– Не торопи. Это все?
– Нет, не все. Учти, место это открытое, хорошо просматривается и простреливается с разных сторон. Как ты уже догадался, ход обмена будут контролировать мои снайперы. Действия твоих людей должны выполняться по нашей команде, быстро и точно. Если что-то пойдет не так, сделка сорвется. И не надо меня пугать отрубленными пальцами. Я тебе не курсистка, чтобы нюни распускать. Есть вещи поважнее, чем чья-то боль и смерть.
Вальтер отозвался после непродолжительной паузы:
– Удовлетвори мое любопытство – о каких вещах идет речь?
– О принципах. Я тебе не дешевый фраер, чтобы плясать под чужую дудку. Ежу понятно, что тебе очень нужна «панацея». И даже догадываюсь о том, кто ее тебе заказал. Не добудешь – сам останешься без головы. Верно? Вот и выходит – то, что есть у меня, ценнее того, что есть у тебя. Причина элементарная – рыночная цена выше. Так что не зли меня. Вопросы есть?
– Подожди, мне надо подумать…
«Думы» Вальтера продолжались около семи минут – Ирод засек время, потому что оно становилось важнейшим фактором в их беспощадной игре с Капитаном. Но и тот, похоже, торопился. Его ведь, собственно, никто не гнал, мог бы при желании и часок раздумывать. Однако же не стал.
– Я принимаю твое предложение, – донесла рация. – Надеюсь, что ты меня не разочаруешь, как и свою дочь. Ты даже не поинтересовался ее состоянием. Я это сделал за тебя. Послушай-ка.
И атаман услышал голос Маруси:
– Отец, со мной все в порядке, – сказала она. – Меня не обижают. До встречи.
– До встречи, – механически отозвался Ирод, забыв нажать кнопку передачи сигнала.
– Вот, товарищ генерал. Собрал все что можно по этому вопросу.
Майор Бобок поднял перед собой пухлую коричневую папку с угловыми креплениями на резинках. Продемонстрировав плоды своего труда, со шлепком опустил папку на столешницу и продолжил:
– К сожалению, материал в основном относится к периоду до две тысячи десятого года. После этого отношения основных фигурантов практически прервались. Фотографии тоже старые, если не считать Аглаи Ланской. Я приложил тут для полноты картины, но вряд ли это особо пригодится.
– Да уж, вижу, что папка вот-вот лопнет, – заметил генерал Калина. – Целый том «Войны и мира». Небось, всю макулатуру напихал для солидности?
– Макулатура не по моей части, товарищ генерал, – с обидой в голосе отозвался Бобок. – Вы велели все прошерстить – я прошерстил. Особенно когда всплыла информация по Ироду. До четырех утра не спал.
– Потом отоспишься. А обижаться на меня не надо, я пошутил. Качественную работу я всегда замечу. И отмечу. Давай сюда свое собрание сочинений, гляну.
Генерал отодвинул в сторону недопитый стакан чая в позолоченном подстаканнике, высвобождая пространство перед собой. Майор, нагнувшись, переложил коричневую папку на стол начальника, ловким движением пальца освободил ее от креплений и открыл.
– Обратите внимание: вот в этом синем конверте самые последние фотографии Аглаи. Они из досье Ланского, специально мы ее не снимали. В желтом конверте – старые фото. Но их очень мало. Основной архив в цифре. Если распорядитесь – добуду копии и распечатаю что надо.
– Пока не надо, – сказал Калина. – Дай для начала с этим добром ознакомлюсь. Да ты присаживайся – в ногах правды нет.
Он открыл синий конверт и высыпал из него на столешницу фотографии. Генерал не то чтобы не доверял электронным материалам – технический прогресс есть прогресс, зачем его игнорировать? – но предпочитал по старинке работать с бумажными носителями информации, теми, которые можно потрогать, подержать в руках. Бобок об этой особенности своего шефа знал и всегда старался подготовить материалы соответствующим образом. Хотя сам предпочитал электронные формы и носители, как и положено современному специалисту. Но если старый пердун привык к бумажкам, то куда деваться?
– Значит, вот это и есть Аглая, бывшая баба Иртеньева? – спросил Калина, рассматривая фотографию. – Смазливая. Она что, натуральная блондинка?
– Нет, крашеная. От природы она шатенка. В желтом конверте есть ее снимок с дочерью, сделанный семь лет назад. Вот там она в натуре, так сказать. Яркая такая.
– Она и здесь яркая. Могу понять Ланского. Да и Иртеньева. Тут было из-за чего зацепиться.
– Шерше ля фам, – «блеснул» майор.
Генерал хмыкнул, отметив про себя: «Тоже мне, умник. Но работяга. И голова варит, надо отдать должное».
Информация, которую подчиненный успел доложить, разбудила в Калине старое чувство, определяемое формулировкой «чую след». Генерал много лет провел на оперативной службе в системе МВД и до сих пор помнил это азартное ощущение легавой, наконец-то взявшей след добычи. Сейчас оно возникло благодаря работе, проведенной Бобком в сжатые сроки.
Тот, надо заметить, действовал просто и логично, что дало быстрый эффект. По словам майора, он «прошерстил» досье с артефактами, где наткнулся на сообщение информатора о том, что некий главарь банды по прозвищу Ирод излечился от смертельного ранения благодаря «синей панацее». Сообщение было из категории ОБС (одна баба сказала), непроверенное, без сопутствующей доказательной базы. Собственно, именно по этой причине оно сначала не вызвало интереса – мало ли чего информаторы насочиняют, чтобы отработать свой горький хлеб.
