Владимир ПеремолотовДолететь и остаться
Глава 1
От рубчатой подошвы ботинка тяжелого вакуумного скафандра в пыли оставался узорчатый — елочкой — след, который тут же заливала вездесущая тьма.
При тяготении в одну восьмую земного, пыль, поднятая ногами, взлетала на несколько сантиметров, но, вместо того чтобы честно упасть назад, на камни, колыхалась в пустоте, словно капля краски, в воде. А вот темноте отсутствие тяжести помехой не являлось. Едва подошва ботинка отрывалась от земли, как она уже оказывалась в следу.
Кузнецов несколько раз, не столько интереса ради, сколько от скуки, поднял и опустил ногу, но каждый раз темнота оказывалась быстрее света. Открытие, конечно не Бог весть какое, но при нынешнем дефиците информации…
Сергей поискал глазами товарища. На пыльной поверхности «болота», заваленной камнями и блестящими кругами зыбучей пыли движения не наблюдалось, но Чен точно болтался где-то там.
— Эй, Чен, — позвал он. — Ты знаешь, что темнота распространяется быстрее света?
В наушниках запыхтело, мелкими песчинками ударили в мембраны какие-то заряженные частицы, потом из фырканья и шипения родился голос.
— А то как же. Тьма… Распространяется….
Товарищ дышал тяжело, с натугой.
— Стой, животное… — завопил он внезапно, но тут же понизил голос до нормальной величины. — Да! Я много чего знаю. Мне, между прочим, доподлинно известно, что солнце зайдет через двадцать минут.
Кузнецов, чуть повернув голову, посмотрел на светило. Метеоролог наверняка был прав. Сергей вообще не помнил, чтобы предсказания Чена не оправдывались, особенно, если он предсказывал что-то неприятное. Как человек немалое время проработавший в отделе урегулирования убытков страховой компании, Чен отлично знал темные стороны, как человеческой натуры, так и природы.
Ему следовало что-либо ответить, хотя бы из уважения к его труду. Это Сергей бездельничал, вертел головой по сторонам и философствовал, а Чен волок за собой здоровенный контейнер. И хотя вокруг властвовала все та же одна восьмая «же», масса оставалась массой и тут, и волок эту массу все же он, а не Сергей. Оглянувшись на близкий горизонт, Кузнецов пробормотал.
— Тут ты наверняка прав. «Кладезь мудрости» твоя фамилия!
Здешнее светило, которое по утвердившейся привычке все звали Солнцем, уже не висело над усыпанной мелкими кратерами равниной, а, казалось, вплавилось в нее, и теперь торчало из-за горизонта половиной золотого имперского знака «За Атуанский поход».
От взгляда на пышущий жаром горизонт Сергею стало не по себе. Он произнес «кислород» и струйка прохладного газа коснулась потного лба.
Чтобы достичь места, где в изобилии встречались комфорт, кислород и прохладительные напитки, им оставалось преодолеть только одно препятствие — здоровенную каменную стену. Там, на плато, понимавшемся вверх чуть ли не на триста метров, стоял новый корабль капитана Мак-Кафли, и, конечно же, сама база.
Корабль назывался «АВЕС» — подарок Академии наук от одной из старейших Земных страховых компании. Они могли бы преодолеть расстояние до него одним рывком, но в этом Сергей не видел ни интереса, ни авантюризма, да и двадцать минут до захода хотелось бы провести не только с пользой, но и с удовольствием. Природу следовало вызвать на поединок, побороть, преодолеть, получив при этом максимум положительных эмоций. К тому же…
— Эй, смотри…
Да… Он праздномыслил, а Чен трудился как подъемный кран и тягач одновременно.
Сергей повернулся посмотреть. Нет. На подъемный кран товарищ похож не был. Только на бульдозер. От этого его совести стало легче. Коллега, перебравшись через валун, неслышно подкравшись, вертел перед глазами прозрачный кристалл.
— Что это?
Чен повернул кулак, и оттуда ударили струи чистого цвета — желтого, алого, синего… Сергей загородился ладонью и спросил безо всякого интереса:
— Кварц?
— А шут его знает… Может, хрусталь?
Чен, держал находку на одном пальце в состоянии противоестественного равновесия. Палец резко разогнулся и по высокой дуге перелетел в ладонь Сергею.
— А может быть Тот Самый Камень?
Сергей хмыкнул. Существовала там, внизу, одна забавная легенда. Он повертел находку в руках и вернул китайцу.
— Бриллиант бы нашел лучше, неутомимый труженик… Представляешь? Бриллиант, величиной с кулак! Тогда Император точно согласился бы сразу на все и на пять лет вперед…
Они разом вздохнули, подумав об одном и том же.
— Когда у него аудиенция? — чуть запнувшись на трудном слове, спросил Чен. — Сегодня?
