— Бол, это провокация. Они хотят вывести тебя из равновесия, хотят спровоцировать на ответные действия.
— Тогда им это удалось!
— Бол, послушай, не надо… Бол, умоляю! Хочешь на колени встану? — она на самом деле упала на колени, и Болану тоже пришлось опуститься на колени, чтоб вести разговор на равных.
— Илина, Илиша, родная моя, есть вещи, которые нельзя делать. Которые нельзя прощать. Если мы простим им это, мы предадим самих себя. Мы перестанем быть собой.
— Ради меня, ради наших детей! Я же ради тебя… Всех и все… Почему ты не можешь?
Лицо Болана страшно изменилось. Илина забилась в рыданиях.
— Прости, прости меня! Забудь, что я сказала.
— Все будет хорошо, милая моя. Мы им не по зубам. Мы же Пара.
— Бол, умоляю, дай слово, что не будешь убивать.
— Илиша, мое оружие — комп. Твоим компом не убить, даже если по голове стукнуть.
Ваши действия противозаконны и аморальны. Пока дело затрагивало лишь мою свободу и мои интересы, я терпел. Но вы пытаетесь шантажировать меня, угрожая безопасности моего друга. Этого я простить не могу. Имею честь сообщить вам, что атакую вас через три дня.
Болан.
р. S. Поскольку я атакую государственную структуру, известную как бригада «Финиш», месть моя не коснется тех, кто добровольно выйдет из состава бригады в указанный трехдневный срок.
Файл с таким содержанием, адресованный членам бригады «Финиш» возник на одном из почтовых серверов словно из воздуха. У этого файла не было ни даты, ни времени создания. У него не было и хозяина. А адресован он был всем почтовым серверам сразу. Болан оформил послание как модификацию служебной команды, используемой при настройке сервера для выяснения сетевых адресов ближайших соседей. Мало кто знал, что если в команде адрес отправителя задать метасимволом «все», то послание расползется по всем почтовым серверам мира.
Каждый десятый житель планеты прочел послание, но лишь одна-две сотни поняли, кому оно адресовано. И единицы — о чем идет речь.
Почти сутки Болан подбирал ключи к банковскому серверу. Защиту делали они с Бертом. И оставили для себя лазейку, закрытую шестью подряд идущими паролями. Они всегда так делали, потому что администраторы менялись, умирали, забывали пароли, а увольняясь, меняли их из злопыхательских побуждений. Тогда фирмы обращались к авторам системы. Это был небольшой, но почти регулярный доход. Тонкость заключалась в том, что система не давала приглашения ко вводу пароля. Она в этот момент якобы думала о своем. Но и Болан не помнил паролей. Список паролей, записанный на мятой бумажке, лежал в сейфе их с Бертом офиса. В эту бумажку были завернуты канцелярские скрепки. (Берт и Болан имели свою точку зрения на надежность сейфов и других средств защиты.) Болан смутно вспоминал, что это был какой-то идиотский отрывок детского стишка.
«Идет бычок, качается, кивает на ходу», — набрал, наконец, он, и сервер пропустил его внутрь. Первым делом Болан выяснил кредитоспособность членов «Финиша». Потом написал простенькую программу из десяти строк с активизацией по дате и времени. Через пять дней программа должна была перевести всю наличность «финишей» на благотворительные цели, а счета закрыть. И — самоуничтожиться.
Покончив с банковским сервером, Болан взялся за сервер службы общественного порядка. Для проверки назначил себя главой полиции мелкого городка, а через пять минут влепил себе выговор с занесением и уволил за несоответствие занимаемой должности.
— Знаешь, Илишка, — задумчиво произнес он, — я ведь могу отсюда управлять миром. Сейчас я — первый хакер на планете. Никогда не добивался этого поста, но ведь вынудили, гады!
Илина с сомнением покачала головой.
— Не веришь? Послушай! — он начал загибать пальцы. — Два десятка банков — мои! Там наши с Бертом системы безопасности. Так? Полиция — моя! Связь — моя! Светофоры в городе — и то мои! Они мне на фиг не нужны, но мои!
— Я верю, что всем по отдельности ты можешь управлять. Но на все сразу тебя не хватит.
— Верно подмечено, — с неохотой согласился Болан. — Илиш, а может мне сначала предупредить «финишей»? Ну, напугать чем-нибудь безобидным? Продемонстрировать свою мощь?
— Очень хорошая идея! Скажи им, чтоб оставили нас в покое, нам же больше ничего не надо.
— Садись за клавиатуру, составляй послание. А мне подумать надо.
Болан достал карту, на которой было отмечено их возможное местонахождение и провел новую окружность — на триста километров больше старой.
— Пусть думают, что у нас был полный бак и канистра. Могла же быть у нас канистра…
— Как ты им на это намекнешь?
— Я выйду на связь отсюда, отсюда, отсюда, отсюда и отсюда, — он наметил на новой окружности пять точек. Тем самым я покажу им, что мы знаем, что они знают, где мы находимся. Этим я продемонстрирую, что не считаю их дураками, а также еще раз намекну, насколько безнадежно их дело.
— А также добавишь к зоне поиска несколько десятков тысяч квадратных километров.
— Ага!
