Служанка быстро подошла к нам, поклонилась бабушке и отчиталась:
— Ваша Светлость! Прошу меня простить за то, что я пришла сюда, но Вам звонит кесарь Романов! Я взяла на себя смелость…
— Молодец, — прервала бабушка Айникки. — Телефон давай!
Девушка быстро протянул телефон бабушке, та взяла его, поднесла к лицу и сказала в микрофон:
— Добрый день, Александр Петрович!
Какое-то время княгиня Белозерская слушала, что говорил ей кесарь, затем произнесла:
— Благодарю Вас, Александр Петрович! А Роман сейчас со мной, передать ему телефон? Конечно, не затруднит. Всего хорошего!
Бабушка протянула мне гаджет, кивком велела его взять и поговорить с Романовым. Я быстро схватил телефон, прижал к щеке и выпалил в трубку:
— Приветствую Вас, Александр Петрович!
— Здравствуй, Роман! — донеслось из динамика. — Как поживаешь? Надеюсь, всё хорошо?
— Даже немного лучше, чем хорошо, — ответил я, понимая при этом, что звонить, да ещё и на телефон бабушки, чтобы поинтересоваться, как я поживаю, Романов не станет; я был уверен, Александру Петровичу что-то от меня нужно, и я не ошибся.
— У меня есть к тебе разговор, — сказал кесарь. — Ты можешь в ближайшие дни заехать ко мне в администрацию?
— Я могу заехать хоть сегодня, — ответил я. — Просто скажите, когда Вам будет удобнее всего.
— Сегодня меня устроит, — обрадовался кесарь, и я тут же пожалел о сказанном для красного словца «хоть сегодня», но деваться уже было некуда.
— Я смогу быть в администрации в шестнадцать часов, — сказал я. — И позже в любое время.
— Шестнадцать подходит. К пятнадцати тридцати Иван Иванович пришлёт за тобой на квартиру машину с водителем.
— Зачем? — удивился я. — У меня есть и машина, и водитель.
— Не стоит рисковать, — сказал Романов, и его слова мне очень не понравились.
Я не стал ничего выспрашивать по телефону, но от транспорта КФБ решил не отказываться. Мы с кесарем распрощались, и я вернул аппарат Айникки. Бабушка к этому времени уже ушла, и мне стоило поторопиться, если я не хотел прийти на обед последним.
Долго у источника я не задержался — на то, чтобы почистить ауру, восстановить силы и набрать энергии у меня ушло не более десяти минут. Этого было достаточно, чтобы вновь почувствовать себя готовым свернуть горы. А вот чтобы понять, изменил ли семейный источник ко мне отношение, надо было провести у него не меньше часа, а то и двух. Дав себе зарок по возвращении из Новгорода сразу же прийти к магическому камню, я побежал переодеваться к обеду.
В обеденный зал я примчался буквально за минуту до того, как туда прибыли ходившие смотреть на казнь. Когда все расселись за столом, бабушка на правах хозяйки взяла слово, поздравила всех с тем, что справедливость наконец-то восторжествовала, и высказала надежду, что теперь наша жизнь будет только улучшаться. После этого все приступили к трапезе.
Обед прошёл в непринуждённой обстановке. Говорили за столом в основном о будущем Санкт-Петербурга и возможных вариантах этого будущего; прошлое никто не вспоминал, его словно вычеркнули из памяти в момент казни Жилинского и Уварова. И это было понятно — все устали от войны и неопределённости.
После обеда все сразу же начали разъезжаться: первыми уехали Гагарины, затем дед Волошин, который забрал с собой маму и Андрея с Машей. Последним уехал дядя Володя. Один. Семью мамин брат оставил у бабушки, решив, что его жене и дочерям в целях безопасности ещё какое-то время лучше побыть в имении княгини Белозерской.
Не успели за гостями закрыть ворота, как и бабушка куда-то засобиралась по своим делам. Один я никуда не спешил — до отправления порталом в Новгород оставалось больше часа. Решив, что это время вполне можно потратить на отдых, я отправился к себе в комнату и завалился спать.
*****
Совещание в кабинете кесаря подходило к концу. Романов, Воронцов, Каменский, Валуев и Милютин обсудили ситуацию на фронтах, меры по окончательному примирению и сближению русских эльфов с русскими же людьми и орками и множество других вопросов разной степени важности. Кесарь хотел было уже объявить о завершении совещания, но глава Комитета федеральной безопасности задал вопрос:
— А что мы будем делать с Эстонией и Финляндией? Всё идёт к тому, что сопротивляться они будут недолго, особенно эстонцы. Но что потом?
— Тут надо серьёзно думать, — сказал Романов. — Вариантов несколько, но это тема отдельного и непростого разговора.
— С Финляндией можете делать что пожелаете, а Эстонию я вам не отдам! — неожиданно заявил Воронцов, чем изрядно удивил остальных участников совещания.
— Что значит, не отдадите? — спросил глава КФБ. — Я Вас не понимаю, Игорь Константинович.
— Что здесь непонятного, Игорь Денисович? — в свою очередь удивился глава русских орков. — Со дня на день мы закончим зачистку Таллина. Ещё несколько очагов сопротивления осталось на юге, на границе с Латвией. Но неделя, максимум десять дней, и там тоже всё будет закончено.
