– Приемлемые потери, – сказал Сикарий. – Враг теперь знает, что мы не боимся принять бой, и это сделает его опасливым. Опасливый враг уже всё равно что разбит.
– Я надеюсь, что вы правы, – пожимая плечами, сказал Галлоу. – Мы потеряли уже шесть городов, и не похоже, что враг уже разбит.
– Это потому, что вы думаете, будто это война на истощение. Адептус Астартес сейчас на вашей стороне. Но мы сражаемся не так, как вы.
– Я помню, – сказал Галлоу. – Я сражался вместе с сержантом Леархом и 4-й ротой.
– Против зеленокожих. Это война совершенно иного рода.
– Я это понимаю. Я не дурак, капитан Сикарий. Я планетарный губернатор мира Ультрамара, назначенный самим лордом Калгаром.
– Как бы то ни было, ваши силы должны подчиняться мне. Этот мир принадлежит Ультрадесанту. Знайте своё место.
– Я знаю его достаточно хорошо, капитан, – заверил Галлоу, добавив в голос стали. – Но эта засада стоила жизней, Катон, жизней моих людей. Я хочу знать, что умирают не зря. Лорд Калгар не хотел бы такого.
– Лорд Калгар хочет победы, – сказал Сикарий, раздражённый тем, что губернатор использовал его имя. Он пошёл к месту, где сержант Дацей держал двух пленных, и Галлоу пришлось семенить за ним, чтобы не отстать.
– Что это вы надеетесь почерпнуть из разговора с этими подлецами? – спросил Галлоу.
– Я хочу узнать, кто их лидер, – ответил Сикарий. – Убей зверя, и орда умрёт. Это сработало в Чёрном Пределе, и я не вижу причин, почему это не сработает здесь.
– Мне показалось, что вы сказали, что это не такая война, как с зеленокожими, – заметил Галлоу.
– Это так, но этот принцип никогда не меняется, – сказал Сикарий, рассматривая двух связанных пленников.
Оба носили перешитую форму из кусков ткани ярких цветов: буйство розового, голубого, зелени и золота. Это было агрессивно ярко, и губы Сикария скривились в отвращении. Сражаться против такой мерзости было уже неприятно, но говорить с ними...
Один человек был в шлеме, закрепленный на черепе костяными крючками, воткнутыми в кожу на висках, там, где они оторвались, всё было покрыто засохшей кровью. Полоски плоти с ржавыми крючками свисали с щеки в качестве мерзкого украшения. Другой был одет похожим образом, но его оружие и украшения были качеством получше. Неповиновение на его измождённом лице выдавало в нём что-то вроде офицера. Оба носили бриллиантово-голубые кушаки, единственный объединяющий аспект в их одежде.
– Прежде чем я убью тебя, я хочу знать имя вашего командира, – сказал Сикарий.
– Voshad nether yousan pothai! – выплюнул первый.
Сикарий ударил его тыльной стороной ладони по челюсти с силой, достаточной, чтобы выбить зубы, но оставить челюсть нетронутой.
– Пойми, – сказал Сикарий, стоя на коленях возле заключенного, и уперев ствол плазменного пистолета ему в подбородок. – Ты скоро умрёшь. Будешь произносить такие слова снова, и твоя смерть будет медленной и мучительной. Я спрашиваю снова, как зовут вашего военачальника?
– Мы – это Рождённые Кровью. Мы не сказать вам ничего, – прошипел офицер. Он говорил неровно и неразборчиво, как будто не говорил на имперском языке уже много лет.
– Тогда ты для меня бесполезен, – сказал Сикарий. Его пистолет вспыхнул, а верх головы офицера испарился, окатывая его соплеменника кипящей кровью и фрагментами мозга. Второй пленник вскрикнул и тщетно забился в тисках Дацея изо всех сил, когда Сикарий повернулся к нему.
– Ustras mithoryushad merk! – пролепетал он в ужасе.
– Готик! – прогрохотал Сикарий. – Я знаю, вы меня понимаете, сейчас же говори!
– Я служу Королеве корсаров! – воскликнул человек. Его лицо сморщилось в ужасе, и Сикарий почувствовал едкий смрад мочи. Он покачал головой, увидев трусливую душу.
– Есть ли у этой королевы имя?
– Саломбар, – захныкал сломленный солдат. – Каарья Саломбар. Она командует воинством Рождённых Кровью, посланным обобрать этот мир.
– Рождённые Кровью? Что это такое?
– Святая армия Вечных Сил! – выплюнул человек, немного мужества вернулось к нему. – Королева Корсаров – наш пророк, и она увидит, как вы горите в огне ярости нашего хозяина!
– Не рассчитывай на это, – сказал Сикарий. – И что она такое? Человек, ксенос?
Пленник заколебался.
– Человек, – сказал он наконец.
– Ты что, не знаешь этого? – спросил Сикарий, прижав ствол к виску солдата. Пистолет засвистел, говоря о том, что оружие заряжается.
– Никто не знает наверняка! Некоторые говорят, что она наполовину эльдар. Она быстрая как они, но сильная.
Сикарий выпрямился.
– Расскажи мне об этой королеве корсаров. Сколько воинов у нее есть? Каковы ее сильные и слабые стороны?
– Она умная, – засмеялся Рождённый Кровью, смирившись со своей смертью. – Умнее тебя, если думаешь, что она будет сражаться лицом к лицу.
– Кто сказал, что я собираюсь биться с ней лицом к лицу?
