Чен погрустнел.
— Да и должен же кто-то сообщить на Мульп о нашем героическом поведении?
Довольный поворотом событий Сергей утешил друга.
— Тебе вообще лучше всех. Если дело выгорит, то ты первым сообщишь об успехе на Мульп — и вся слава тебе. А если ничего не выйдет — то вместе с Игорем Григорьевичем посмеетесь над нами.
Аэроцикл бесшумно скользил вдоль стены, сливаясь маскировкой с серыми камнями.
Если кто снизу и смотрел на них, то все одно не увидел бы, но это вряд ли кому-нибудь там, внизу могло прийти в голову. О том, что мир изменился, и опасность теперь может прилететь даже по воздуху, здешние туземцы еще не понимали. В этом мире об этом знали только в далеких захребетных замках Трульд и Керрольд. Правда, там же знали и как бороться с такими напастями. Вспомнив подвал замка Керрольд, Сергей хмыкнул.
— А плохо нам будет, если опять нас всех в темницу покидают. В этот раз дешево не отделаемся.
Джо засмеялся.
— Что тут смешного?
— А знаете, кому будет тогда хуже всех? — давясь нервным смехом, спросил Всезнающий.
— Неужели мне? — спросил егерь.
Всезнающий справился со смехом.
— Чену! Нам-то что? В темницу, да на цепь — дело привычное, а ему еще с крыши спускаться, да без аэроцикла.
Смех коротко вспыхнул и погас. Началась работа.
Шмель, которого они запустили двадцать минут назад, сигнализировал из какого-то недалекого окна. Окна тут оказались странные — вдоль всей стены, словно прочерченный кем-то пунктир тянулись поперечные щели.
— Вроде тут, — сказал Джо, правивший аппаратом. — С такими окнами они должны были уже придумать огнестрельное оружие.
Щель, перед которой он остановился, оказалась не хуже и не лучше других, однако «шмель» сидел именно там. Тот, похоже, пребывал в самом сердце средневековья и оттуда обозначал себя короткими радиоимпульсами. Щель заливала пустота, и Сергей первый сунул руку в нее.
— Решетка…
Джо спустился на полметра ниже.
Два прута надежно перегораживали и без того узкое, похожее на щель окно.
— Чудные они, — сказал Сергей. В его голосе не нашлось ни грамма огорчения, — в окно и так боком еле-еле протиснешься, так они еще и решеток понавешали.
— Это от таких как ты.
Егерь вздохнул с притворным сожалением.
— Как раз нет. Как раз от таких как я эти решетки не спасают.
Он уже орудовал разрядником, обрезая прутья.
— Это от кого-нибудь попроще, чем я.
Металл плавился и каплями стекал вниз. Горячие шарики прыгали по камню и падали в темноту.
— Решетки хлипкие, тюрьмы ненадежные… — бормотал Сергей, захваченный стихией разрушения. — Никакой здоровой основы. Как они тут живут?
Металл заскрипел и раскаленные до алого света прутья со стоном вышли из камня. Освобождая руки для добрых дел, Сергей зацепил ее за крюк, торчавший из стены.
— Все. Прошу…
Он жестом пригласил прогрессора к выполнению миссии.
Джо развернул аппарат так, чтоб прогрессор оказался напротив окна. Никулин осторожно пролез в щель, и через мгновение очутился в Императорской опочивальне. Сделав несколько бесшумных шагов, он освободил дорогу Сергею.
Тот не задерживаясь, последовал за прогрессором.
Едва он канул в темноту, как Джо отлетел немного назад и завис между окнами.
Он переключил информатор на камеры «шмеля» и на экране ярко засветились две точки. Система приспособилась к местному освещению. Джо увидел факел на стене и кованный из серебра светильник арташанской работы, стоявший около Императорского ложа.
Удостоверившись, что в кровати Мовсий, Никулин отошел от Императорского ложа подальше и встал около двери. Поверх невидимки он набросил один из своих торжественных халатов и от этого выглядел вполне обычно.
Спальня Императора.
— Император!
Человек на кровати дернулся и привстал, одновременно ухватив меч, что стоял в изголовье. Ножны соскользнули с лезвия и глухо ударились об пол.
— Кто здесь?
Движение качнуло язычок огня на конце светильника. Прогрессор вышел из тьмы и встал в круг огня, что отбрасывал на пол факел. До Императорской кровати было далеко — шагов десять. Ладони вытянутых вперед рук смотрели на Мовсия.
— Не беспокойся, Государь, это я, купец Айсайдра Енох.
Александр Алексеевич понимал, что как только он кончит говорить, Император может кликнуть стражу, поэтому, не давая ему возможности вставить хоть слово, он продолжил:
— Я пришел, чтоб продолжить наш с тобой разговор о твоих землях, моем золоте и драконах, что обитают в Замской трясине. То, что мы не наши решения угнетает меня. Скорбь и стыд смешались в моем сердце. Мои Боги требуют от меня то, что я смиренно прошу у тебя — прими золото и драгоценные камни в обмен на благоволение, которое является доблестью настоящего мужчины, ибо…..
Он говорил и видел, как расслабляется рука Мовсия — Император приходил в себя.