Но вот сейчас Бобок решил копнуть глубже. Не по чистому наитию, а, скорее, интуитивно. Потому что, глянув справку по Ироду, обнаружил, что за этой кличкой скрывается бывший «крутой бизнесмен» Матвей Иртеньев. И Бобок сразу вспомнил, что буквально пару дней назад уже встречал эту фамилию – когда изучал досье Ланского.
В досье фигурировали супруга Ланского Аглая и ее дочь от первого брака Марианна Иртеньева. Тогда, два дня назад, Бобок не придал данному факту внимания. Но с учетом новых обстоятельств он показался майору любопытным. Вскоре, благодаря помощи подчиненных и всезнающего интернета, Бобок выяснил массу интересных вещей.
Оказалось, что Иртеньев и Ланской некогда закончили один институт и занялись совместным бизнесом в сфере торговли и недвижимости. Через десяток лет их бизнес уже вовсю процветал, пополнившись агрохолдингом, сетью отелей и банком. Но тут произошла череда загадочных и роковых событий, кардинально преобразивших ситуацию.
В первую очередь роковыми они стали для Иртеньева, который был осужден на пятнадцать лет за организацию заказного убийства. Но еще до вынесения приговора жена Иртеньева Аглая развелась с арестованным супругом, а затем вышла замуж за Ланского. Тот, став полным владельцем всей бизнес-империи, вскоре попал в список «Форбс» как миллиардер и один из самых богатых людей страны.
Что касается Иртеньева, то он четыре года провел в криминально-исправительном учреждении. И хотя колония относилась к разряду КИУ максимального уровня безопасности, на пятом году отсидки Матвей Егорович исхитрился сбежать из нее вместе с подельником. После чего укрылся в Чернобыльской Зоне.
Всю эту информацию Бобок доложил генералу, сопроводив ее пухлой папкой и заявлением, что владелец «синей панацеи» установлен им с точностью на девяносто процентов.
– Что же, любопытно, конечно, – сказал Калина, отодвигая фотографии в сторону. – Догадываюсь, что в папке много чего интересного из жизни олигархов и прочих бизнесменов. Но ознакомлюсь я с материалами позже. Давай для начала разберемся с твоей предварительной версией.
Майор предпринял попытку приподняться, но генерал ее тут же пресек:
– Да сиди ты. Послушай, что я скажу. Общий ход твоих мыслей мне понятен. Ирод – он же Матвей Иртеньев – старый знакомый Ланского. Есть основания предполагать, что между этими двумя господами в свое время пробежала черная кошка. Возможно, что в лице смазливой бабенки по имени Аглая. Может быть, имелись другие причины, так или иначе связанные с деньгами. В результате Иртеньев потерял жену, бизнес и репутацию, загремев на много лет в колонию. Так?
– Так. Но я бы подчеркнул принципиальный момент. По моим предположениям, между Ланским и Иртеньевым существовало своеобразное распределение труда. Ланской выполнял функции мозгового центра, занимался бизнесом, а Иртеньев отвечал за силовое обеспечение – вплоть до физической ликвидации конкурентов. Не исключено, что запрятать Иртеньева в колонию помог именно Ланской, это наиболее очевидный вариант. Таким образом, у Ирода есть очень серьезные основания ненавидеть Ланского.
– Не есть, а могут быть. Роль Ланского в аресте – только предположение. Идем дальше. Имеется информация о том, что Иртеньев излечился от смертельного ранения с помощью «панацеи». Правда, информация не подкреплена доказательствами, но оставим данное обстоятельство пока что за скобками. Предположим, что так оно и есть. Меня интересует твоя логика. Ты считаешь, что артефакт находится у Иртеньева-Ирода. Так?
– Так, – подтвердил Бобок.
– Но где взаимосвязи? Где хотя бы косвенные доказательства? Единственное сообщение от твоего информатора – очень слабый аргумент. Обоснуй, майор. Надеюсь, что ты не зря меня обнадежил.
Отозвавшись на приглашение, Бобок открыл кожаную папку, лежавшую перед ним.
– С вашего разрешения я зачитаю несколько фраз из оперативной записи беседы Ланского и Капитана. Напомню, есть основания считать, что речь идет о капитане Олеге Юргенсе по прозвищу Капитан Вальтер.
– Зачитывай.
– Так вот. – Бобок кашлянул. – Итак. «Почему вы уверены, что «панацея» находится именно у него?» – спрашивает Вальтер.
Ланской отвечает: «Потому что уверен… У меня надежные источники. Надежнее не бывает»… Ага. Дальше Ланской говорит следующее: «Добавлю для пущей ясности – мне он «панацею» не продаст. Ни за какие деньги».
И еще. «Он знает, кто выступает заказчиком… Поэтому он сразу просечет, от кого исходит заказ. И откажет. Или заломит совершенно несусветную цену. Чтобы поиздеваться. Понимаете? Время переговоров прошло».
И еще одна цитатка. Последняя. «Делайте что хотите. Хоть в плен его захватывайте, пытайте, не знаю… Можете хоть кожу с него заживо снять, разрешаю». Это Ланской говорит, как вы понимаете.