Прокрутив видео-«ужастик» еще раз, я поняла, что мои смутные догадки о причинах исчезновения Дашки вовсе не безосновательны. Видимо, Слепянская, взяв интервью у Купцова, собиралась написать хвалебную статью, чтобы поспособствовать пиару будущего депутата Госдумы. Но неожиданно в ее руки попал этот фильм. И моя прагматичная авантюристка-подруга решила, что гонорар за заказанную статью слишком не велик для такой талантливой журналистки, как она.
Что ж, в этом – вся Дашка. Ей нравилось рисковать ради ерунды жизнью, причем часто не одной своей… Никогда не забуду, как я, доверившись ей однажды, была вынуждена идти темной ночью по глухой безлюдной дороге от железнодорожного полустанка до Сигулды пешком. Нам было лет по двенадцать, в Сигулде на турбазе мы оказались стараниями Дашкиной мамы, которая работала тогда вместе с дочерью Косыгина (премьер-министра СССР). И вот на зимние каникулы нас по льготным путевкам отправили в этот райский уголок Латвии.
Нас, «высокопоставленных» детей из Москвы, возили на экскурсии: в замок Турайдской Розы, в исторический музей, поразивший меня абсолютно реальными сценами средневековой казни (тогда я еще не знала про музей мадам Тюссо и восковые куклы, повешенные или обезглавленные, произвели на меня ужасающее впечатление).
И вот повезли нас как-то вечером в Домский Собор на концерт органной музыки. Уж, не знаю, как нам это удалось, но мы спрятались от руководительницы нашей группы за массивными деревянными скамьями собора и не уехали со всеми на автобусе после первого отделения концерта.
– Ерунда, – сказала Дашка, видя мои испуганные глаза, – как-нибудь и сами доберемся до Сигулды. Что мы, маленькие что ли?
Действительно, после окончания концерта, мы потащились на вокзал. Купив билет на поезд, отходящий из Риги в нужном нам направлении, мы выяснили, что в Сигулде остановка длится около минуты.
– Ну, вот видишь, я же говорила, что все здорово продумала, – радовалась Дашка.
Но я не слишком-то верила в такую удачу и оказалась не так далека от истины.
Когда поезд остановился на станции, мы спрыгнули на пустынную платформу и огляделись.
Уютные, теплые вагоны, весело посверкивая окнами, уехали далеко-далеко. Мы стояли среди безлюдной площади, заваленной снегом. Было слишком поздно, народ уже спал или сидел у телевизоров.
– Ну и что мы теперь будем делать? – спросила я в ужасе.
– Спокуха, сейчас все выясним, – произнесла Дашка, шмыгая носом от холода, – вон, видишь, тетка какая-то идет.
Действительно, через площадь шла одинокая женщина. Торопливо озираясь по сторонам, она, видимо, как и мы, мечтала поскорее оказаться в теплой постельке.
Мы с гиканьем подбежали к ней, напугав ее до полусмерти. Наконец, она поняла, что мы всего лишь дети, хоть и русские.
– Турбаза? Это вам нужно пройти мимо кладбища, вон туда, а потом идти по дороге, никуда не сворачивая, – сказала тетка и быстро удалилась.
– Мимо кладбища? – прошептала я.
– А что тут такого страшного? – как ни в чем не бывало, брякнула моя авантюристка. – Пошли, пока нас не хватились, а то вой поднимут и отправят нас в Москву завтра же.
Сейчас мне не трудно описать то ощущение леденящего кровь страха, которым наполнились наши души, когда мы, взявшись за руки, неслись мимо кладбища. Но что испытала я тогда на самом деле, детская память услужливо стерла за годы молодости и последующей зрелости. И, слава Богу!
Когда мы зашагали по казавшейся бесконечной заснеженной дороге, ведущей к турбазе, настроение было немного лучше. Освещаемый луной путь уже не казался таким страшным. Было даже интересно: дикая природа, ощущение какой-то сказки, правда, страшноватой. Временами нам приходилось спрыгивать с дороги в кювет и, лежа на снегу, пережидать, пока проедет какая-нибудь редкая машина. Чувство самосохранения все же оставалось с нами. Наконец, мы перелезли через забор турбазы и скоро лежали под своими одеялами: я – стуча зубами от холода и пережитого за ночь, Дашка – тихо, мирно посапывая…
Вот почему я и предположила, что Дарья совершенно не испугалась шантажировать такого «крутого мента», как Купцов. Вероятно, она каким-то образом вновь связалась с ним, может быть, под предлогом обсуждения кое-каких моментов интервью, и ненавязчиво намекнула полицейскому чину, что ему нужно раскошелиться, чтобы информация, компрометирующая его, не выплыла наружу, и он не лишился бы «сладкой депутатской сказки».
За этим безответственным шагом моей незадачливой подруги, разумеется, последовали решительные карательные меры, предпринятые «обиженной стороной». Но хитрая Дашка, опередив противника, успела спрятать детей при помощи Антона. Никита в то время был в командировке, соответственно, опасности не подвергался. Вероятно, Дарья надеялась закончить все переговоры еще до возвращения Никиты, но видимо, просчиталась…
Но это всего лишь мои предположения… А теперь мне предстоит узнать, что же произошло на самом деле и попытаться «разрулить» ситуацию хоть как-то. К тому же, можно сказать, я вложила в это дело и свои личные, причем немалые, средства. Для кого-то сумма в две тысячи баксов, может быть, и покажется смешной. Но у нас с Димкой были совершенно определенные планы на эти деньги. Поэтому я решила: не сдаваться и во что бы то ни стало разыскать Дашку, а вместе с ней и свои деньги.
