ГЛАВА 23
Марнеус Калгар опустился на колени рядом с Варроном Тигурием, глядя, как лицо его постепенно теряет краски. На протяжении трёх недель главный библиарий находился на грани смерти, и теперь казалось, что его невидимая битва подошла к концу. Агемман вопросительно посмотрел на него и покачал головой.
– Мой господин, – позвал его первый капитан, кивая в сторону резного края крепостных стен. – Те огни. Они угасают.
– Я знаю, – ответил Калгар, крепко держа Варрона за руку, которая была холодной и серой, покрытой венами и иссушенной, как у старика. – Сейчас угасают не только они.
– Демоны придут снова. Нам нужно подняться на крепостной вал, – напомнил Агемман. – Нужно выставить людей на огневые позиции. Если это конец, то мы должны встретить его в полной готовности.
– Займись этим, – распорядился Калгар. – Я скоро к вам присоединюсь.
Агемман кивнул. – Он был хорошим человеком, – сказал он наконец.
– Он ещё не умер, Северус, – нахмурился Калгар.
– Конечно, – отозвался Агемман, кланяясь и удаляясь.
Пока Калгар нёс Варрона Тигурия от пролома в стене, демоны следовали за ними по пятам. Охваченные жаждой прикончить его, они бросились в огонь, но чистый свет мгновенно поглотил их. Пламя пылало в течение трёх недель, и защитники крепости использовали время с умом, укрепляя оборону, отдыхая и тренируя быстрое развёртывание для резервных войск. Варрон оставался в предсмертном состоянии всё это время, не двигаясь, а его пульс медленно ослабевал по мере приближения к смерти.
– Ты должен жить, Варрон, – прошептал он. – Без тебя нам не справиться.
Он крепко держал руку своего главного библиария, готовый отдать ему часть своей собственной силы. Калгар оставался рядом с ним в течение нескольких минут, пока не почувствовал присутствие людей у себя за спиной. Он оторвал взгляд от Тигурия, стараясь сморгнуть слёзы, которые вот-вот должны были проступить, и увидел почти сотню мирных жителей, которых они обнаружили в Кастра Танагра.
– Маския Воллиант, – проговорил Калгар. – Префект Тарента, что тебе угодно?
– Он выживет? – спросил Воллиант. – Господин Тигурий. Он будет жить?
Калгар вздохнул и встал. – Я не знаю, мастер Воллиант. Он покидает нас, и я ничего не могу с этим поделать.
– Что мы можем сделать, чтобы помочь?
Калгар покачал головой. – Ничего, если только вы не обладаете обширными знаниями в области физиологии и психических возможностей Астартес.
– Не могу сказать, что это так, мой лорд, но мы могли бы сохранять его в тепле и оставаться с ним рядом, чтобы он не умер в одиночестве, – ответил Воллиант.
Искренняя прямота слов Воллианта тронула Калгара, и он увидел ту же готовность помочь на лицах всех остальных людей. Это было благородство духа, которое сделало человечество великим; сила единства, благодаря которой Ультрамар был ярким маяком лучших достижений человечества.
– Я уверен, что он бы оценил это, – сказал Калгар. – Так же, как и я.
– Если мы верно понимаем, все в крепости давно были бы мертвы, если бы не он, – осторожно заметил Воллиант, когда толпа окружила настил, на котором лежал Тигурий. Калгар отошел в сторону, чтобы позволить им подойти ближе, зная, что Тигурий одобрил бы этот спонтанный жест благодарности.
– До свидания, Варрон, – прошептал он, отворачиваясь и направляясь к стенам крепости, где его ждали Агемман и тридцать воинов Первой роты. Как сказал их командир, огонь, с помощью которого Варрон удерживал врага на расстоянии, исчез, а демоны всё прибывали через край разлома в конце долины.
Холодные ветры подули над крепостью, и первые лучи рассвета осветили вершины гор.
– Последний рассвет, – сказал Калгар. – Напоминает мне финальную песнь «Прощания с Первой». «Слава солнцу, что рассветом, знаменует нашу гибель…».
– В нынешней ситуации звучит довольно угнетающе, – ответил Агемман. – Последние слова Саула Инвиктуса перед тем, как тираниды их одолели.
– Прошу меня простить, просто мысли вслух.
– Я надеюсь, что это была не та вдохновляющая речь, которую Вы планировали произнести.
– У меня не заготовлено речей, Северус, – сказал Калгар.
Агемман кивнул и сказал. – Хорошо. Меня не слишком трогают эти разговоры перед битвой.
Они погрузились в тишину, наблюдая, как новый рассвет становился все смелее, окрашивая горы в яркие золотые и фиолетовые цвета. Калгар счёл это прекрасным зрелищем. Он знал, что Тигурий пожелал бы запечатлеть такую сцену в акварели.
– Чего они ждут? – прорычал Агемман, вцепившись в парапет. – Почему не атакуют?
Калгар терзался тем же вопросом, и ответ на него нашёлся спустя мгновение, когда мерцающий разлом в небесах внезапно растянулся и скрутился, словно что-то чудовищное пыталось прорваться сквозь него. Через полчища демонов прокатился дикий рёв подобострастия, и сердце Калгара сжалось, когда он узрел чудовищную фигуру – наполовину машину, наполовину монстра – ступившую на поверхность Талассара.
