С минуту она молчала, а затем все же спросила:
– Я так понимаю, это не телефонный разговор.
– Так оно и есть.
– Хорошо, уговорили. Закажу столик в Глобусе на семь вечера. Не опаздывайте. Сидящая в ресторане одинокая женщина – это жалкое зрелище.
– Буду там в шесть тридцать.
Когда разговор закончился, сидящий сзади Гена подал голос:
– Это была Шаталина?
– Она самая, – ответил я.
– Уверен, что стоит связываться с этим делом?
Вопрос был не праздным, так что пришлось обдумать все еще раз, но выводы остались прежними:
– Я уверен в том, что у нас тут есть враги. Поэтому нужно обзавестись как можно большим количеством друзей. И то, что появился шанс помочь столь шустрой даме, это просто дар с небес.
– Так себе помощь, – сморщился Гена.
– Тут уж не до жиру. К тому же я уверен – там все не так уж грязно.
Вернувшись домой, я понадеялся, что смогу просидеть в Сети до вечера, но, как обычно, ошибся. К трем часам, намного раньше срока, в наш дом заявился Барабаш.
– Почему так рано? – удивился я, глядя на артефактора.
– Решил угодить самому любимому заказчику и проработал всю ночь! – радостно заявил Саня и хитро улыбнулся.
– Знаешь, трудяга ты наш, когда ко мне вот так нагло подлизываются, сразу появляется подозрение, что есть шанс быть ободранным как липка. Колись, что тебе от меня надо, но сначала отдай… как там теперь это называется?
– Гарнитур, – торжественно провозгласил артефактор, доставая из внутреннего кармана куртки продолговатый пенал. – Гривна, обруч и серьга.
Тот факт, что предметов будет три, меня немного взволновал:
– Какая, на фиг, серьга, ты что, издеваешься?!
За спиной обидно заржал Баламут.
– Гена, заткнись, – бросил я через плечо и начал сверлить взглядом Саню. – А ты, фантазер, лучше попытайся объяснить свой странный поступок, пока тебя не начали бить.
– Да ладно, шеф, – явно набравшись дурного от моих стариков и повольников, совершенно не по статусу возвеличил меня Барабаш. – Просто, отделив верхушку от обруча, понял: когда обруч не на голове, с защитой могут быть проблемы. Мало ли что может случиться. На Подоле порой такие замесы происходят, не то что за шляпой, до ствола за пазухой дотянуться не успевают. Да и сережка маленькая, совсем не бабская.
Открыв пенал, он продемонстрировал действительно небольшой гвоздик с маленьким камнем, явно из набора бывшей диадемы.
– Давай я тебе ухо проколю, – тут же предложил Саня.
– Я тебе сейчас голову насквозь проколю, рыжий обжора! – послышался голос тетушки Пин, вышедшей на шум из кухни. – Убери свои грязные руки от господина. Бог знает кого ты лапал этими пальцами. Присаживайтесь, господин, сейчас я принесу иглы и мазь.
Гена, уткнувшись лбом в стену, уже тихо подвывал от распирающего его смеха.
– За что мне это все?! – горестно поднял я взгляд к потолку.
Ну а что, не признаваться же им в моей юношеской мечте, вставить себе серьгу в ухо. Увы, общество, в котором воспитывались мы с Генкой, не просто отторгло бы столь экстравагантный поступок, а, скорее всего, отреагировало бы крайне агрессивно.
Тетушка Пи действительно сделала все очень ловко и безболезненно.
Чтобы побыстрее закончить с этим цирком, я надел на шею то, что артефактор обозвал гривной, – неширокую, казавшуюся литой пластину на витом металлическом шнуре. Шляпа привычно легла на голову. Небольшая порция силы пробудила разделенный артефакт. Ощущения были непривычными, но все работало неплохо. Эмоции окружающих меня людей читались легко, причем настолько, что хотелось подойти и побольнее пнуть Баламута.
Я подошел к большому зеркалу у входа в столовую и всмотрелся в свое отражение.
А что, неплохо. Такую штуку я видел у Уилла Смита. Со шляпой смотрелось очень стильно.
– Красота, – с улыбкой поддакнула моим мыслям кореянка. – У меня две дочери, шесть внучек и восемь правнучек. Всем уши прокалывала, а одной даже пупок.
– Рыжий, у тебя есть что-нибудь в пупок? – просипел Баламут и опять уткнулся лбом в стену.
– А надо? – то ли в шутку, то ли всерьез вскинулся артефактор.
– Хватит! – вспылил я.
Мелькнула мысль насильно погасить веселье, фонтаном прущее из Баламута, но затем я понял, что в нем нет ни грамма насмешки или издевки. Да и вообще мой дар, среди прочего, позволял радоваться положительным эмоциям близких людей. Они окутывали меня как теплое и мягкое одеяло. Так что безудержный смех друга в конце концов вызвал у меня улыбку.
– Ладно, проехали. – Я опять повернулся к Барабашу. – Колись, что тебе от меня надо? По роже вижу – явно что-то задумал.
– Хочу переехать к вам.
– Да ты точно издеваешься?! – Невозможность читать эмоции артефактора нервировала.
– Чего это? – даже с какой-то обидой спросил Саня.
– Так мы же тут всего на два месяца.