– Ты ультрадесантник. Ты так делаешь, – прошипел человек. – Вы всегда так делаете.
– Похоже, это всё, что ты знаешь, – сказал Сикарий и послал копьё жгучей плазмы в мозг человека.
Космическое пространство вокруг Талассара было заполнено электромагнитным мусором и обжигающими вспышками остаточной радиации. «Цезарь» осторожно двигался к планете, которая стала очередной жертвой захватчиков; огромную боевую баржу сопровождал небольшой флот из фрегатов и эсминцев, которые держались рядом, словно рыбы-чистильщики, следующие за морским хищником. В стратегиуме, находившемся на носу баржи, Марней Калгар пытался оценить масштабы сражения, произошедшего у Талассара.
Изуродованные остовы кораблей дрейфовали по нисходящей орбите; спорадические выбросы из поврежденных реакторов искажали данные сканеров шипящими волнами статики. Палубная команда и сервиторы, работавшие с авгурами, старались очистить изображения от помех, но в сражении применялась значительная огневая сила, всегда оставлявшая за собой жестокий след.
– Проклятье, вот это была битва, – сказал Калгар, ни к кому конкретно не обращаясь.
На палубе из твердой древесины стояли по стойке «вольно», сложив руки на груди, Варрон Тигурий и Север Агемман; оба они достаточно хорошо знали магистра ордена, чтобы понимать, когда он делает риторический комментарий, и не хотели мешать ему проявить свои горе и гнев.
Изучив район с обломками, Калгар увидел останки по меньшей мере тринадцати кораблей, четыре из которых принадлежали Ультрадесанту. Облик вражеских кораблей был так чудовищно искажен, что теперь не представлялось возможным определить, сколько их остовов дрейфовали в этом секторе космоса.
– Фиксирую остаточные сигнатуры двигателей, – доложил Вибий, вахтенный офицер «Цезаря».
– В этом нет необходимости, – отозвался Калгар. – Я и так вижу, какие корабли мы потеряли. «Гнев Геры», «Копье Гиллимана», «Меч Ультрамара» и «Эрцгерцог Талассара».
– Все четыре… – прорычал Агемман.
Калгар покачал головой.
– Не думал, что мне доведется на своем веку увидеть такие потери. Что насчет планеты? Скажите, что есть хоть какие-то признаки жизни.
– Сожалею, милорд, – ответил Вибий. – Я ничего не фиксирую, но это не наверняка. Последствия боя создают слишком сильные помехи, чтобы сказать точно.
– Там не осталось ничего живого, Марней, – с грустью заметил Тигурий.
– Вы уверены?
– По крайней мере, я уверен, – сказал старший библиарий ордена.
– Мы отомстим за них, милорд, – добавил Агемман. – Честью клянусь, первая рота заставит врагов заплатить за содеянное страшную цену своими жизнями.
– Я знаю, ты выполнишь клятву, Север, – ответил Калгар. – Ладно, Варрон. Ты сказал, в твоем видении здесь будет битва, но тут уже не с кем сражаться. Как ты это объяснишь?
– Не знаю, милорд. Предвидение – наука неточная, но, полагаю, мое видение сбудется. Мы станем сражаться за Талассар и отомстим за тех, кто погиб здесь. В этом я уверен.
– Но как такое возможно? – настаивал Калгар. – Я вижу здесь только обломки – гордых кораблей из ультрамарского флота и взорванные остовы вражеской флотилии.
Тигурий вгляделся в экран. Калгар уже собирался упрекнуть его в неспособности дать четкий ответ, когда библиарий покачал головой.
– Нет, враг здесь. Он ранен и прячется, но он все еще тут.
Калгар вновь посмотрел на экран, а Тигурий бросился к постам сюрвейеров и вцепился в край планшетного стола. Магистр ордена не увидел на экране ничего нового: все те же разбитые и выпотрошенные оболочки вражеских судов и покалеченные корабли, каждый со знаком перевернутой омеги Ультрадесанта на обломках носа, украшенного крыльями орла.
Он присоединился к Тигурию и Агемману у планшетного стола и окинул взглядом изменчивый узор символов, который то складывался, то вновь рассыпался. Тигурий перебирал разные спектры поисковых параметров и, усиливая увеличение, вызывал крупный план разных участков космического поля битвы.
В нижней части окна обнаружения возникли энергетические всплески – не более чем угасающая фоновая радиация, вполне ожидаемая после столь яростной перестрелки.
– Что ты видишь? – тихо спросил Калгар.
– Они здесь, – прошипел Тигурий; его глаза мерцали потусторонним светом. – Они хитры, это правда, но я знаю их уловки.
Калгар посмотрел на Агеммана, но первый капитан лишь пожал плечами, понимая в происходящем не больше него самого. Прижав ладонь к светящейся поверхности стола, Тигурий пролистал с десяток изображений и остановился на снимке одного из космических секторов, исчерченном вихрями ядерного излучения – выбросами после выстрела из орудия «Нова». Район заполняли гигантские облака медленно вращающихся обломков – завеса из материального и электромагнитного мусора, похожая на клин практически непроницаемого тумана.
– Здесь, – торжествующе провозгласил Тигурий. – Вибий, отфильтруй радиационные выбросы в эхо-полосе и проведи активное сканирование того облака. Сканеры – на всю возможную мощность.
– Если там кто-то есть, они поймут, что мы их ищем, – предупредил Вибий.