– Какова боеспособность? – спросил Сципион.
– Я могу сражаться, – ответил Нивиан. – Просто дайте мне меч или пистолет.
Сципион кивнул и вручил ему болт-пистолет, забрав болтер взамен.
– Лаенус, – позвал Сципион, указывая на оставшийся «носорог». – Сможешь управлять им?
Лаенус взглянул на БТР, и отвращение ясно читалось на его лице, будто Сципион попросил его осквернить статую самого Императора.
– Этот механизм затронут порчей, – сказал он. – Но, да, я смогу вести его.
– Хорошо, потому что нам это пригодится, если мы рассчитываем подобраться ближе к Коринфу.
Он увидел отвращение на лицах Громовержцев при мысли о том, что придётся передвигаться внутри вражеской машины, но пресёк все возражения, напомнив, что Кодекс Астартес предписывает использовать любую возможность, которую даёт враг, поскольку все военные приёмы построены на хитрости.
Даже после этих слов идея по-прежнему казалась им сомнительной, но их отношение к делу не имело значения. Перед ними стояла задача, как можно быстрее определить местоположение Королевы Корсаров, и если затея с транспортом в итоге поможет предотвратить принятие безрассудных решений капитаном Сикарием, то на такую жертву им явно следовало пойти.
Он упрекнул себя за нелояльность мыслей, и ударил кулаком по корпусу «носорога».
– Занять места в транспорте, – приказал он. – Мы должны быть на позиции, когда стемнеет.
Лидером местных жителей был коренастый мужчина по имени Маския Воллиант, префект маленького горняцкого поселения под названием Тарент. Угрюмый мужчина кутался в грубую одежду из кожи и меха, и Тигурий подумал, что он выглядел как человек, привыкший к тяжёлой работе. Его лицо было исчерчено глубокими морщинами, а кожа на руках огрубела от многолетнего труда.
Он привёл своих людей в Кастра Танагра после того, как стал свидетелем разрушений в городах долины, которые учинили когти и клыки демонической орды. Здесь было почти шесть сотен мужчин, женщин и детей. Они сгрудились в главном зале цитадели, надеясь, что этот кошмар скоро закончится.
– Мы думали, что вы – демоны, – сказал Маския. – Мы слышали ваше приближение, и решили, что это они явились, чтобы прикончить нас.
– Мы не демоны, глупец, – отрезал Агемман, злой на то, что на одном из комплектов брони Терминатора его отделения появились свежие лазерные ожоги. – Мы – то самое спасение, которое вы искали, придя сюда.
– Примите мои извинения, господин, – проговорил Воллиант, испуганный гневом первого капитана.
– Вполне понятная ошибка, – объявил Марнеус Калгар. – К тому же, обошлось без жертв.
Агемман, казалось, готов был оспорить это, но строгий взгляд Магистра Ордена заставил его промолчать. Тому же терминатору, чей доспех был отмечен ожогами лазера, были назначены повинности за слабую дисциплину прицеливания. К счастью, его выстрел в последний момент был направлен мимо, и никто не пострадал, но дело в том, что он вообще не должен был прозвучать.
Калгар опустился на одно колено перед Воллиантом, поравнявшись с его лицом и вновь заговорил.
– Расскажите нам, как вы оказались здесь, мастер Маския. Когда мы достигли Талассара, то не обнаружили никаких признаков жизни. Как так случилось, что весь Талассар был опустошён, а вы всё ещё живы?
– Я не знаю, что Вам рассказать, мой господин, – смутился Маския. – Мы лишь одно из небольших поселений на плато вокруг Шпиля Капена. Всего около тысячи душ. Мы видели огни в небе несколько недель назад, и когда пропала связь с Колонией Сердика – городом, куда мы отправляли всю добытую руду, – мы попытались связаться с Перусией.
– Перусия, – повторил Агемман, – это родина Сикария.
– Я знаю, – сказал Калгар. – Продолжайте, Маския. Что произошло дальше?
– Мы продолжали принимать сообщения по воксу. Пугающие вести. Мы слышали сигналы тревоги, завывающие по всему Талассару. Поначалу мы не могли поверить в это. Я имею ввиду, кто в здравом уме нападёт на один из миров Ультрамара? Мы были в курсе слухов о Таренте, но никто не воспринимал их всерьёз. Были все эти разговоры о монстрах и демонах, но никто не мог сказать прямо. Казалось, никто не знал, что происходит, а спустя какое-то время замолчали все ретрансляторы, и мы не смогли больше никого вызвать по воксу. Перусия стала последней, и мы полагали, что они слишком заняты обороной, чтобы ответить, но проходил день за днём, и мы поняли, что они не были заняты, они были мертвы.
– Это не объясняет, почему вы пришли сюда, – сказал Агемман, нахмурившись. – Это место – святыня Ультрамаринов. Вас не должно быть здесь.
– Примите наши извинения, господин, – Нам больше некуда было идти. Примерно через неделю после того, как Перусия перестала отвечать, мы снова заметили огни в небе, и наши геодезисты рассчитали их местоположение. Остальные поселения вдоль ущелья Капена пропадали из эфира одно за другим, и мы знали, что скоро настанет и наш черёд.
– Итак, вы пришли сюда, – подытожил Марнеус Калгар.
