ратно через скалу, разумеется, это был не кто-то из наших.
Уриэль кивнул. – Выдвигаемся. Проверь, чтобы все были готовы, Пазаний. Мы должны закончить это.
– Войну за Калт?
– Нет, за Ультрамар, – поправил его Уриэль.
Не обращая внимания на вопросительный взгляд Пазания, он повернулся и подошел к Аэтону Шаану. Капитан Гвардии Ворона всё ещё стоял на коленях рядом с трупом Ардарика Ваанеса. Тело ренегата было раздавлено, обескровлено и искалечено его убийцей и колоссальными силами, которые разрушили гробницу. И всё же, несмотря на все причинённые увечья, в орлиных чертах его лица было что-то, чего Уриэль никогда раньше не видел.
Умиротворение.
– Сожалею о гибели твоих воинов, – сказал Уриил, положив руку на плечо Шаана.
Тот кивнул, но ничего не ответил, и Уриэль понял, что он в замешательстве.
– Я ненавидел Ардарика Ваанеса, – начал Шаан, не поднимая глаз. – Каждый день я мечтал о том, чтобы он ответил за свои преступления, но теперь, когда он мёртв, я ничего не чувствую. Я... Мне грустно. Как я могу быть опечален смертью предателя?
Уриэль опустился на колени рядом с телом и прижал пальцы к забрызганному кровью ворону, выбитому на плече Ваанеса.
– Потому что, после всего этого, я не думаю, что он умер предателем, – сказал Уриэль. – Я думаю, что он снова был Астартес.
– Разве это возможно?
– Думаю, да, – сказал Уриэль, глядя в лицо человеку, который когда-то сражался с ним плечом к плечу, пройдя через мир демонов в поисках искупления. – Я надеюсь на это.
– Повелитель Теней непременно захочет узнать, что здесь произошло, – сказал Шаан. – Я не знаю, что скажу ему, когда вернусь в Вороний Шпиль.
– Скажи ему, что Ваанес отдал свою жизнь в вечной борьбе против Губительных Сил, – предложил Уриэль.
– Я думаю, что так и сделаю, Уриэль, – и Шаан, наконец, поднял глаза, когда подошел апотекарий Селенус. Мобильные скальпели и герметичные контейнеры его хирургеона были готовы принять самый ценный ресурс космических десантников. Шаан кивнул и положил руку на грудь Ваанеса, говоря слова, которые на протяжении веков произносили апотекарии, склонившись над телами павших.
– ...Тот же, кто пал в бою, пусть отдаст Ордену последний долг.
Армии Рождённых Кровью на Эспандоре ненадолго пережили свою королеву. Без централизованного руководства, лишившись поддержки Трижды Рождённого различные фракции оккупантов развязали войну между собой. Никто не желал признавать над собой чью-то власть, и, поскольку Коринф и Гераполис уже снова были в руках Империума, Рождённые Кровью лишились возможности пополнять войска. Под вдохновляющим командованием капитана Сикария, большинство этих изолированных группировок были окружены и уничтожены ударными группами Второй роты. После бойни, учинённой в Коринфе, эти сражения были, по меркам Адептус Астартес, не более чем мелкими стычками.
В течение девяти дней угроза Рождённых Кровью на Эспандоре была устранена, и Оборонная Ауксилия Саула Галлоу занялась уничтожением последних очагов сопротивления.
Ультрамарины перегруппировались и вернули свои Громовые Ястребы обратно на орбиту, разместившись в доках «Мести Валина». Ударный крейсер получил значительный урон, но, как и космодесантники, которым он принадлежал, продолжал оставаться грозным и стойким.
Оказавшись на борту, Сципион Воролан позволил себе и остаткам своего отряда короткий отдых, после чего приступил к оценке неофитов, чтобы восполнить потери. Нивиан теперь мог похвастаться новой аугметической рукой, а Колтанис – широким шрамом, протянувшимся по щеке ко лбу. Геликас прошел через все сражения в основном без повреждений, и даже Лаенус выжил.
Его обнаружили цепляющимся за жизнь среди останков зенитного орудия рядом с изуродованным трупом Брадуа. Получив множественные травмы, но сохранив твёрдость духа, Лаенус был сильно искалечен. Апотекарии и Техмарины до сих пор занимались восстановлением его тела с помощью трансплантатов из плоти и бионических протезов. Сципион был уверен, что тот не станет слишком возражать.
«Месть Валина» поднялась на высокую орбиту и стала набирать максимальную скорость в направлении точки прыжка.
Сципион спросил Иула Фенниона о пункте назначения и ни сколько не удивился, когда его друг, обладавший грубым голосом, рассказал ему, куда Сикарий ведёт роту.
– Талассар, – сказал он. – Мы отправляемся на Талассар.
Тусклое сияние наполняло камеру варп-ядра. Бледный болезненный свет, который обесцвечивал всё, к чему прикасался, делал окружение монохромным. Воздух был плохим на вкус, хотя М'кару не нужно было дышать. На краях металлических стоек образовался лёд, хотя М'кар и не нуждался в тепле. Волны первозданной варп-энергии, наполнявшие «Неукротимый», питали его и разливались силой по его конечностям. Верхние люминаторы мерцали и гудели, в такт просадкам энргоснабжения. Однажды смертный осмелился приблизиться к демону, чтобы сказать, что системы по всему Неукротимому выходят из строя без регулярного обслуживания. Тот лишь успел промямлить, что звёздный форт скоро останется без защиты.
