Энжи уткнулась лицом в подушку, внутри все кипело. Она понимала, что Лоренцо злится, и от этого на душе становилось еще противнее. Может, ему и стоило рассказать. Может, не нужно держать все в себе, как делает он сам. Вот только общаться с кирпичной стеной не хочется никому.
Когда вернулся Лоренцо, она еще не спала. Он тихо разделся, принял душ и лег в постель. От него так приятно пахло – приятно и знакомо, – что Энжи боролась с порывом отдаться ему прямо здесь и сейчас. Она сильно зажмурилась и сжала под одеялом кулаки. Лоренцо глубоко вздохнул, положил руку ей на плечо и повернул к себе. Зная, что глаза ее явно распухли от слез, Энжи не стала их открывать.
Он провел пальцем по ее щеке.
– Энжи, – негромко произнес он. – Дорогая моя. Между нами многое нужно менять. Тебе надо учиться мне доверять. А я научусь понимать, когда я тебе нужен.
Она открыла глаза, всмотрелась в угловатые тени от лунного света на его лице.
– Ты серьезно?
– А ты сомневаешься? Я вернул тебя, потому что хочу быть с тобой, Энжи. А не для того, чтобы ты страдала. Я женился на тебе потому, что ты умная и очень красивая. А не потому, что ты забеременела. Встретив тебя, я впервые после смерти Лючии ощутил себя живым. Это ты вернула меня к жизни.
Сердце Энжи билось в грудную клетку. Лоренцо провел пальцем по ее подбородку, взывая к вниманию.
– Если у нас были разлады, – продолжал он, – это значит, что их надо было решать. А не то что я чем-то недоволен. Сказать, что мы не справились с ролями мужа и жены, – это не сказать ничего.
Энжи со всей силы прикусила нижнюю губу. Во рту образовался соленый привкус крови. Она убедила себя, что была нужна ему для бизнеса. Она из рода Кармайклов, а значит, она откроет ему двери в новые общественные круги. Но неужели она была нужна ему как…
Как она настоящая…
Энжи глубоко вздохнула и посмотрела мужу в глаза:
– Лоренцо, каждый раз, когда ты закрывался от меня, я воспринимала это как отказ. Мне было обидно. Очень.
– Теперь я это понимаю.
Не меньше пяти минут прошли в тишине. Указательным пальцем Лоренцо водил по ее щеке, вытирал ей слезы. Энжи казалось, что нарастающая внутри боль в какой-то момент охватит все тело. Ей хотелось того, что у них было когда-то. И того, чего у них никогда не было. Лоренцо утверждал, что изменился. Но как в это поверить, после того как она лично видела его превращение из заботливого жениха в отстраненного, замкнутого в себе мужа? Как тут доверять даже собственной интуиции?
Вместе с болью ее переполнял страх. Она убрала руку под матрас, чтобы не совершить опрометчивых действий. Тех, к которым было не готово сердце.
Но вот Лоренцо обхватил ее талию и привлек к себе. Энжи уперлась лицом в его мощную грудь.
– Засыпай, – прошептал он, нежно поцеловав ее в плечо. – Завтра мы вместе решим, что делать.
Но Энжи не могла уснуть. Как не могла и расслабиться. Ее мозг гудел, как пчелиный улей. Она не знала, откуда брались эти слезы, но они текли и текли по щекам.
– Перестань плакать, – тихо проговорил Лоренцо. – Мы со всем справимся.
Энжи хотела что-то сказать, но он поцеловал ее в щеку. Сначала в одну, затем в другую. Затем нежно слизал языком ее слезы. Этот ласковый, эротичный жест немного успокоил внутреннюю боль.
И возбудил так, как умел возбуждать только он.
Тихий звук сорвался с губ Энжи. Их взгляды встретились, и воздух между ними накалился до предела. Время вокруг замерло. Прошептав ее имя, Лоренцо прикоснулся губами к ее губам в медленном, сладком поцелуе.
Весь мир перестал существовать, теперь она думала только о нем. Как она скучала по этому. Как ей этого не хватало.
Он обхватил подбородок жены пальцами, углубил поцелуй, проник языком между ее губ. Их ноги переплелись, и тугой узел желания затянулся ниже живота Энжи. Она подвинулась к нему ближе, желая, требуя того забвения, которое он мог ей дать.
Она ритмично и нежно прижималась к нему, чувствуя его твердую эрекцию. Ее собственные тонкие трусики не являлись препятствием. Она издала легкий стон, когда он двинулся на нее сильно и так властно, что все перевернулось внутри.
– Лоренцо…
Он запустил пальцы ей в волосы и разомкнул поцелуй.
– Нет, Энжи.
Она открыла глаза. «Нет»?
– Завтра ты меня возненавидишь, – прошептал Лоренцо. – Ты поддалась эмоциям. Я не могу этим воспользоваться.
Анжелина не верила тому, что слышала. Видимо, туман желания в голове сделал свое дело. Она оттолкнула Лоренцо ладонями, отодвинулась на свой край кровати и села:
– Ты же сам начал.
– Я лишь хотел тебя успокоить, – ответил Лоренцо. – Но слегка перестарался. – Энжи легла на своей половине и снова свернулась калачиком. Он положила руку ей на плечо. – Энжи…
– Оставь в меня в покое.
Она глубоко вздохнула, пытаясь вернуть привычный ритм сбитого дыхания. Она уже не понимала, что происходит. В происходящем не было ни смысла, ни логики. Лоренцо для нее как алкоголь для ее матери. Так же опасен. Но нужно было вспомнить об этом, принимая решение переехать к нему. И спать с ним в одной постели.
