Долг Ордену — страница 73 из 74

– Готов, – ответил Уриель и выпрыгнул из брюха «Громового Ястреба»


После разрушения Гробницы Вентана Уриэль и его спутники вернулись в ущелье Четырёх Долин, ожидая застать битву в самом разгаре. К удивлению, они обнаружили, что с момента их отбытия ничего не изменилось. После разрушения Чёрной Базилики Рождённые Кровью окопались за своей крепостной стеной и сидели смирно. Только позже стало ясно, что без Хонсу и других командиров, чьё логово внутри левиафана было уничтожено Гвардией Ворона, Рождённые Кровью остались брошены на произвол судьбы.

Пока имперские защитники обсуждали, каким образом извлечь выгоду из замешательства врага, решение было принято за них. Атакуя с поверхности, Леарх провёл грохочущую колонну бронетехники через Врата Гиллимана, сплотил Оборонную Ауксилию и напал на армию Рождённых Кровью с тыла.

Оказавшись между молотом Леарха и наковальней защитников ущелья, захватчики были обречены. То, что началось как битва, закончилось резнёй, поскольку Рождённые Кровью не были достойны пощады. Возрождающиеся имперские силы вытеснили врага на поверхность Калта и отвоевали Верхний Город, окончательно раздробив силы оккупантов.

Магос Локард восстановил орбитальную оборону, очистив свои системы от скрап-кода и вернув их под контроль Империума. С методичной, математической точностью он направил грозные геостационарные батареи и ракетные установки на вражеский флот, стоявший на высоком якоре, и уничтожил дюжину судов менее чем за час.

Во главе с «Горе Побеждённому», Имперский флот, который объединился возле Ультима 6-8, вступил в бой, и в конце шестичасовой битвы лишь одному вражескому судну удалось избежать расправы. Как только битва за Калт была выиграна, Уриэль собрал свои силы и взял курс на Талассар, встретив «Месть Валина» по пути.

Капитан Сикарий нёс весть о великой победе, которую он одержал на Эспандоре, а также новости о триумфе на Кинтарне, достигнутом с большим трудом, где Пятая и Шестая роты в итоге переломили хребет вторжению. Боевые баржи Октавия и Севериана уже приближались к Талассару, и синхронность их прибытия ни у кого не вызывала сомнений.

Пока Уриэль и воины Четвёртой и Второй рот падали с небес на Талассар, две боевые баржи Ультрамаринов разносили в клочья оборону «Неукротимого».

Поскольку это сражение было судьбоносным для Ультрамара, победу в нём следовало одержать силами целого Ордена.


Прошло достаточно времени с тех пор, как Уриэль покинул рампу летящего «Громового Ястреба», и он плавно принял оптимальное положение для приземления: опустил голову, подогнул локти и выпрямил ноги перед собой. Долина мчалась навстречу ему лоскутным полотнищем серых и коричневых цветов, в центре которого ярко-синим пятном выделялись последние воины Первой роты. Повсюду вокруг него завершали спуск закованные в броню Астартес объединённых сил Второй и Четвёртой рот. Это было зрелище, вселяющее восторг в сердца каждого, кто их видел, и Уриель не мог вспомнить, когда ещё две боевые роты вот так бросались в огонь битвы.

Справа он увидел развевающийся красный плащ командира Второй роты, и хотя они никогда не были друзьями, Уриэль признавал величие своего коллеги-капитана. Слух о его невероятной победе в Коринфе послужил напоминанием Уриэлю о том, каким опасным и безжалостным воином на самом деле был Катон Сикарий.

Он вновь сосредоточился на стремительно приближающейся земле, контролируя спуск поворотом плеч.

Достичь желаемой точки посадки было не таким уж подвигом, особенно если учесть, что он десантировался с воздушного судна, которое летело с приличной скоростью на большой высоте. Уриэль скорректировал угол падения, чтобы снижаться в направлении Калгара, приняв такое положение, при котором он летел ногами вперёд.

Это было самым опасным боевым десантированием из всех, что выпали на его долю, и пронзительный сигнал опасности в его шлеме сообщал, что он оставлял опасно мало времени на то, чтобы включить прыжковый ускоритель. Предупреждающая руна яростно мигала, когда он наконец врубил джетпак у себя за спиной, и скоростное падение мгновенно прервалось вспышкой реактивного пламени.

Уриэль обрушился на поверхность Талассара, с грохотом разбивая камни. Дым окутал место его приземления, а грунт под ногами остекленел от сильного жара. Меч мгновенно оказался у него руке, когда чудовищные существа с вытянутыми мордами и бараньими рогами бросились в атаку. Глухие удары поблизости говорили о том, что воины Четвёртой и Второй присоединились к сражению, и битва за Талассар быстро изменила характер.

Уриэль прорубал дорогу через толпы рогатых демонов широкими взмахами своего меча, при поддержке испепеляющих залпов из огнемёта Пазания и смертельно точных выстрелов Леарха. Командный отряд Уриэля сражался как единое целое с небывалой целеустремлённостью, превратившись в предельно эффективную боевую единицу ещё на полях сражений за Калт.

Любой обычный противник был бы сломлен таким внезапным нападением, но демоны не были обычными противниками. Они дрались с такой же яростью и энергией, как и прежде. Вид почти двух сотен бронированных Астартес, приземлявшихся повсюду, и двух огромных космических кораблей наверху, настолько близко, что казалось, можно протянуть руку и дотронуться до них, нисколько их не тревожил.

