Над центральной площадью Коринфа висела чёрная дымка, пожары вызванные внезапной атакой всё ещё распространялись и захватывали всё большее пространство лагеря Рождённых Кровью. Хотя отряд Сципиона насчитывал всего десять воинов, они смогли причинить небывалые разрушения по пути своего следования.
Нивиан стрелял из пистолета, который дал ему Сципион, а когда боёк щелкнул в пустой камере, стал бить им как дубинкой. Одной рукой он не мог перезарядить опустевшее оружие. Четверо Ультрамаринов сражались изо всех сил, дарованных им генными кузнецами Ордена, и смелости, которая была с рождения присуща каждому воину Ультрамара. Отыскивая внутри себя скрытые резервы, они сражались сильнее, чем когда-либо прежде, чтобы сдержать врага.
Снова и снова предатели Астартес нападали на них, но неизменно Громовержцам удавалось отбрасывать их назад. Рождённые Кровью с крюками и лестницами пытались штурмовать стену, но Нивиан даже с одной рукой без труда пресёк эти попытки. В битве Сципион потерял счёт времени, но когда последний берсерк свалился под обстрелом болтера, солнце уже катилось за горизонт. Позади мёртвого воина мелькнули оранжево-чёрные доспехи, и Сципион увидел воинов Когтей Лорека, бегущих вниз по лестнице.
– За отвагу! – крикнул Сципион.
– За честь! – воскликнул Геликас.
– За Ультрамар! – рявкнули Нивиан и Колтанис.
Сципион никогда ещё так не гордился тем, что был их командиром. Новые волны выстрелов загнали их под укрытие парапета, но Сципион знал, что им придётся пережить этот обстрел ради того момента, когда предатели Астартес попытаются вновь пробиться к башне. Он наконец смог взглянуть на хронометр своего визора и с удивлением обнаружил, что с тех пор, как они взяли башню, прошло всего тридцать минут.
– Геликас, заряди-ка снова ракетную установку, – приказал он.
– Нивиан, дай мне пистолет, чтобы я смог поставить новую обойму, они скоро вернутся за нами.
– Пусть идут, – сказал Нивиан, передавая оружие.
– Чёрт, да ты испортил мне пушку! – усмехнулся Сципион. – Оружейники за это с меня шкуру спустят!
– Извини, сержант, у этих берсерков твёрдые головы. Пришлось потрудиться!
Сципион улыбнулся и перезарядил пистолет, как вдруг оглушительный рёв прорвался сквозь защитные авточувства их доспехов, перекрывая собой постоянный грохот стрельбы. Подобно ударам молний в ясный день, вершина башни внезапно осветилась сполохами огня зенитных орудий.
Каждый ствол счетверённой пушки выплёвывал по тысяче снарядов в минуту, пробивая огромные раны в толпе вражеских солдат, окруживших башню. Сотни человек погибли, когда Лаенус и Брадуа развернули турель своего орудия, и целые участки лагеря разлетались в щепки под яростью огненного шторма. Огонь пушки, предназначенной для сбивания бронированных целей, разрывал мягкие, мясистые тела и прошивал всё насквозь, вычерчивая параллельные линии взрывов по всему лагерю Рождённых Кровью.
Наталис и Исат не менее ловко управлялись со вторым орудием, разрезав два скифа пополам бушующим потоком снарядов. Более тяжелый скиф Королевы Корсаров отошёл от намеченной линии огня, повернув свои носовые и кормовые орудия по направлению к башне. Снаряды с визгом ударили в камень парапета и пробили насквозь мантелет[18] зенитной пушки. Наталис умер мгновенно, его тело исчезло во взрыве огня и крови. Исат был сбит с места наводчика, и, пролетев по воздуху, приземлился прямо в толпу Рождённых Кровью.
Сципион закричал, но он ничего не мог для них сделать.
Лаенус повернул орудие, чтобы перехватить скиф Королевы Корсаров, но она предвидела это и направилась к башне, в мёртвую зону зенитных пушек. Отказавшись от своей первоначальной цели, Лаенус направил огонь на склады боеприпасов на краю площади. Фонтаны яркого пламени взлетели над разрушенными зданиями, и взрывы поглотили множество огневых команд, которым не посчастливилось оказаться поблизости. Сердце Сципиона сжалось, когда он увидел, как десятки других расчётов готовят крупнокалиберные мортиры, а позади них, на краю площади, занимают позиции полдюжины самоходных артиллерийских установок.
– Кровь Императора, – только и успел сказать он, осознав, почему предатели Астартес покидали башню. Мортиры загромыхали с чудовищным лязгом, и Сципион услышал завывающий свист летящих снарядов.
– Воздух! – закричал Сципион.
Он перекатился на живот и что есть силы прижался к внутренней стороне парапета, когда серия минометных снарядов обрушилась на башню. Большая часть первого залпа пришлась с перелётом и врезалась во внутренние стены дворца. Сокрушительные попадания взметнули в воздух тела и камни, а башня задрожала от прогремевших вблизи взрывов.
Два снаряда пришлись точно в башню, и Сципиона подбросило ударной волной. Его зрение затуманилось, когда он ударился шлемом о крепостную стену. Осколки бронированного стекла врезались в лицо. Шрапнель рассекала воздух, и сержант лишь сдавленно вскрикнул, когда кусок раскаленного металла размером с ладонь вонзился в руку выше локтя. Он вывернул его, когда взорвался ещё один снаряд, и град из стальной картечи обрушился с небес.
