– Здесь. Но мы не артурские самотопы. Ночь 27 января не повторятся, не на того напали. Комендоры будут дежурить при орудиях, вы лично проследите за этим,
– Слушаюсь! – вскочил флаг-капитан»
- Видите! – торжествующе сказал Рожественский, вскрыв следующий пакет. – Я был прав, как всегда. Командир гидрографического судна "Бакан" сообщает, что проходя мимо норвежских шхер, видел четыре миноносца без флагов, идущие под одними топовыми огнями.
– Маскируются под рыбаков?
– Именно! Но меня не проведешь!
Адмирал тяжело опустился в кресло и, поглаживая бороду, задумался. Клапье-де-Колонг затаил дыхание. Наконец Рожественский откинулся на спинку и, усмехнувшись, бросил:
– Хотят меня обмануть. Отлично. Только мы обманем их. Они будут искать мою эскадру на обычном пути – вдоль берега, я же пойду западнее, через Доггер-банку.
– Простите, ваше превосходительство, но ведь там очень много рыбацких судов. Все лоции рекомендуют избегать этого района.
– Именно! Что там еще?!
В двери возник вахтенный офицер.
– Господин адмирал, с броненосца «Наварин» сообщают, что замечен воздушный шар,
– Японцы! – рявкнул Рожественский. – Выследили таки! – Он на секунду задумался и решительно закончил:
– Эскадре сниматься с якоря немедленно!
– Но уголь... – начал было флаг-капитан.
Рожественский издал какой-то невнятный горловой звук, и Клапье-де-Колонга будто ветром вынесло в дверь...
Вот мы и подошли к развязке этой странной истории, через которую красной нитью проходят ложь и предательство. Как каинова печать они отмечают все действия «благородных» господ в золотых эполетах. Мораль, право... В их лексиконе нет таких слов. Водоизмещение, калибр орудий, дальность плавания – вот это они понимают. Привыкшие смотреть на мир сквозь перекрестия прицелов, они не могут представить себе другой картины. Кругозор их ограничен пределом дальнобойности орудий, все, что лежит вне этого круга для них не существует. Весь мир – огромная мишень, не более.
«Совесть моя – славная девушка, с которой я всегда превосходно договорюсь», – так заявил один из Первых лордов Адмиралтейства.{Уинстон Черчилль} Не все его предшественники питали пристрастие к звонким афоризмам, но все они действовали в соответствии с этим высказыванием.
Предать союзника – можно. Отправить на верную смерть собственных матросов – допустимо. Измена? Разве? Всего лишь точный, дальновидный хладнокровный расчет, отличный тактический маневр. А совесть... Ее не видно в мощную оптику корабельных дальномеров.
Участники этой драмы еще не знают, какую судьбу уготовали им господа адмиралы, они все на что-то надеются... Напрасно, фигуры расставлены, партия начинается, но победить в ней может только один игрок. А что до фигур... Кого они интересуют. Наоборот, чем больше жертв, тем красивее получается комбинация. Пешки, слоны, ладьи... Можно пожертвовать и ферзя, но это, конечно, только если сеть твердая уверенность в успехе. А она есть.
Адмиралтейский гамбит
Вверх-вниз... Вверх-вниз... Вверх-вниз... Мостик миноносца то и дело взлетал вверх, когда очередная волна подхватывала корабль, и тут же стремительно проваливался вниз, отчего у людей, стоявших на мостике, возникало томительное ощущение падения, прерывавшееся, когда форштевень корабля с плеском врезался в подошву очередной волны. Вверх взлетал фонтан брызг, обрушивался на округлый полубак, и в эти мгновения миноносец напоминал довольно отдувающегося кита.
Рэй недовольно поежился и поднял воротник плаща. Стоявший рядом японец невозмутимо выплюнул размокшую папиросу и достал новую. Рэй немного завистливо посмотрел на него, но тут же под новой порцией воды, обдавшей мостик, кинулся на левое его крыло, пытаясь спастись от холодного душа, и столкнулся с поднимающимся по трапу Смитом.
– Простите, что беспокою вас, сэр, – обратился минный офицер к командиру, – но, может быть, дать ход? Корабль слишком бросает, люди начинают укачиваться.
– Ваши минеры укачиваются? – с искренним удивлением переспросил Рэй.
– Да, сэр.
– Очень жаль. У вас все?
Смит несколько секунд молча смотрел на командира, щека у него дернулась, но минный офицер сдержался и, козырнув, скатился по трапу вниз, в мокрую темноту. Рэй презрительно скривил губы. Укачиваются! Моряки, называется. И куда катится Королевский Флот? Он повернулся и невольно зажмурился – ветер швырнул ему в лицо пригоршню брызг. Капитан-лейтенант Ямамото достало новую папирусу. Рэй хмыкнул, глядя на него, и, облокотившись на поручни мостика, стал следить за мотающимся на волнах в полутора кабельтовых «Браво».
– Девятнадцать тридцать, – донесся вдруг до него голос Ямамото.
Рэй обернулся.
– Время идет, а условленного сигнала все нет. Вы уверены, что мы вышли точно в назначенное место? – поинтересовался Ямамото.
Рэй пожал плечами.
– Я сам вел прокладку.
– Да, конечно... – непонятно отозвался японец.