Уриэль увидел, как Трижды Рождённый навис над лордом Калгаром, и ринулся на защиту Магистра. Капитан вскинул меч и отвёл в сторону стремительный удар, который наверняка лишил бы Марнеуса Калгара жизни. Повелитель демонов обратил свой пристальный взгляд на Уриэля, и тот почувствовал ужасную силу его древней злобы. Демон копил ярость в течение десяти тысяч лет, питая ненависть к мирам и воинам Ультрамара.

Ему стала понятна суть этой злобы, поскольку он, как и любой Ультрамарин, знал историю своего ордена. Он помнил о трусливой атаке Легиона Предателей Несущих Слово на Калт во времена Великой Ереси Хоруса и о битве, в которой участвовали Робаут Гиллиман и капитан Вентан во имя спасения этого мира после того, как его солнце было навсегда отравлено.

Но никто из Ордена не знал, а легенды молчали о том, что случилось с одним из самых могущественных Тёмных Апостолов Несущих Слово, страшной фигурой из древних преданий по имени Малок Карто. Хотя в облике Трижды Рождённого теперь не осталось и следа прежней внешности этого воина, Уриэль ясно видел, как тёмные покровители Малока Карто вознаградили его за ненавистные деяния на Калте.

Вот, что было последним даром капитана Вентана Уриелю: настоящее имя М'кара.

Демон, который когда-то был Малоком Карто из Несущих Слово, издал душераздирающий рёв и опустил свои когтистые руки, чтобы поднять Марнеуса Калгара с земли. Лорд Калгар пытался вырваться из хватки владыки демонов, но он был не в силах замедлить приближение пылающей пасти. Уриэль увидел, что Трижды Рождённый отказался от прежней великой цели, и теперь решил довольствоваться лишь убийством воина, который был его самым ненавистным врагов и мешал его безумным амбициям на протяжении многих веков.

Уриэль выхватил кинжал с кремневым лезвием из бедренных ножен.

– Тебя называли Малок Карто! – крикнул он. – Вот твоё настоящее, смертное имя!

Повелитель демонов запрокинул голову от боли, когда приступ ярости сотряс его тело от кончика почерневших рогов до когтистых лап. Кинжал стал нагреваться в руке Уриэля, словно узнал цель, для которой предназначался много веков назад, в момент, когда был создан. Дрожь неподдельного ужаса прошла через тело М'Кара, когда он перевёл взгляд на Уриэля и увидел сверкающий кинжал, который тот держал в руке. Глаза демона расширились, когда он узнал клинок.

Осколки Эреба! – взревел повелитель демонов.

Как бы Уриэль ни жаждал отомстить демону за все страдания и смерти, которые тот причинил, он понимал, что эта роль уготована судьбой вовсе не ему.

Он был Стражем Башни, а не её Властелином.

Уриэль швырнул кинжал Марнеусу Калгару.

Магистр Ордена с лёгкостью поймал его. Изящное оружие смотрелось нелепо в его могучих бронированных руках. Но, в той же мере, в какой Перчати Ультрамара были предназначены для великих разрушений, они годились и там, где нужна была ловкость. Находясь менее чем в метре от морды повелителя демонов, лорд Калгар рванулся вперёд и вонзил древний кинжал в горло М'кара.

Эффекты были мгновенными и сокрушительным.

Пылающий звёздный огонь извергся из смертельной раны, нанесённой повелителю демонов, потоком нематериальной энергии, бушевавшем в воздухе, словно вихрь грязного света. М'кар отпустил лорда Калгара, который тяжело рухнул на землю перед умирающим принцем демонов. Уриэль подбежал к раненому Магистру, и втроём с Пазанием и Леархом они оттащили его подальше.

– Что это был за клинок? – ахнул Марнеус Калгар.

– Я не знаю, – сказал Уриэль. – Он был в гробнице капитана Вентана.

– Ты сказал, Вентан? Потерянный магистр?

– Он самый, – подтвердил Уриэль.

Бои в долине прекратились. Повелитель отчаянно сопротивлялся собственной гибели, изо всех сил стараясь преодолеть потустороннюю силу древнего кинжала. Против тёмного искусства неизвестных создателей клинка и проклятия своего истинного имени, он ничего не мог сделать. Любые попытки задержаться в реальном мире были напрасны.

Окружив своего хозяина, демоны вопили в исступлённой ярости, когда М'кар высасывал их сущности, пытаясь замедлить распад собственной плоти. Один за другим, демоны обращались в прах. Поскольку их связь с материальным миром была нарушена, они отправлялись обратно в варп. Через несколько мгновений в долине не осталось никого, кроме защитников Кастра Танагра.

Фигура М'кара иссохла, его очертания размылись и сжались, поскольку каждая крупица его существования была предана разрушению. Это была настоящая смерть: забвение и тлен небытия. И повелитель демонов понимал это. Издав последний вопль ужаса, сущность М'кара рассеялась облаком легких осколков, знаменуя осознание грядущего.

В тот же миг разлом в ткани мира исчез с хлопком вытесненного воздуха. Тьма, которая скрывала вершины гор и заснеженные долины Талассара, рассеялась, и солнце осветило мир, вырванный из лап демона. Свежий ветер подул с восточных вершин, принося с собой обещание лучших дней, новую надежду и прославляя жизни, уцелевшие перед лицом неминуемой гибели. Никогда ещё солнце не светило так ярко, воздух не был так чист, и ни один другой день не был столь знаменателен, как этот.