Вокруг стаей расположились локстали Ксенанта. Следуя за ним, они меняли метаболизм собственных тел. Слиться со скалами им помогала не только выдающаяся маскировка, но и тот факт, что температура их тел теперь не отличалась от окружающей. Ящероподобные ксеносы были прирождёнными убийцами, а благодаря способности сливаться с местностью, становились идеальными для проникновения в тыл и диверсий. Слабым звеном в этой операции был Свежерожденный, но он хорошо показал себя на борту «Неукротимого», поэтому Ардарик Ваанес позволил ему принять участие в этой миссии.
Двадцатью метрами выше и десятью правее них, огневая позиция Ультрамаринов над огромными бронзовыми Вратами дала очередной залп в сторону позиций Железных Воинов. Дула орудий ослепительно вспыхнули с оглушительным рёвом. Отдача рассеялась в массе камня, и Ваанес ухватился за уступ, чтобы ударная волна не сбила его с ног. Канонада этих орудий даже из лагеря звучала весьма внушительно, а на таком близком расстоянии грохот выстрелов был и вовсе невыносимым.
Снаряды взрывали заградительный вал, выстроенный из руин переправы, поднимая в воздух столбы огня и тонны камней, но наносили мало урона сооружениям. Всё это были тщетные попытки; как только войска Хонсу окопались, артиллерия им была уже не страшна. Ваанес был уверен, что доктрина Ултрамаринов годилась лишь для определённых условий боя, а нынешние им не соответствовали.
Используя гулкое эхо выстрела как прикрытие, Ардарик Ваанес вернул подачу энергии на синтетические мышцы доспеха и продолжил взбираться по неровным скалам. Двигаясь плавно, он приблизился к амбразуре, когда длинноствольное орудие вкатилось обратно и опустился противовзрывной щит. Его движения были уверенными и быстрыми; размытая чёрная фигура двигалась среди скал, как тень в сумерках.
Команде убийц потребовалось четыре часа, чтобы забраться так высоко, но Ваанес не намеревался торопиться. Это была его стезя, и хотя теперь он всё чаще задавался вопросом, зачем всё-таки ему воевать на стороне Хонсу, соблазн продемонстрировать свои смертоносные таланты был слишком велик, чтобы от него отказываться. К тому же проникнуть за ворота можно было только так, и Хонсу об этом знал.
Он выбирал путь с большой осторожностью, пробираясь через те области ворот, где тени статуй давали хорошее укрытие от вездесущих авгуров и противопехотных орудий, установленных для пресечения того, чем он как раз и был занят.
Ваанес улыбнулся про себя. Это были достаточные меры защиты от любого противника, за исключением тех, что обучались в Вороньем Шпиле[3]. Для него же это бы не сложнее обычной тренировки. Прошло много лет с тех пор, как он обучался своему ремеслу вместе с братьями, но ни один полученный навык не был забыт. Он затаился прямо под бойницей, обняв скалу, пока локсатли занимали позиции вокруг неё. Свежерожденный ухватился за камни позади него, и его тело дрожало от напряжения, сохраняя неподвижность.
Бывший боец Гвардии Ворона кивнул Свежерожденному, обернувшись к взрывному щиту, и тремя пальцами начал отсчёт готовности. К моменту, когда тот сжал кулак, щит стал подниматься, лязгая шестернями и шипя пневматикой.
Ваанес дождался, пока створка взрывного щита не поднимется достаточно, чтобы можно было пролезть, зацепился за край бойницы, а оказавшись внутри, тут же перекатился и заскользил вниз вдоль смазанных рельсов компенсатора отдачи. Четыре орудийных ствола полутора метров в диаметре откатывались по этим рельсам вглубь артиллерийской позиции. Нужно было спешить. Если батарея даст залп, прежде чем он окажется внутри, ударная волна разорвёт каждый орган в его теле, а кости сотрёт в порошок.
Свежерожденный следовал за ним, а позади слышались торопливые движения локсатлей. Гул тяжёлых моторов и цепей стал громче, когда Ваанес достиг выпускных отверстий, отводивших избыток дульных газов. Казённая часть орудия была ещё далеко, а сквозь шипящий пар уже можно было разглядеть тревожно мигающие сигнальные огни.
Ваанес выпрямился и вскочил прямо на ближайший из стволов и бежал по нему до тех пор, пока не наткнулся на складную заслонку, отделяющую расчёт от самого орудия и защищавшую артиллеристов от потока дульных газов.
– За мной, – сказал он. – Убейте всех, кого сможете увидеть и как можно быстрее. Никто не должен выжить, чтобы дать тревогу. Ясно?
Свежерожденный кивнул, а локсатли отреагировали пёстрой фиолетово-золотистой рябью, прокатившейся волнами по их чешуйчатой коже. Ваанес расценил это как подтверждение и выпустил грозовые когти. Приглушённый звук сирены послышался из-под заслона, когда орудие достигло заданной позиции с громким лязгом опустившихся фиксаторов.
Два быстрых взмаха когтей, и заслон рассыпался полосами рваного металла. Ваанес влетел в образовавшуюся дыру и приземлился внутри контрольного центра могучего орудия. Локсатли хлынули вслед за ним, разбегаясь по стенам и потолку словно насекомые из потревоженного гнезда.