Он уже достал черепаховый портсигар, чтобы вынуть новую папиросу, как большой вал с грохотом ударил в скулу миноносца – рулевой зазевался и не успел встретить волну форштевнем – и на мостик обрушился целый водопад. Рэй с минуту откашливался и отплевывался, и хотел уже высказать все, что думает о погоде и рулевом, но увидел растерянное лицо японца, ошеломленно разглядывающего влажное месиво, наполняющее портсигар, и сдавленно усмехнулся. Потом он непроизвольно передернул плечами и поднес к глазам бинокль. Нужно было ждать дальше.
Темнеющий горизонт затягивали грязно-серые тучи, на фоне которых нельзя было и думать различить дымки кораблей. В голове противной скользкой льдинкой начала крутиться мысль: а что, если действительно ошибся? Как потом оправдываться перед начальством?
– Корабль слева десять! – ударил по напряженным нервам голос сигнальщика.
Рэй и Ямамото одновременно вскинули бинокли. Действительно, слева из темноты выплывал какой-то бесформенный силуэт. Рэй, напрягая глаза до бголи, попытался разглядеть что же это за корабль. Ошибиться было нельзя, но темнота, темнота! Поколебавшись, он бросил сигнальщику:
– Передать на «Браво»: следовать за мной, торпедная атака!
Матрос поспешно застучал створками прожектора. Рэй выдернул затычку из переговорной трубы, дунул в раструб и сказал:
– В машине! Полный вперед!
Палуба чуть вздрогнула, сзади и снизу донесся стук поршней, шипение вентиляторов, в потом все эти звуки слились в один непрерывный вибрирующий грохот. Мостик начало бить резкой мелкой дрожью, от которой невольно лязгали зубы. Рядом сдавленно зашипел Ямамото – пытаясь разглядеть цель, он забылся и при особенно сильном толчке бинокль больно стукнул его по переносице.
«Альфа», отбрасывая в стороны длинные пенистые белые усы, разбегавшиеся из-под форштевня, рвался вперед. На повороте корабль сильно волной положило на борт, и людям пришлось вцепиться в поручни, чтобы не слететь с мостика в воду. Теперь, когда миноносец набрал ход, уже не отдельные горсти брызг летели наверх. Было похоже, что внезапно открыли какую-то гигантскую трубу, и на людей обрушился бурлящий поток. Они, однако, теперь уже ничего не замечали.
Державшийся сначала за кормой «Браво» поравнялся с флагманом и начал выдвигаться вперед. Миноносец мчался, зарываясь в неспокойное море. Втер срывал с труб клочья черного дыма, они тут же сваливались за борт и стлались по воде лохматой длинной гривой. Рэй чертыхнулся про себя. Опять Тренчард выходит вперед. Ну, мы это еще посмотрим.
– Машина, прибавить обороты!
– Есть сэр! – глухо отозвалась переговорная трубка.
Теперь из-под форштевня в стороны разлетались два черных в безлунной ночи водяных крыла, чуть подернутые белесоватыми прожилками пены. Казалось, будто миноносец летит в водяном ущелье. Неясный силуэт «Браво» начал отступать назад, Рэй довольно усмехнулся. Потом он попытался разглядеть хоть что-нибудь в мглистой серой пелене, но в окулярах бинокля прыгали только размытые тени. Слегка охрипшим голосом он скомандовал:
– Торпедная атака!
Бесформенная масса неизвестного корабля начала стремительно увеличиваться в размерах. Десять кабельтовых... Пять... Сзади доносились обрывки команд Смита, что-то кричавшего своим минерам. Три кабельтова... Рэй стиснул поручни мостика так, что у него побелели пальцы. Неужели до сих пор их не видят? Спит, что ли, вахта? Два кабельтова...
– Отбой! Отбой! – истошно закричал Рэй, бросаясь назад. – Смит! Отставить атаку! Право руля! Передать на «Браво»! Да быстрее же!
Словно чья-то гигантская рука внезапно сдернула плотную занавесь. Прямо перед форштевнем несущегося миноносца высокой крепостной стеной возник простроченный аккуратными рядами заклепок борт. Освещенные иллюминаторы в немом ужасе таращились на мелькнувший совсем рядом стремительный хищный силуэт миноносца, так человек замирает при виде метнувшейся ему навстречу из густой травы гадюки. «Альдебаран», Стокгольм», – похолодевшими губами беззвучно повторил белое полукружье надписи на корме парохода Рэй. Вверху, на мачте, трещал, раздуваемый ветром, шведский флаг. Еще бы немного, и...
«Альфа», отвернув в последний момент, проскочил под кормой парохода. «Браво» обрезал «Альдебарану» нос, и миноносцы потеряли друг друга в темноте. Рэй с трудом оторвал руки от поручней и только сейчас заметил, что пальцы у него дрожат. Он собрался было крепко выругаться, но, взглянув на каменное лицо Ямамото, которого происшедшее, по все видимости, ничуть не взволновало, сдержался и вытер лоб. Были то брызги или холодный пот – Рэй не знал. Сиплым голосом, будто кто-то сдавил ему горло, он спросил:
– Сигнальщик! Где «Браво»?
– Не вижу, сэр. Они повер...
В этот момент справа, где-то чуть впереди, засверкали золотисто-зеленые вспышки, похоже на маленькие молнии, и донесся резкий отрывистый треск. Эти звуки, нельзя было спутать ни с чем. Вели огонь мелкокалиберные скорострелки,