– Да, мой господин. – сказал Маския. – Некоторые люди не хотели идти, и я не мог придумать, что им сказать, чтобы заставить их покинуть свои дома. Их семьи владели имуществом, право на которое уходило в историю на тысячелетия, и они не собирались бросать его ради страха перед демонами или чем-то ещё.
– Тогда они погибнут, – скзал Агемман.
Его враждебность к мирным жителям претила Тигурию, и он поспешил удалиться. Ночной воздух был свеж, а от ветра, дувшего с юга, становилось по-настоящему холодно. Некоторые выжившие из экипажа Цезаря нашли укрытие в главном зале цитадели, но многие из них присоединились к воинам Первой Роты на стенах Кастра Танагра, вооружённые только лазерными винтовками и собственным мужеством.
Он поднялся по истёртым мраморным ступеням и двинулся вдоль бойцов Первой Роты, занявших позиции. Оглядывая темноту гор вдали, он вспомнил вершины Иакса, мира, который когда-то давно он называл домом. Известный как Сад Ультрамара, он был миром изобилия, который, как говорили, больше всего нравился Робауту Гиллиману.
Тигурий кивнул сержанту терминаторов, но ничего не сказал, когда тот молча отвернулся, продолжив наблюдать за подступами к крепости. Тигурий знал, что его недолюбливают, потому что дар псайкера навсегда стал преградой между ним и остальными боевыми братьями. Он давным-давно примирился с собственной изоляцией от братских уз, скрепляющих Орден, и находил своё место в его рядах по воле долга.
Он остановился возле изогнутой амбразуры. Положив руки на холодный мрамор мерлона, он почувствовал древнюю силу, заключённую в каменной кладке. До сих пор библиарий приписывал её наличие труду строителей и наследию примарха, но теперь не был так уверен. Он не смог определить, что в крепости есть выжившие, пока не ступил за её стены. И даже тогда его сил едва хватило, чтобы уловить их присутствие, будто вражеский псайкер притуплял его способности.
Тигурий положил другую руку на парапет и позволил своему сознанию течь в камни крепости, проникая сквозь груз её блоков к древнему основанию.
Позади себя он услышал шаги, и вернулся к своим человеческим чувствам.
Марнеус Калгар встал рядом с ним, железным взором окинув перспективу великолепных заснеженных гор.
– Мне следует приходить сюда чаще, – сказал он.
– Когда мы вышвырнем отсюда демонов, я пойду с Вами, – отозвался Тигурий.
– Скажи мне, Варрон, – спросил Калгар, внезапно помрачнев. – Что ты видишь?
– Я вижу, что мы оказались заперты в долине без выхода, ожидая армию демонов, которая вот-вот обрушится на нас. И это всё даёт слабую надежду на благополучный исход.
– Хотел бы я об этом не спрашивать…
– Тем не менее, несмотря на мрачные ожидания, воины, составляющие новый гарнизон крепости не поддаются страху. Здесь с нами лучшие воины Ультрамара, мой господин, и вся сила, которая заключена в каждом камне этой крепости. Не случайно мы пришли сюда.
Лорд Калгар ничего не ответил. Его взгляд устремился на дрожащий всполохами молний разрыв, возникший в конце долины. Он расширялся с каждой секундой, и ветер стал доносить вонь демонических созданий.
– Надеюсь, ты прав, – отозвался Калгар.
Когда Уриэль открыл глаза, мир вокруг оказался как будто не в фокусе. Правый глаз горел огнём, мутная статическая рябь наполняла голову шумом тысячи злобных ос. Он сел, внезапно осознав, что до этого лежал. Под ним была металлическая кушетка, напоминавшая столы Мортициев. Яркий свет ударил в глаза, и он спустил ноги вниз.
– Тише ты, – произнёс грубый, но дружелюбный голос.
Уриэль встряхнул головой, но тут же пожалел об этом. Боль молотом отозвалась в черепе, и будто яркие вспышки замелькали перед глазами. Понадобилось усилие, чтобы успокоить эту свистопляску. Тяжёлая рука подхватила его, удерживая в вертикальном положении. Уцепившись за неё, он чувствовал, как то и дело теряет равновесие.
– Будьте уверены, – посоветовал другой голос с лёгким металлическим дребезгом. – Спустя некоторое время, проводящие волокна глазного импланта объединяться с Вашей органической тканью. Не беспокойтесь, тошнота и дискомфорт пройдут.
– Что со мной происходит? – потребовал Уриэль, силясь унять накатившую дурноту.
Фигуры двигались вокруг него, но он не мог их различить. Все они были знакомы, но потребовалось время на то, чтобы определить, кт оесть кто, словно огромный пласт информации, необходимый для обработки визуальных образов, был заблокирован. Он прислонился к столу и сделал ряд коротких вдохов, чтобы успокоить тело.
– Вам выстрелили в голову из болтера, – сообщил голос. – К счастью, угол, под которым располагался Ваш шлем по отношению к траектории снаряда, способствовал тому, что большая часть кинетической энергии была рассеяна.
Уриэль потянулся к правому виску, ощутив холодный металл на месте плоти. Он вздрогнул от прикосновения, и чувство равновесия наконец вернулось. Он вспомнил обрывочные картины встречи с существом, которое носило его лицо, его слова, полные ненависти, и гром выстрела.