Каждое утро мы встречаемся и беседуем о том, что произошло вчера. Это немного похоже на школьную дружбу, только с той разницей, что теперь мы уже познали страдания и у нас больше времени для разговоров. Мы обсуждаем, кто как выглядит, как идут дела у каждого из нас. Уже на протяжении многих лет мы делимся друг с другом подробностями наших жизней, со всеми их прекрасными моментами и неприятностями: от расставания с любимыми до посещения стоматолога. При этом я понимаю, как мне повезло, что у меня такая социальная среда. И есть несколько человек, которые радуются, когда каждый день видят меня. По крайней мере, надеюсь, что это так.
Да, самое замечательное в музыке то, что она всегда остается коротким переживанием, которое можно получить только тогда, когда ее играешь или слушаешь. Во время этого переживания весь мир остается прежним, только некоторые атомы в воздухе приходят в иное, упорядоченное движение, форма которого не подлежит контролю. А потом через слух оно добирается до сердца. И тогда бывает так, что следы этой музыки остаются в сердце, хотя ничего особенного вроде не произошло. Впрочем, после крайне скверной музыки у меня возникает такое ощущение, будто я съел какую-то дрянь и у меня никак не получается вызвать рвоту.
Создавать музыку вместе с другими людьми – это работа, приносящая мне глубокое удовлетворение, потому что, когда я играю в одиночку, я знаю, что делаю, и процесс не захватывает меня так, как если я играю с кем-то вместе. А если еще потом наша музыка заинтересует большое количество людей – это подарок свыше, но это не причина, по которой я посещаю репетиционный зал. Когда мы с группой начинали, мы вообще никого не интересовали, ведь никто даже не знал, что мы существуем. Несмотря на это, репетиции проходили настолько увлекательно, что я снова и снова посещал их. Хотя я начинал с направления музыки, с которого начинают немногие, я до сих нахожу подход к хеви-метал-музыке неправильным. Мне не нравится, когда вокалисты постоянно вопят и трясут волосами.
Конечно же, отношение к группе определяется тем, как она проводит свои концерты. Но по какой-то причине мне доставляет больше удовольствия процесс создания песен, чем представление их на сцене. Концерт для музыкантов немного похож на посещение художником выставки собственных картин. Ведь тогда он находится среди публики и видит, как люди воспринимают его творчество, но в то же время он остается создателем своих картин. Хотя художник всегда хочет лишь рисовать, а не присутствовать при том, как люди рассматривают его картины.
Сейчас можно сказать, что музыкант на сцене – это только воспроизводитель музыки. Конечно, так и есть. Поэтому я все же полагаю, что сравнение с художником тут хромает. Ведь на концертах мы не думаем о каких-либо других песнях, и на сцене крайне редко происходит что-то непредусмотренное с точки зрения музыки.
Иногда мы чувствуем, что наша сыгранность на сцене превосходна, и это можно назвать результатом нашей взаимосвязи. Тут снова можно применить сравнение с птицей, которая уверенно парит в небесах, поддерживаемая расположением духа. А иногда мы видим себя океанским судном, которое упрямо движется вперед по волнам. И все поклонники следуют вместе с нами. Когда выпадают такие моменты, мне очень легко играть, и я понимаю коллег по группе, даже не глядя на них. Позже мы восторженно беседуем о том, как пасовали друг другу звуки, и радуемся тому, что это божественное настроение передалось всем нам. При этом настроение публики зачастую совершенно отличается от нашего. Случалось, что после такого концерта фанаты приходили к нам и говорили: «Ну, сегодня вы играли без кайфа?» Это немного парализовало.
Конечно, существуют дни, когда все идет не так и мы просто не можем прийти в надлежащее состояние. Когда после стирки внезапно обнаруживалось, что сценический костюм сел, или когда я обжигал себе пальцы. Или болел гриппом и выходил на сцену с температурой под 40 градусов. Тогда пот бежал по моему лицу так, что заливал очки. Я не мог ничего видеть или вообще падал. В подобных случаях ожидаешь только того, чтобы концерт наконец-то закончился. Тогда, выдержав его, мы усаживаемся в уголок и больше не хотим о нем вспоминать. А в это время несколько восторженных фанатов пытаются взять нас штурмом.
Ведь для них это наш лучший концерт, который они когда-либо видели. Он произвел на них неповторимое впечатление, и теперь им непременно нужно выпустить эти впечатления наружу.
Если кому-то не нравится музыка, которую мы создаем, это совсем не значит, что он считает меня идиотом. Человек определяется не только своей профессией. Мясник может быть крайне впечатлительным, а главный врач может избивать свою жену. К примеру, многие люди бывают разочарованы, когда при знакомстве с потрясающим актером выясняется, что в реальной жизни он полный дурак. Всегда сталкиваешься с противоречием, когда лично встречаешься с кем-то, о ком до этого знал только из средств массовой информации.