— Это всё очень хорошо, просто замечательно, но что потом? Что мы будем делать после окончания военной операции? — сказал Романов. — Игорь Денисович именно об этом Вас спрашивал. Сейчас никто не лезет в ваши дела, никто не мешает, но нужно думать уже сейчас, что делать с Эстонией в будущем. Вы же не планируете навсегда оставлять во главе этой страны своего коменданта? Не думаю, что эстонцы согласятся долго это терпеть. Сейчас вас активно поддерживают эстонские орки и люди, уставшие от безумной политики эстонских эльфов, но рано или поздно они попросят дать им право самим распоряжаться своей судьбой. Нам нужно быть к этому готовыми.
— Мы дадим им это право. Но не сейчас! — отрезал Воронцов.
— А когда Вы хотите это сделать? — поинтересовался кесарь.
— У меня сейчас достаточно других проблем, чтобы ещё и этим забивать себе голову, — ответил глава московских орков. — О правах тех, кто пришёл на нашу землю с оружием и потерпел поражение, я буду думать в самую последнюю очередь.
— Поддержу Игоря Константиновича! — вступил в разговор Каменский. — Право на что бы то ни было надо завоевать или заслужить. Третьего не дано. Завоевать, как мы видим, эстонцы не смогут, что вполне логично, их меньше миллиона, и одарённых у них — всего ничего. Поэтому пусть заслужат. А сколько времени у них на это уйдёт, никто не знает. Может, год, а может, годы.
— Но какой статус будет у Эстонии всё это время? — спросил Валуев.
— Единственный возможный, — ответил Воронцов. — Эстляндская губерния!
— Даже так? — удивился Романов.
— Только так, Александр Петрович! Не для того наши парни там сейчас кровь проливают.
— Это слишком… — кесарь запнулся. — Слишком неожиданно даже для меня. Скажу честно, я и представить не могу, как на это отреагирует мир.
— Мир это примет, — совершенно спокойно сказал Воронцов. — А кто не примет, пусть попробует оспорить.
— Игорь Константинович, Вы уж меня простите, но не вскружили ли Вам голову Ваши военные успехи против страны с населением в миллион? — спросил Валуев с явным раздражением в голосе. — Вы полагаете, с Британией или Священной Римской империей будет так же просто?
— Я дрался с немцами в Польше и готов драться с англичанами в Эстонии! — отрезал Воронцов, с большим трудом оставив без ответа слова Валуева о вскружённой голове.
— В Эстонии? — переспросил глава КФБ. — А почему Вы думаете, что с британцами придётся драться в Эстонии, а не на Дальнем Востоке или Северном Кавказе? Англичане никогда не пойдут освобождать Эстонию или кого бы то ни было ещё. Если они решатся на войну, они ударят по России. А они рано или поздно решатся. Я, Игорь Константинович, не просто просиживаю штаны в своём кресле, я работаю, и я знаю, какие заговоры плетут англичане против нашей страны. Мы готовы к войне с ними прямо сейчас? Если да, то давайте забирать Эстонию, но если нет, то может, рассмотрим другие варианты?
— Не вижу логики в ваших словах, Игорь Денисович, — заявил глава московских орков. — Если Британия и так собирается рано или поздно напасть на Россию, то что мы теряем? Вы хотите оттянуть этот момент? Выкроить нам ещё немного времени, отдав им Эстонию?
— Я даже не буду говорить о том, что влезать в войну с Британией, толком не оправившись от гражданской войны — безумие, — сказал Валуев. — Надеюсь, это и без меня все понимают. Я лишь напомню, что Эстония давно рассматривается немцами как будущая часть их империи. Да, война с англичанами уже практически неизбежна, хоть я и хотел бы, чтобы до неё не дошло. Но войны одновременно с Британией и Священной Римской империей можно избежать.
— Я не отдам немцам Эстонию! — мрачно произнёс Воронцов.
— Скажите, Игорь Константинович, а что Вы предлагаете сделать с Финляндией? — поинтересовался Романов, желая хоть немного сменить тему, так как спор о судьбе Эстонии грозил вот-вот перерасти в ругань.
— Делайте с ней, что хотите, — ответил главный московский орк. — Мне всё равно.
— Так дело не пойдёт, — возразил кесарь. — Мы должны выработать единый подход в отношении этих стран.
— Эстонию я не отдам! — насупившись, произнёс Воронцов. — Тем более немцам. Если вам не нужна Эстляндская губерния в составе России, то Эстония останется независимой. Но я поставлю во главе этой страны правительство из орков, и Москва будет это правительство поддерживать. Третьего варианта я не допущу!
Все участники совещания были высокоуровневыми одарёнными, на каждом из них стояли всевозможные защиты. Эти защиты отлично справлялись с исходящими от магов эмоциями, но по алым светящимся глазам Воронцова и белому как мел лицу Валуева всем было понятно: глава московских орков и руководитель КФБ сдерживают себя уже с большим трудом.
Кесарь понимал позицию обоих. Прямой и вспыльчивый, как все орки, Воронцов был готов стоять на своём до конца. Он не желал отказываться от того, что было добыто ценой жизни его собратьев. Каким бы слабым и малочисленным ни был противник, многие русские орки погибли сначала при освобождении Пскова, а затем во время военной операции на территории Эстонии.