– Нормально, – не унимался артефактор. – Как раз за это время постараюсь стать хоть немного своим для местных. Знаешь, как они тут к чужакам относятся? Даже к полезным. А так обтешусь немного, а весной попробую снять квартиру. Это в любом случае лучше, чем пару раз в месяц отписываться за трупы воров да на защитный контур с ловушками тратить кучу серебра. Соглашайся, шеф, тебе же прямая выгода.
– И куда я тебя поселю? – Нотка беспокойства, которую вплели замершие у входа в столовую Степашины, напомнила, что им я обещал оставшееся свободным крыло здания.
– А подвал? – беззаботно отмахнулся артефактор. – Его даже экранировать не надо. Поставлю пару уловителей – и все дела.
В чем-то он был прав. Иметь под рукой опытного артефактора будет неплохо. Увы, Барабаш тут же сунул ложку дегтя:
– А может, вообще купишь этот дом. У тебя же теперь…
– Сашенька, – подал голос Баламут, и смеха в нем уже не было совсем, лишь звенела сталь, – ты бы хоть немного думал, перед тем как открывать рот.
– Простите, каюсь, исправлюсь, – истово стукнул себя в грудь Барабаш.
Да уж, вот и второй повод держать его поближе к себе.
– Хорошо, оставайся. Теперь вы, – повернулся я к Степашиным. – Хотел оставить разговор на завтра, но раз уж все собрались, поговорим сейчас.
Когда сын и мать уселись за стол напротив меня, я пристально посмотрел в глаза женщины:
– Светлана Викторовна, в принципе, я не против вашего проживания здесь. С той же оговоркой насчет необходимости съезжать весной. Но хочу спросить. Есть ли у вас намерения как-то навредить мне и моим людям или же использовать нас в своих интересах, кроме оговоренного временного проживания и защиты?
В последнее время я наловчился ставить вопросы так, чтобы извернуться и спрятать ложь за правдой было трудновато.
– Конечно же нет! – с пылом ответила женщина и тут же покраснела.
Да, она немножко соврала, но я не стану акцентировать на этом внимание. Коломбина была права, и прочитать мысли другого человека не дано даже великим менталистам, но по эмоциям и реакциям можно многое понять и без чтения мыслей. Она действительно не намерена вредить нам, но явно задумывалась над тем, чтобы охмурить меня, особенно услышав заявление о покупке дома.
– Хорошо, тогда можете обустраиваться. Помните, что правила общежития в этом месте устанавливает тетушка Пин, и они обязательны к исполнению для всех, включая меня. – Не став реагировать на слова благодарности, я повернулся к артефактору. – Саня, мне нужны еще два защитных амулета.
– Без проблем, – кивнул Барабаш, отрываясь от пожирания чего-то украденного на кухне.
Действительно проглот.
Извлеченные из кармашка жилетки часы показали пять пополудни, и вроде мне спешить пока не нужно. Но это я так думал до звонка Сосо.
– «Глобус»? – удивился таксист, услышав мой вопрос. – А что вы там забыли?
– Сосо, ты же вроде грузин, а не еврей. Что за привычка отвечать вопросом на вопрос?
– Так там же очень дорого, батоно Никита, – тут же пояснил свое любопытство таксист. – Да вообще, зачем вам навороченный ресторан для снобов, если такие повара под боком.
– Чувак, ты меня сейчас выбесишь.
– Простите, «Глобус» так «Глобус». Буду у вас через десять минут. Туда езды чуть меньше получаса.
И все же слова парня меня напрягли. Дело не в дороговизне, а в том, что абы в чем туда явно не пойдешь. Мой новый гардероб был куда лучше предыдущего, но для таких мест недостаточно хорош.
– Жду, – проворчал я в трубку.
– Уже лечу, шеф!
– А ты ничего не забыл? – спросил Гена, когда я спрятал телефон в карман. – Точнее, кого.
– Я еду на ужин с красивой женщиной, и помощники мне там не нужны.
– Ой ли, – не унимался мой друг. – Давай мы с Паном проводим тебя на броневике до проходной. А потом встретим там, когда поедете обратно. Подол это не Город, могут вытащить прямо из машины.
– Как знаешь, – отмахнулся я, погрузившись в мысли о собственном внешнем виде.
Когда подъехал Сосо, я забрался на заднее сиденье и озвучил назревшую мысль:
– Мне еще нужно попасть в парикмахерскую.
Тетушка Пин стригла всю нашу братию, включая Златку, причем очень прилично, но это для внешки, Купферштадта, да и Бесшабашки тоже, но тут другой случай.
– Есть один знакомый.
– Сосо, мне нужно приличное заведение, а не шарашка очередного твоего родственника, – приземлил я шустрого делягу.
– Обижаете, батоно Никита. Вазген открыл свое дело в Городе. Барбершоп называется.
Заведение действительно оказалось приличным. Почти как на Земле. Все в строгих темных тонах. Мастера в обтягивающих одеждах впечатляли подтянутостью своих тел. Хозяин заведения, обладающий настолько ухоженной бородой, что в голову лезли странные мысли, встретил нас настороженно. Ну а как еще – и у меня, и у Сосо на щеках лишь неряшливая щетина. Но, судя по всему, парикмахер был одним из гостей на празднике и, как только узнал меня, тут же расплылся в приветственной улыбке:
– Батоно Никита! Как я рад, что вы посетили меня. – Когда взгляд скользнул на Сосо, улыбка тут же увяла. – А ты, безбородый, иди и жди уважаемого дара в своей таратайке. Не мозоль мне глаза.