Когда на церемониях награждения или других подобных мероприятиях я вижу кого-то из знаменитостей, я всегда присматриваюсь к ним. Я намеренно внимательно наблюдаю, как известный человек стоит, двигается, говорит и как справляется с ситуацией. Но вокруг стоит много знаменитых людей, которые выпивают, общаются с окружающими и делают вид, что не замечают того, как за ними наблюдают. Несмотря на то что они известны, они ничем не отличаются от стоящих вокруг них людей.
Даже я однажды посчитал, что стал знаменитым. Мы были в Милане, чтобы там принять участие в MTV Music Awards[38]. Когда я в лифте отеля спускался вниз, чтобы пойти на мероприятие, служащий отеля спросил меня: «Вы из «Ремм…?» Иностранцам зачастую сложно произносить название нашей группы целиком. Я удивился, что он узнал меня, тем более что на мне была синяя меховая шапка, которую мне подарила одна девушка в Новом Орлеане, и я носил новые очки в толстой роговой оправе.
Я обрадованно кивнул, после чего он пожал мне руку и тоже ужасно обрадовался. Потом, на мероприятии, среди прочих, представляла свою песню группа R.E.M.[39] Тогда я увидел, что басист – полагаю, его зовут Майк Миллз, – вышел на сцену в таких же очках и шапке, как у меня. Тот мужчина в лифте, видимо, просто перепутал меня с ним. Мне оставалось только надеяться на то, что он не увидит церемонию и потом не разочаруется, поэтому на обратном пути я предпочел подниматься в свой номер уже по лестнице.
Но если даже встречаешь настоящую знаменитость один на один, то совсем не легко вести содержательную и интересную беседу. Во всяком случае, я не могу такого припомнить.
Что интересного должен рассказывать о себе известный музыкант или актер? Насколько удачным стал его последний диск? Или как прошел его гастрольный тур, или какой успех имел фильм? Сколько денег он заработал? Или с кем из других знаменитых людей он знаком? Оказались ли эти знаменитости такими же потрясающими, как он и предполагал? Как много у него женщин, как часто и как легко он укладывает их в постель?
Если кто-то говорит нам, что мы клевые, я всегда отвечаю, что он тоже кажется мне совершено потрясающим. Только Ник Кейв[40] обладал особым величием: не скрывать свою неприязнь к нам и нашей музыке. Тогда я посчитал это заскоком, вызывающим расположение. Почему-то открытая неприязнь нравится мне больше, чем лесть.
На фестивалях мы встречаем очень именитых музыкантов. Прежде всего я сразу смотрю на их лица, чтобы понять, счастливы ли они. Потому что если уж ты достиг такой всемирной славы, как они, то должен быть особенно счастлив. Но у большинства музыкантов на лицах написано только многолетнее злоупотребление алкоголем и наркотиками. Мне кажется, что большинство из них просто рады тому, что они все еще живы. Заметно, что некоторые из них испытывают большое облегчение, находясь на фестивале. Ведь, в конце концов, в это время они чувствуют свою причастность к нему, а не к своему жилому комплексу, в котором проведут потом остаток года.
Любопытно встречать людей, понимая, что им совсем плохо. Иногда, вопреки ожиданиям, они оказываются настолько ужасно милыми и неловко любезными, что совершенно нельзя назвать их глупыми.
К сожалению, мой характер далек от совершенства. У меня есть ряд весьма существенных недостатков. Особенно это проявляется в отношениях с женщинами. Когда я был совсем маленьким, я хотел жениться только на своей матери, потому что не мог осознать, что моя мать значительно старше меня, а когда я вырасту и стану взрослым, она станет еще старше.
Следующую женщину, оставившую след в моем сердце, я встретил в летнем детском лагере. Меня отправили туда незадолго до поступления в школу. Там было очень тяжело. Мы должны были вставать в семь утра и делать зарядку. До этого я никогда в своей жизни не вставал в семь часов. И такие серьезные нагрузки, как отжимание, до тех пор мне тоже не были известны. А еще мы должны были пробежать круг вокруг лагеря. Тогда у меня сразу случились колики. Из-за всех этих утренних занятий к тому времени, когда надо было идти на завтрак, я уже был окончательно изможден. Там я ел бутерброды с мармеладом, потому что у меня не было сил воевать с маслом. Конечно же, в этом противоборстве я только проигрывал.
Как-то вечером я попал на первую в моей жизни дискотеку. Из группы девочек я подыскал себе партнершу по танцам, и мы сразу же заявили о своем участии в танцевальном соревновании. С тех пор мы с ней дружелюбно здоровались и время от времени вместе разучивали танцы. Это означало, что мы синхронно переминались с одной ноги на другую. Во время таких тренировок музыка нам не требовалась. В итоге на танцевальном турнире мы заняли двадцатое место. К сожалению, это сложно счесть потрясающим результатом, так как в соревновании принимали участие только двадцать пар.
Когда подошло время расставания, она пообещала мне написать сразу же, как только научится писать в школе. Через полгода я действительно получил от нее замечательную открытку с изображением букета цветов, на обороте которой она написала мне самые сердечные приветствия. Возможно, я написал бы ей в ответ, но лень победила, и поэтому я этого не сделал.