Примерно две дюжины человек занимали контрольный пункт, в основном из числа Оборонной Ауксилии, а единственный ультрамарин с частично аугметированным торсом был подключён к контрольной панели для подтверждения каждого выстрела. Удивлённые лица лишь мгновение смотрели в его сторону, и Ваанес насладился моментом, когда эти смертные поняли, в какой ужасной опасности они оказались.
Он бросился к ультрамарину, выставив вперёд громовые когти. Десантник достал болтер, но Ваанес отточенным движением левой руки рассёк его пополам. Лезвия на правом кулаке пронзили тому шею. Кровь хлестнула вдоль когтей, заливая перчатку, и он повёл рукой, чтобы расширить края раны. Выстрелы замелькали вокруг, и Ваанес оттолкнулся от трупа, уходя с линии огня.
Потоки флетшетов рассекали вражеских солдат прежде, чем те успевали выстрелить в ответ, но большинство дротиков с визгом рикошетили от стен контрольной комнаты, пока пришельцы истребляли солдат, попадавших на пол. Свежерожденный мощным пинком размозжил одного солдата, другого сразил ударом кулака. Сплошной град пуль барабанил по доспеху, но казалось, будто он этого не замечает.
Ваанес кинулся к источнику угрозы, ныряя под веер выстрелов. Он перекатился на колено и, ударив по сторонам, нанизал стрелков на когти. Тела сползли на землю, и всё было кончено. Батарея была взята.
Ваанес встал и, обернувшись в Свежерожденному, спросил:
– Ты можешь сделать то, что требуется прямо отсюда?
– Я могу, – ответил он, сталкивая мёртвого ультрамарина с консоли, – отправить сигнал.
С высоты смотровой площадки Уриэль наблюдал за неотвратимым продвижением Железных Воинов, и в голове его мешались тревога и ожидание. Невыносимо было видеть, как слуги Губительных Сил топчут землю Калта, и капитан хотел как можно скорее дать им бой, чтобы положить конец этой войне.
Образы, увиденные во время подключения к машине Локарда, преследовали его с прежней силой. Как бы ни противно было существо, носившее его собственное лицо, Уриэль обнаружил, что пережив мучительные моменты его жизни, он не мог его ненавидеть. Слова Локарда запали капитану в душу, и ему стало интересно, каким бы вырос этот мальчик, если б ему дали шанс на нормальную жизнь.
Стал бы он комиссаром? А возможно и генералом? Или же ему суждено было стать простым солдатом? Нельзя сказать наверняка, но Железные Воины отняли не только всё, что у него было, но то, к чему он мог бы стремиться в будущем. Было бы лучше просто убить его.
– Вспомнили что-то ещё, капитан Вентрис? – Спросила инквизитор Судзаку, выходя на смотровую площадку. Её помощник следовал за ней. Уриэль вспомнил, что его зовут Собуро. Тот производил впечатление человека, которому лишь предстояло стать полноправным членом Ордоса. После процедуры, проведённой Локардом, иквизитор долго беседовала с капитаном, прорабатывая каждое воспоминание связанное с Залом Мортициев.
– Нет, – сказал Уриэль, не оборачиваясь, – я рассказал Вам всё, что знаю. Судзаку присоединилась к нему перед стеной поляризационного стекла, глядя на осадные сооружения внизу. Снаружи смотровая площадка была не видна, и они какое-то время молча смотрели на врага. Облака пыли заволокли окопы и баррикады, когда артиллерия Хонсу начала новый обстрел, но ненавистная громада осквернённой боевой цитадели по-прежнему была хорошо видна. Уриэль отвёл взгляд: холодный ужас поднимался из глубины души, если подолгу всматриваться в эти противоестественные формы.
Позади ужасного левиафана простиралось застывшее море безжизненных песков и каменные леса Калта. Армия завоевателей преодолела этот суровый пейзаж, захватив множество посадочных полос и сборочных цехов Верхнего Города на пути к Вратам Гиллимана. Где-то там Леарх возглавлял разящий танковый клин Оборонительной Ауксилии.
Кодекс предписывал выделить отряд, который будет мешать подходу подкреплений, устраивать засады на конвои снабжения и всячески нарушать связь вражеской армии с тылом. Эта деятельность, как правило, выпадала на долю подразделения Иссама, но никто из них не смог бы выжить под смертельно опасным солнцем Калта, не будучи облачёнными в силовую броню или не находясь внутри защищённого транспорта.
Казалось, совсем недавно под командованием Леарха была произведена блестящая диверсия в тылу войск Тау на Павонисе, как он вновь вызвался вести большую группу добровольцев на эту, не менее опасную, миссию. Когда его танковая группа отделилась от главной колонны, въезжавшей в ворота, Уриэль, здраво оценивая характер миссии, был уверен, что больше не увидит своего боевого товарища.
– Я не подведу тебя! – В голосе сержанта звучал гордость.
– Знаю, что не подведёшь, – сказал Уриэль, а потом добавил, – возвращайся невредимым. Ты нужен Четвёртой Роте.
– Рассчитываю на это, – ответил Леарх и отключил вокс.
– Врата ведь устоят? – спросила Судзаку, выдернув Уриэля из задумчивости. Он был удивлён услышать нотки напряжения в её голосе. Капитан изучал действия неприятеля, скрестив руки на груди.