Лаенус закричал, когда она пробила ему броню, и повалился с места наводчика прямо на орудие. Он пополз к краю парапета, оставляя за собой след яркой крови. Нивиан и Колтанис тоже не смогли сдержать крик, когда их доспехи сдались под натиском бури осколков.
Доспех Сципиона был пробит в нескольких местах, и кожу обжигали врезавшиеся в неё раскалённые фрагменты. Он сорвал свой разбитый шлем и отбросил его в сторону. Едкий дым заволакивал помещение, и в воздухе воняло сгоревшим топливом. Кровь пятнала отделку крепости. Сципион выплюнул сгусток ярко-красной пены.
Еще один снаряд пробил крышу, пронзив внутренности башни, и пылающий шлейф огня и дыма взметнулся ввысь одновременно со взрывом. Камни вываливались из кладки, и конструкция тревожно застонала, когда на вторую башню упал ещё один снаряд. Один за другим они падали сверху. Большая часть была вупущена с тем расчётом, чтобы взорваться внутри, но некоторые взрывались над ней и кромсали её снаружи. Зажигательный снаряд взорвался над крышей, и Сципион едва успел нырнуть под наклонную каменную плиту, когда огненный шар пронёсся над ним.
Сержант потерял из виду своих людей, зная, что они либо погребены под руинами, либо исчезли в огненной буре взрывов. Он выкатился из укрытия, обнажив меч, и тут над ним раздался оглушительный рёв.
– Если мне суждено тут погибнуть, я приму смерть, стоя на ногах, – прорычал он, карабкаясь на наклонную плиту и высоко поднимая меч. Клубы удушливого дыма заслоняли закат, но внезапно горячий ураган разорвал эту завесу надвое. И в промежутке Сципион заметил нечто, похожее на воплотившиеся легенды Ордена.
Четыре «Громовых Ястреба» с отличительными знаками Второй роты: Гладиус, Спата, Пилум и Ксифос.
Они напали как ангелы-мстители, облачённые в лазурь Ультрамаринов. Никогда ещё Сципион Воролан не видел столь прекрасного зрелища.
Сикарий.
Несмотря на то, что это был храм, посвященный Ультрамаринскому герою, Хонсу оценил монолитную конструкцию гробницы Вентана. Снаружи сооружение было впечатляющим, но его создатель – без сомнения, ультрамарины заявили бы, что это был их примарх – знал, что истинной мерой величия здания является его внутренняя функциональность.
Хотя часть опор фасада разрушилась, огромный драгоценный камень купола остался нетронутым, его изгибы не пострадали. Изнутри гробница был круглой, выложенной как большой амфитеатр или зал заседаний. Но вместо ступеней или сидений для зрителей ярусы вокруг центрального открытого пространства предназначались мёртвым.
Сотни каменных саркофагов были размещены концентрическими кругами вокруг центрального этажа гробницы, каждый из которых был членом какого-то забытого Ордена Ультрамаринов времён их единства под общим знаменем Легиона. В центре гробницы, прямо под венцом купола, стоял сверкающий саркофаг из чёрного мрамора, блестевший полированной поверхностью и чудесным образом не запылённый, спустя столетия изоляции.
Лишённый других украшений, за исключением серебряной таблички с именем воина, покоившегося внутри, саркофаг был именно тем, что М'кар послал их уничтожить. Это было последнее пристанище капитана Вентана из Ультрамаринов. М'кар не вдавался в детали, когда поручал Хонсу разрушить этот храм до основания, однако он потребовал, чтобы тот лично убедился, что тело Вентана и вся его аммуниция будут полностью уничтожены.
– Мне кажется, уничтожение этого места посрамит нас, – сказал Свежерожденный, глядя на то, как пристально Хонсу следил за Железными Воинами, рассредоточенными по всему строению. Команды ликвидаторов связали огромное количество зарядов в цепи, которые при взрыве похоронят здание под лавиной огня и обломков.
Хонсу пожал плечами. – А тебе-то какое дело?
– На самом деле – никакого. Просто я ценю архитектурное великолепие этого места.
– Оо, да у нас тут ценитель архитектуры!
– Нет, но я всё ещё могу узнать гармоничное пространство, когда вижу его.
Хонсу рассмеялся. – Послушай себя. Ты – порождение варпа, убийца, и стоишь здесь, сетуя на бесчестность разрушения вражеской постройки только потому, что она тебе приглянулась?
– Да, наверное так и есть. Это странно?
Хонсу не ответил, вновь сосредоточившись на ликвидаторах. Подготовка здания к сносу заняла больше времени, чем ему бы хотелось. Архитектор, Гиллиман или кто-то другой, хорошо знал своё дело. Это была чертовски устойчивая конструкция.
Но не было лучших мастеров разрушения, чем Железные Воины, и Хонсу знал, что любое здание рухнет, если уложить под него достаточно взрывчатки.
– Тебя не беспокоит, что Уриэль Вентрис всё ещё снаружи? – спросил Свежерожденный.
– А должно? – буркнул Хонсу в ответ. – Я думаю, что Танцоры Клинка и Грендель вполне совладают с этим разношёрстным сборищем отважных героев.