейшей отработки этой тактики, но на сей раз вам придется удовлетворяться командованием одним миноносцем. Задание сложное, и потому мы выбрали самого опытного офицера, – Рэй не смог скрыть довольной улыбки. – Вам предстоит ночная атака во взаимодействии с рыболовными траулерами.