— Сегодня…
— Может быть, к тому времени как доберемся, уже команду дадут? — мечтательно сказал Чен. Он дернул левым плечом, словно ощутил им лямку носимого аварийного запаса. — Чемодан в руки…
Сергей пожал плечами, ничего не сказал. Что такое чемодан он не помнил, хотя и догадывался.
— Чемодан в руки, — продолжил Чен, — ключ на старт…
Каждый из сотрудников Заповедника, не исключая и их самих не жил здесь, а скорее, выражаясь «высоким штилем» влачил существование, дожидаясь решения Императора Мовсия, чтоб попасть на планету.
Планета имела очень странное название — «Тараканий угол» и Сергеев приятель имел к этому названию самое непосредственное отношение — он и являлся её первооткрывателем. Точнее одним из двух первооткрывателей. Лет шесть или семь назад, когда тот еще работал аварийным комиссаром страховой компании, его и еще одного сотрудника, отправили на поиски пропавшего оборудования. Они-то и назвали эту планету «Тараканьим углом», вполне возможно после того, что тут с ними случилось. Груз-то они нашли, только вместо заявленного лабораторного оборудования там оказалась куча воинственно настроенных полуразбитых боевых киберов.
Сергей тоже прилетал люда уже не в первый раз.
Год назад он попал сюда после аварии корабля «Новгород» и претерпел массу приключений, спасая лежащих в анабиозе товарищей и космического робинзона Джо Спендайка.
Попутно выяснилось, что в этом месте — единственном в исследованной части Вселенной! — обитают громадные летающие ящеры, за которыми с легкой руки первооткрывателей закрепилось название «Императорские драконы».
Академии наук встрепенулись и пожелали узнать больше.
Было ли это капризом здешней эволюции или она совершено осознанно сделала такой фокус, академики рассчитывали узнать из первых рук, но едва обрадовавшись, впали в глубокое уныние. Судьба Императорских драконов казалась печальней судьбы их земных антарктических тезок — Императорских пингвинов. Те жили в заповедниках, потребляя высококачественные сардины и семгу, а здешним крылатым ящерицам такое и не снилось. Они жрали, что попало, и Сергей предполагал даже, что при дрессировке их лупили палками. Замские болота, оказались единственным местом на планете, где крылатые зверюги жили в естественных условиях. Поэтому, поскольку ничего подобного наука на других планетах не обнаружила, то почти мгновенно в высших академических сферах приняли решение — спасать уникальный вид, тем более что туземцы в хвост и в гриву эксплуатировали бедных рептилий в своем народном хозяйстве.
Вслед за этим решением события стали развиваться по двум параллельным руслам — на Земле срочно готовилась новая экспедиция, с целью организации устройства заповедника, а через заброшенного чуть ранее в Империю прогрессора, академики для этих целей стали добиваться от Императора Мовсия Эмирга продажи Замских болот землянам.
То есть все шло своим чередом, никак не вылезая за рамки традиций, уже сложившихся за полторы сотни лет после первого контакта с недоразвитыми братьями по разуму и, в силу этого, обретших силу закона.
По сложившейся традиции, контактируя с внеземными цивилизациями, земляне старались оставаться хорошими соседями. Это означало, что им приходилось подчиняться законам и обычаям, действовавшим на тех планетах, где они собирались обосноваться.
Такое положение создавало порой множество неудобств и парадоксов, особенно на первых парах, но оно же позволяло избегать серьезных конфликтов на местах. Организованные по этому принципу уже на пяти обитаемых планетах действовали земные представительства- фактории, рудники, заповедники и даже туристические маршруты. Территория под них либо покупалась, либо бралась в аренду, и все участники таких сделок имели свои преференции. Туземцы не испытывали никакого культурного шока, никто не воевал друг с другом и вообще все происходило чинно благородно. То есть почти так же как когда-то на Земле, с той лишь разницей, что капитаны, открывшие неведомые звездные острова не торопились приобщать аборигенов к прелестям цивилизации, а общались с ними в круге их законов и представлений о мире, и, если в этом возникала необходимость, даже надевали на себя набедренные повязки.
До поры до времени, земляне представлялись туземцам далекими-далекими соседями, что собственно, по большом счету, являлось правдой.
Ну, почти правдой.
Металл в котле булькал и пускал пузыри, словно разогретая густая каша. Отсветы огня бегали по лицам, высвечивая и глаза, и сжатые в волнении губы разбойников, ждавших, что скажет Вахари-Хе, и каменные стены вокруг, а тот молчал.
Хмурясь, он обошел плавильню, ловя лицом волны жара, а потом сделал, наконец, то, что от него все ждали — опустил в котелок ковш….
Лукавчик протиснулся вперед, посмотреть. Знал он, что колдовства сегодня не будет, но на умного когда не посмотри, а все чему-нибудь да научишься…
Корка окалины раскололась, тяжелые волна прокатилась по тёмно-красной поверхности, ударилась о стенку, и дымные фонтанчики взлетели вверх, отравляя запахом горелого металла воздух в пещере. Двое новеньких шарахнулись назад, а Вахари-Хе всё нипочем…