Илина склонилась над клавиатурой, подолгу размышляя над каждой фразой.
— Где ты устроишь демонстрацию?
Болан на секунду задумался.
— На Кандагском перевале. Сегодня, перед заходом солнца. У них останутся сутки на раздумья.
Тревога поднялась сразу же, как только первый из «финишей» прочитал послание Илины. По-видимому, у них были помимо компов еще какие-то средства связи, потому что четверо остальных тут же обеспокоились и включили свои компы. После чего было несколько минут неразберихи. По двум адресам из пяти, откуда Болан отправил свои послания, были высланы оперативные группы, но отозваны с полпути. Интенсивный обмен сообщениями шел еще несколько часов. Но сообщения были зашифрованы, а возиться с декодированием не было времени. Вместо этого, мучаясь совестью, Болан подсадил в компы всех пятерых простенький, но вредный вирус-вандал с активацией по дате. Пять дней спустя вирус должен был обнулить всю память компа. Месяц назад за такое он любому набил бы морду, а теперь сам… Сделать это оказалось очень просто. Компы, на которых работали «финиши», были родными братьями компа Илины и допускали объединение ресурсов. Болан подключился шестым в общее поле памяти, а этого даже никто не заметил. Может, как сыщикам, «финишам» цены не было, но в компьютерной безопасности они не разбирались абсолютно.
Приближался вечер, и Болан занялся перевалом. Однако, его любимой обзорной телекамерой кто-то управлял вручную. Бригада «Финиш» приняла послание всерьез. Было чертовски обидно, что из-за этого он может не увидеть результатов.
Первым делом Болан увеличил на десять процентов предельно-допустимую скорость на серпантине. Комп службы движения съел поправку без звука. Потом начал выбирать жертву. Отбросил контейнеровоз с продуктами, забраковал несколько со станками, топливом и электроникой и остановил выбор на машине, везущей сорок тонн минеральных удобрений. Как только та въехала на серпантин, отключил контроль давления в шинах и включил подкачку воздуха в правое переднее колесо.
Несколько раз его контейнеровоз попадал в поле зрения телекамеры. Один раз даже крупным планом. Болан остался доволен выбором — старая, потрепанная машина. Через три-четыре витка ее так и так сняли бы с линии.
Однако, время шло, но ничего фатального не происходило. Машина упорно ползла в гору, температура двигателя тоже ползла вверх, а давление в шине хотя и росло, но далеко не так быстро, как хотелось бы. Вот контейнеровоз миновал первый поворот, и шел теперь не по краю пропасти, а почти прижимаясь боком к вертикальной стене. Болан начал нервно кусать ногти. Давление поднялось до пяти атмосфер, но шина держалась. Болан решил, что если машина дойдет до последнего зигзага, он спустит давление до нормального, и выберет следующую жертву.
Контейнеровоз миновал второй поворот и снова двигался по краю пропасти. Илина закончила работу в саду и села перед экраном рядом с мужем. Болан ввел ее в курс дела и показал на общем плане «свою» машину. Давление поднялось до пяти с половиной атмосфер, но дальше росло крайне неохотно. В отличии от температуры двигателя. Болан опасался, что из-за перегрева двигателя автопилот контейнеровоза снизит скорость. Позади осталось еще три поворота. Болан опять принялся за ногти, Илина легонько шлепнула его по руке.
— Во-от! — заорал Болан, тыча пальцем в экран. Давление в правом колесе упало до нуля. Даже на общем плане было видно, как машина завиляла, выехала на встречную полосу. Автопилот включил тормоза. Тягач занесло влево, он врезался в склон горы, но прицеп напирал, и контейнеровоз «сложился», перегородив наискосок всю трассу. Контейнеровоз, идущий навстречу, ударил в прицеп, развернул его и сам развернулся. Машины сцепились бортами и так, сцепкой, обрушились вниз.
— Это же надо, какого кита моя малявка завалила, — поразился Болан.
Пролетев больше ста метров, две машины суммарной массой в триста тонн обрушились на козырек, защищавший трассу от камнепадов и снесли его! Вниз, в Каруту обрушился все возрастающий поток камней и бетонных обломков. Видимо, от сотрясения, с противоположной стены тоже сорвался камнепад. Все скрылось в облаке пыли.
— Грандиозно! — только и нашел, что сказать Болан.
— Ты же дорогу повредил, — заплакала Илина. — Обещал только напугать, а сам!? Я обещала, что это будет безопасная демонстрация силы, а ты дорогу разрушил!
— Не думал я, что так получится, — расстроился за жену Болан. — Смотри! Карута мелеет!
И на самом деле, бурная, полноводная Карута мелела прямо на глазах. Исчезло белое облако брызг над водопадом, обнажились черные подводные камни. Камера, управляемая невидимым оператором, сместилась, показав долину. Вдоль застывших у обочины контейнеровозов двигалась колонна бульдозеров и экскаваторов.
— Что ты наделал, сволочь!
Не самое лучшее пробуждение. Болан попытался разлепить веки.
— Дрыхнешь? Знаешь, что ты наделал?! — Илина влепила ему пощечину. Сильно, звонко. Зло! Весь сон мгновенно слетел. Они же были Парой. А Илина его ударила! Даже п