***
Услышав настойчивый писк электронного будильника, я резко села в постели и сразу же упала вновь. Дикая боль схватила поясницу.
Напрасно я всегда считала радикулит болезнью старичков и старушек. Ничего подобного. Оказывается, достаточно простудиться или сильно понервничать, чтобы несколько десятков собачьих клыков впились в низ позвоночника. Нервничала я за последнюю неделю постоянно. А вот где меня могло продуть, точно не знаю. Предположительно, при переодевании в «униформу» перед «допросом» гражданина Симакова. Да это и не важно. Главное, что ни повернуться, ни встать без крика я не могла. Кажется, даже температура поднялась. Меня немного лихорадило. А уж ощущение в нижней части спины (не путать с «рабочей мозолью» писателей!) – не приведи господь! Короче, боль адская.
Вспомнив, что мы сегодня с Маргаритой должны съездить в «Кучкино», я все-таки, стоная и ойкая, сползла с кровати и бочком потащилась включать чайник на кухне, попутно трубным голосом воя:
– Маргоша! Подъем! Экспресс «Москва – Кучкино» отправится с минуты на минуту.
По скрипу несчастного дивана в гостиной, я поняла, что подруга услыхала мой призыв и просыпается.
Выпив таблетку анальгина и нацепив спасительную жилетку из собачьей шерсти, через полчаса я пришла в себя. Двигаться можно, особенно, если не думать о болячке. Правда, врачи рекомендуют строжайший покой минимум дня два-три, но у меня нет столько времени на отдых. Ничего, как-нибудь доползу до машины, а там устроюсь поудобнее, да за милую душу доеду до «Кучкина».
После недолгих сборов мы уже сидели в прогревающейся машине. С утра было морозно, с неба начинал сыпать мелкий пушистый снежок. Настроение у нас было бодрое, к тому же выезд на природу из загазованной Москвы хотя бы на несколько часов не мог не радовать.
Несмотря на то, что выехали мы довольно рано – что-то около половины девятого, все же нам не удалось избежать заторов на дорогах. Но в основном это были искусственные «малые» пробки, созданные не проснувшимися еще частниками, которые «поцеловавшись», задумчиво скребли головы и ждали гаишников.
Наконец мы выехали из города.
Трасса «Москва – Минск», иногда загруженная до предела многотоннажными грузовиками, была для меня, что называется водой для той рыбы, поскольку по этой дороге я каталась еще с грудничкового возраста, правда, находясь тогда еще на руках у мамы.
Многие мои знакомые и родственники не любят «Минку» и стараются ездить по Рублевке, Можайке, а в последнее время в большой моде стала Ново-Рижская трасса. Но, как поет Юрий Антонов: «А мне милей…», мне милее все-таки именно «Минка», по которой я езжу «на автопилоте» и могу думать о чем-нибудь еще, кроме дорожных знаков и сидящих в давно известных мне местах «засады» гаишниках.
Сегодня дорога на удивление была, что называется, «чем дальше, тем свободнее». Поэтому довольно скоро, под оптимистичные звуки «Ретро-FM», мы добрались до нужного километра, свернули налево и покатили по узкой, невероятно красивой однополосной дороге, с обеих сторон которой смыкались огромные ели и березы.
Дорога юлила то вправо, то влево, открывая изредка вид на далекие лесные массивы и огромные поля, покрытые снегом. Почему-то мне вспомнился фильм «Семнадцать мгновений весны», в котором Штирлиц иногда ездил на машине по похожей дороге.
Мы любовались красотой родных просторов, слегка припудренными снегом деревьями и наслаждались тем, что наш автомобиль был почти единственным на дороге. Маргоша что-то мурлыкала себе под нос, не слушая радио. Сделав потише радио, я поняла, что Маргоша, видимо, для поднятия тонуса, монотонно бубнила блатную песню «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла…». Я ухмыльнулась. Настроение у подруги боевое. Это хорошо. Главное, что я не одна. Как все-таки здорово, что Маргоша решила навестить меня именно в эти дни, иначе я сейчас чувствовала бы себя гораздо скованнее и беспомощнее.
Внезапно Маргарита, перестав петь, показала пухлым пальчиком куда-то влево.
– Смотри, кажется, это тот самый поворот, который нам нужен. Давай-ка притормози.
Сверимся с картой.
Я остановила машину, и мы некоторое время изучали наши записи.
– Все верно, едем туда, – сказала я и свернула налево. Мы поехали по совсем узенькой дорожке, хотя под снегом чувствовался асфальт, что, разумеется, не могло не радовать. Застрянь мы здесь в такой глуши, кто бы нас стал вытаскивать? – с ужасом подумала я, но тут же прогнала мысли страха и настроилась на радостную волну.
На довольно крутом повороте мы увидели небольшую белую церквушку, правда, закрытую, но, видимо не совсем еще брошенную, поскольку вокруг нее стоял свежевыкрашенный голубой заборчик. Рядом с церковью находилась небольшая деревенька с красивым названием: «Воздвиженское», о чем свидетельствовал новенький белый дорожный указатель.