М'кар выпотрошил мясистого слугу за то, что тот осмелился приблизиться к нему, не сделав сначала девять священных поклонов Вечным Силам, и поглотил обрывки его души, даже не заметив этого. Его страх стал кратким мигом удовольствия, который, впрочем, не мог сравниться с бурлящим океаном душ, вовлечённых в конфликты, вспыхнувшие по всему Ультрамару. Именно они были самой лакомой добычей.
М'кар ходил по камере, разминая гибридную мускулатуру плоти, которую он присвоил. Где-то глубоко внутри него душа Алтариона всё ещё неистовствовала над своей судьбой, но прежняя идентичность Дредноута давно утонула в море поглощённых душ.
С каждым шагом гнев повелителя демонов нарастал. Он сбежал из тюрьмы, которую лорд Ультрамаринов создал для него, но его нынешнее заточение было не многим лучше. С тех пор, как его братья были изгнаны с просторов голубого мира, планеты Ультрамара были для них анафемой, и ступать по их поверхности было всё равно, что ходить по битому стеклу. Властелин Ультрамаринов практически находился у него руках, но воздух Талассара был хуже яда, а свет его солнца – самым смертоносным излучением, к тому же тот провидец, ручной пёс Калгара, всё ещё был жив и даже ухитрялся подпитывать обереги Кастра Танагра.
Его армия демонов свирепствовала на горящих стенах священной крепости внизу, истощая мощь оберегов силой собственных смертей. Каждый день тысячи их сгорали без следа, обращённые в ничто пламенем, которое призывал колдун Калгара. Все эти смерти служили интересам адского повелителя, ведь каждая искра их существования была вверена ему добровольно.
Неукротимый мог развалиться, но М'кар не заботился об оружии своих смертных последователей. Полукровка мечтал утопить Ультрамар в огне, но М'кар желал только одного: увидеть Калгара поверженным. Ультрамар был ничем иным, как выцветшим остатком империи, которая ярко сияла целую вечность назад, прежде, чем подчиниться Терре. Сам по себе он был незначительным, но представлял собой старую рану, которую М'Кар не мог не разбередить.
Приливы варпа взывали к М'кару сквозь разлом, образовавшийся в сердце звёздного форта, и он мог чувствовать огни душ Рождённых Кровью сквозь огромные пропасти пространства, которые отделяли демона от его последователей. В пустынном мире тройной системы могущественные демонические машины сражались с танками и пехотой Ультрамаринов. Духи мёртвых нашли свой путь к нему, и он чувствовал их растущее отчаяние, когда враг медленно одерживал верх. В лесном мире огни Рождённых Кровью больше не горели, поскольку древние враги их повелителя всех истребили.
И всё же именно на Калте он чувствовал величайшее слияние жизненных потоков. Многие жизни оборвались здесь, что, впрочем, не было чем-то необычным для конфликта таких масштабов, но многие из них были яркими чертами тех, кто был избран судьбой. М'кар вздрогнул, вспомнив последние дни битвы на Калте, и вид его прежнего повелителя, уничтоженного Вентаном. Он прибег к помощи того самого оружия, которое было наделено невероятной разрушительной силой, и которое позже пожелал оставить на Калте.
Существование миров Ультрамара было для него проклятием, но особую ненависть у М’Кара вызывал именно Калт. Этот мир одержал верх над его Легионом. Он сопротивлялся пришествию Слова, боролся против истинных сил галактики и победил их. Отец Ультрамаринов вёл скрытную войну и совместно с Вентаном изгнал потомков бури с Калта. М'кар пожелал бы больше никогда не спускаться на Калт, потому что этот мир был последним пристанищем его заклятого врага.
М'кар знал, что Когда Калгар будет мёртв, Хонсу нужно будет уничтожить. Он видел силу, наполняющую сердце полукровки и потенциал, который может быть раскрыт, если тот сумеет привлечь внимание демонического покровителя.
Внезапный всплеск силы всколыхнула варп, и холодная пустота последовала за ней. М'кар остановился и потянулся своими чувствами наружу, спускаясь через эфирные слои планеты вниз, чтобы воочию наблюдать битву, вершившуюся во имя него.
Кастра Танагра была охвачена огнём, как это было в течение нескольких недель. Пламя было настолько чистым, что обжигало, даже если просто смотреть на него. Оно отбрасывало демонов назад, каждую секунду испепеляя их тела и их души. На стенах не было защитников, но это не имело никакого значения. Пока огонь горел, ни одно порождение варпа, не могло к ним приблизиться.
М'кар подобрался к крепости настолько близко, насколько посмел, чувствуя внутри отчаяние и страх. Гибель нависла над головами его защитников, как удушающий саван, но из-под него бил сияющий свет ярких эмоций. Надежда, отвага и благородство духа. Хотя М'Кар не мог подойти ближе, он заметил, что самый яркий источник горел в глубине крепости. И демон с упоением наблюдал, как этот свет вспыхнул в последний раз и погас, словно маленький уголёк в потухшем костре.
И когда это произошло, огонь вокруг крепости исчез.