Опасности от туземца никакой быть не могло — Сергей стоял рядом с кроватью, готовый или выбить меч или парализовать строптивца — в зависимости от того, как тот станет себя вести.
— Как ты вошел сюда?
— Я немножко колдун… Мы все на Островах Счастья немножко колдуны, — осторожно улыбнулся прогрессор, — а колдунам Боги позволяют немного больше, чем простым смертным, даже и Императорам… Я прошу прощения, государь, что пришел в это время и в это место, однако другого способа поговорить я не придумал…
Мовсий смотрел на ночного гостя, прикидывая, насколько опасно его положение. То, что этот загадочный гость не хотел его смерти, сейчас вовсе не означало, что он не захочет ее через несколько мгновений. Однако меч лежал в его руке, и стража стояла за дверью, а купец был один. Впрочем, купец ли это? Он посмотрел на тень ночного гостя. Он не видел, есть та у него или нет.
— Ты стал духом? Ты умер? — напрямую спросил Мовсий, чтоб решить, как себя вести. — Человеку воплоти сюда не зайти. Или это сон?
Гость протестующе взмахнул руками. Мовсий вытянул шею, но не увидел тени и тут.
— Нет, Император, поверь, я жив и свидетельством тому мое желание завершить мое дело…
Мовсий усмехнулся. Ему предлагали поверить!
— То, что происходит сейчас — это колдовство?
— И да, и нет, — отозвался ночной гость. — Это воля наших Богов, а они могут многое…
Мовсий погладил рукоять меча. По крайней мере, уж меч-то не был ни сном, ни тенью.
— Это они помогли тебе сбежать от меня?
— Не от тебя, государь. От твоих палачей, — уклонился от ответа купец и торопливо добавил. — Я прошу тебя, государь, принять мое предложение…
— Как тебе удалось выбраться?
— С помощью колдовства.
Мовсий кивнул. Ответ его удовлетворил. В этом Эвин оказался прав. Может быть, он прав и в остальном? Может быть, настоящий Айсайдра и правда рука, протянутая ему Кархой? Рука полная золота и силы!
— Ты освободился не сам? Тебя освободили?
— Ты зришь в самую суть, государь, счастливы, должно быть твои подданные…
Император не дослушал, перебил.
— Освободившие тебя тоже колдуны? Как ты их победил?
— Я оказался и сильнее, и искуснее.
— Ты сбежал от своих врагов?
Никулин не понял вопроса, но виду не подал.
— Я человек сведущий в колдовстве и могу многое, что превосходит разумение людей. Об этом, если ты захочешь, я расскажу тебе позднее.
Как птица возвращается в гнездо, и как камень возвращается на землю, он возвращался к договору.
— Прошу тебя, согласись. Позволь мне позаботиться о драконах!
— Приходи днем, — уклончиво ответил Мовсий — Днем и поговорим…
— Я уже приходил к тебе днем, — отозвался гость. — И чем это кончилось? Застенком.
— Приходи днем, и мы посмотрим, ты заходил ко мне или кто-то другой…
Александр Алексеевич почувствовал, как упрямство Императора превращает его дело в груду обломков.
— Почему ты не хочешь согласиться?
— Я еще не знаю, друг ты мне или враг, — честно ответил Император.
— Ты можешь не считать меня другом, но уж врагом-то я быть никак не могу, — быстро сказал купец.
Мовсий улыбнулся, но промолчал.
— Тогда я отвечу тебе по-другому. Я — золото, — сказал Прогрессор, — а оно, если находится в твоей руке, не может быть врагом. Оно всегда только друг.
Хвала Кархе! Не иначе как один из его помощников тут крылом взмахнул!
Огонек факела вспыхнул чуть ярче, и Император понял, наконец, с кем свела его нынешняя ночь. Не имел тени ночной гость! Не имел!
Страх сжал горло, холодными когтями коснулся спины, но сталь в руке успокоила Мовсия. Он отрицательно качнул головой.
Ложе под Императором заскрипело, он свесил ноги и сел.
— Три дня назад в руках Айсайдры было золото, и он обратил его в оружие, убив моих врагов, — возразил он. — И я не знаю, во что превратиться для меня подаренное им золото через два дня.
— Верно, — согласился Александр Алексеевич, опуская как нечто совсем несущественное, тот факт, что о нем Император стал говорить в третьем лице и то, что он никого не убивал. Доказывать обратное было глупо. Скорее всего, этими словами Мовсий делал ему комплимент.
— Для них оно оказалось злом, но ведь в моих руках золото оставалось моим другом. Оно спасло жизнь мне. Попав в твои руки, оно спасет тебя и тех, кто тебе дорог, так же, как и спасло меня.
Император нахмурился.
— Ты смеешь грозить мне, порождение мрака?
«Да, это тупик, — подумал прогрессор. — Либо я приду завтра к нему и меня пропустят через костоломную машину, о которой говорил Верлен, чего, кстати мне совершенно не хочется, либо надо выбирать стратегию другого большого брата, предложенную дилетантами».
Он всплеснул руками.
— Разве я произнес хотя бы одно слово угрозы? Разве я направил к тебе тайных убийц, которые, потеряв честь и разум, напали на тебя, ни словом не предупредив о намерениях?