Непомерно распухший и слитый воедино с механическими деталями, повелитель демонов М'кар возвышался над своим воинством могучим симбиозом демона и Дредноута. Форма его черт угадывалась безошибочно: оплавленные останки гранитного саркофага, высеченного из скалы Кастра Магна, мог опознать кто угодно. Калгар с замиранием сердца понял, чьё тело послужило вместилищем для Трижды Рождённого.
– Брат Алтарион, – прошептал он. – Прости меня.
Хотя рассвет разливался по небу, теперь оно потемнело, и холодные ветры мёртвых ночей подули над крепостными стенами, неся запах обожженной плоти. М'кар взревел, и направился к крепости. Армия демонов приближалась без намёка на боевой порядок: неуправляемая свора чешуйчатых тварей, вооружённых мечами, существа со множеством конечностей, завывающие от лютого голода и стаи адских гончих лишённых кожи. Бледные существа с мутными глазами и влажными телами, затянутые в лакированную броню, мелькали в толпе вместе с хрипящими крылатыми чудовищами, порождёнными самой тьмой.
Отродья варпа заполонили всю долину, несметной ордой они вырывались из разлома в реальность, купаясь в потоках отвратительных энергий, изливавшихся в этот мир. Это была армия, с которой ещё никто из защитников никогда не сталкивался.
Демоны неудержимым приливом захлестнули весь мир.
Калгар положил руку на плечо Северуса Агеммана. – Отвага и честь, брат, – сказал он.
– Отвага и честь, мой господин, – ответил Агемман.
Вновь переродиться во плоти было великим удовольствием, пусть эта плоть и была лишь гротескным соединением машины и его собственной демонической сущности. Мерзкий воздух и обжигающий свет здешнего солнца были незначительными неудобствами, по сравнению с упоением от существования в материальном мире. Возможность смаковать страдания рвущейся плоти, кровопролитие и муки смертных была щедрым даром за такую малую цену.
Священная крепость была легко доступна, пролом в её стенах сделался шире по прошествии нескольких недель битвы, а от её жалких защитников было не больше толку, чем от мёртвых. Обереги, которые когда-то сплетались в сеть нерушимой защиты, более неприступную, чем любая каменная стена, теперь стали всего лишь тусклым воспоминанием. Демоны роились вокруг него: лязгающая, ревущая, визжащая орда существ, единственным смыслом существования которых была жажда убийства.
Стрельба с подготовленных на стенах позиций скосила первых демонов, рискнувших взобраться наверх. Не имело значения, скольких удалось разорвать в клочья этим залпом, десятки новых существ уже лезли по тлеющим останкам своих предшественников. М'кар проигнорировал уже дюжину попаданий, его зловещая аура катилась перед ним, словно ударная волна звездолета, и, наконец, захлестнула защитников.
Страх и отчаяние текли из крепости, и М'Кар купался в этих мощных эмоциях, ставших порывистыми эфирными ветрами. Гражданские покидали свои позиции, в панике убегая в поисках укрытий. Одетые в синее Астартес стояли на своём и продолжали стрелять, но даже они были вынуждены отступить перед лицом превосходящего противника.
М'кар отпустил их. Их участь была ему безразлична. Он чуял огонь души своего заклятого врага внутри цитадели и поглотил достаточно много энергии, дарованной ему Неукротимым. Его руки были кружащейся массой света, плоти и металла, окутанной вспышками молний. Стоило ему лишь подумать об этом, и одна рука превратилась в коготь, обшитый тёмным сверкающим металлом, края которого были покрыты острыми зубцами. Другая стала свирепым осадным молотом, извращённой пародией на оружие, которое когда-то носил порабощённый демоном Дредноут.
Должно быть, это оружие, предназначалось для уничтожения Калгара.
Демоны устремились к крепости, теперь ничто не отделяло их от живой добычи внутри. Астартес на бастионах под крышей цитадели выпускали беспрерывные очереди снарядов и швыряли гранаты, который взрывались среди демонов. По всей длине стен полыхало пламя, когда защитники открыли огонь из сотен новых ниш и огневых позиций.
Множество демонов было истреблено, их порожденная варпом плоть разорвана на части и уничтожена. Некоторые выстрелы даже долетали до М'Кара, едва заметные, словно укусы насекомых для Титана. Тяжелые орудия взяли его на прицел и высвободили мощь своих лазеров и ракетных установок, но М'Кар легко отмахнулся от них.
Впитывая силу, текущую из разлома на борту «Неукротимого», он был неуязвим.
Крылатые демоны обрушились на крышу крепости, выхватывая оттуда Астартес, и визжали от наслаждения, сбившись в стаи, как охотящиеся птицы. Верхняя часть крепости скрылась в сплошной массе крылатых монстров. Сгустившаяся тьма освещалась изнутри лишь вспышками выстрелов.
Главные ворота цитадели был изготовлены из стали и адамантия, и представляли собой плоскую арку с вырезанными на её раме сценами древних сражений. Одним ударов М'кар выбил их и проломил окружающую каменную кладку. Дверь взорвалась смертоносным фонтаном бритвенно острых осколков, а по сторонам от неё рухнули целые секции камней. Повелитель демонов п