И вдруг она уснула. Как будто мозг, не справившись с таким потоком мыслей, попросту отключился.
Глава 6
Утром Энжи проснулась с головной болью и опухшими глазами. Стараясь вспомнить подробности вечера, она надела джинсы и тунику, завязала волосы в хвост и спустилась в столовую. Только бы там никого не было – тогда можно будет собраться с мыслями за чашкой кофе.
Надежда на завтрак в одиночестве не оправдалась. В залитой солнечным светом кухне сидел ее муж и читал утреннюю газету. Выглядел он потрясающе – в джинсах и футболке цвета морской волны. Его густые черные мокрые после душа волосы были зачесаны назад. Сердце Энжи мгновенно забилось быстрее.
Лоренцо поднял глаза:
– Предполагаю, ты выспалась. Это хорошо. Тебе надо было отдохнуть.
Она села рядом, во главе стола, хотя разум подсказывал сесть напротив.
– Констанца все сделала как ты любишь, – сказал Лоренцо, показывая пальцем на свежеиспеченный банановый хлеб в тарелке. – И кофе как раз горячий.
– Спасибо. – Энжи налила себе чашку. – Где мои родители?
– Отец на пробежке. А мама еще не вставала.
«И еще долго не встанет», – догадалась Энжи, отпивая горячий ароматный кофе.
Лоренцо нахмурил брови:
– Насчет твоего отца… Он всегда так холодно общается с вашей мамой?
– Всегда, – не раздумывая ответила Энжи. – Он считает ее зависимость некой блажью, капризом. Когда она пьет, отец просто перестает с ней общаться.
– Так проблему не решишь, – подметил Лоренцо. – Маме ведь нужна поддержка.
Анжелина сделала маленький обжигающий глоток кофе:
– Видимо, у нас так принято. Мы полная противоположность вам. Вместо того чтобы проявлять эмоции, мы хороним их в себе. Вместо того чтобы говорить о проблеме, мы делаем вид, что проблемы нет.
– Игнорирование проблем наносит вред всем членам семьи.
– Поэтому я и говорю, мы те еще родственнички.
Лоренцо покачал головой:
– Говоришь, она запила, когда тебе было четырнадцать? Какие, по-твоему, были предпосылки?
Энжи пожала плечами:
– Думаю, главная причина – неверность отца. Встречи и приемы сами по себе уже стресс. А уж когда на них тебе только и говорят, с кем и где его видели на неделе…
– Почему она от него не ушла? – поинтересовался Лоренцо.
– Она же Кармайкл. Имидж – это все. Кармайклы не знают поражений. Точнее, знают, но никогда не признают. Если ей не помочь, она сопьется до цирроза, считая, что так можно уйти от проблем.
– Но это безумие.
Энжи подняла брови:
– Помнится, ты говорил, что в династии Риччи тоже не было ни одного развода. Такова участь наших семей.
С задумчивым взглядом Лоренцо откинулся на спинку стула:
– Поэтому тебе и не нравится мир династий. Поэтому ты ненавидишь приемы и светские рауты.
– Да.
– И ты ушла от меня, чтобы не повторить путь матери. Ты жаждешь независимости, чтобы иметь пути к отступлению, если наш брак вдруг развалится.
Губы Энжи сложились в подобие ухмылки.
– Это слишком простой анализ.
– Возможно, – согласился Лоренцо. – Но родительский опыт явно наложил отпечаток на твой образ мыслей. Моя отстраненность напомнила тебе отца. Я строил империю, оставляя тебя одну. Разница лишь в том, что моим пороком стала работа, а не любовницы.
Ресницы Энжи опустились.
– Наверное, в этом есть доля правды, – сказала она.
– Что ж, будем спасать вашу маму.
– Я сама этим займусь.
– Нет, – возразил Лоренцо. – Это наше общее дело. Вчера мы об этом договорились.
Энжи отрицательно качала головой:
– С матерью все слишком сложно. Некоторые вещи ты просто не поймешь.
– Именно поэтому я должен быть в этом с тобой. Вчера я видел, как ты сидела на полу и плакала. Одной тебе будет трудно.
Она провела рукой по волосам:
– Ты хочешь решить нашу семейную проблему просто потому, что тебе в принципе нравится все решать. Щелкнул пальцами, и все! Вопрос решен. Но тут все сложнее, чем тебе кажется.
– Я знаю, – согласился Лоренцо. – Поэтому и предлагаю действовать вместе.
Тяжело вздохнув, Энжи посмотрела в окно на блестящую в солнечном свете воду.
– Нужно убедить ее лечь в калифорнийскую клинику. Пока что она ни в какую.
– Предлагаю другой вариант. Сегодня я разговаривал с приятелем. У него своя клиника в Нью-Йорке. Возможно, маме будет легче, если она будет поближе к семье. Вы сможете чаще ее навещать.
Энжи закашлялась. Видеть маму в реабилитационной клинике – худшее во всей этой истории. Озлобленная, ненавидящая весь мир Делла Кармайкл – то еще зрелище. А он предлагает ей лицезреть это регулярно. Но Энжи уже начала понимать, что бежать от проблем не значит их решать. Это не пройдет с ее матерью, как не пройдет в их с Лоренцо браке.
– Для начала мы можем вместе съездить в эту клинику, – предложил Лоренцо. – А потом ты решишь.