Скандирование оборвалось, и в глазах Дагни мелькнула растерянность. Шепот, подобный шелесту ветра в тростнике, облетел песок.
— Алдабрешский! Алдабрешский!
Я только надеялся, что свирепая слава воинов Архипелага докатилась до того болота, из которого выполз Дагни, и что кто-то упомянул о моем рабстве там, на островах, в прошлом году. Теперь Фил и остальные смогут увидеть, что я научился чему-то более полезному, нежели постельные игры жены воеводы.
Напряжение так ощутимо потрескивало в воздухе, что я бы не удивился, если б сверкнула молния. Дагни скривил рот и, взмахнув мечом, бросился в атаку. Я встретил его еще до того, как он вложил в удар полную силу, и свободной рукой схватил рукоять его меча. Дагни поспешно отбежал, помня, как я прижал его раньше.
Он попытался снова сплюнуть на землю, но теперь его рот был сухим. Я терпеливо ждал, насмешливо улыбаясь, и когда Дагни поднял свой меч горизонтально, я принял ту же самую алдабрешскую стойку. Парень решил, что видит брешь, и попробовал нанести свой излюбленный удар по моим ногам, но как только я заметил, что его плечи напряглись, я под углом опустил клинок и с такой силой ударил по его мечу, что Дагни пошатнулся. Это дало мне мгновенный шанс: одним поворотом запястья я вскинул меч и рубанул по руке противника. Клинок мгновенно выпал из его ослабевших пальцев, алая кровь за минуту пропитала рукав, но Дагни просто стоял, разинув рот.
Я оторвал свой порванный рукав и расстегнул манжету Дагни, чтобы увидеть повреждение. Глубокая рана шла прямо вдоль предплечья; от неожиданности парень не смог даже повернуть руку. Это спасло его сухожилия, но, судя по количеству крови, меч рассек главный кровеносный сосуд. Я прижал полотно к ране, и мои руки сразу стали липкими и скользкими.
— Надавливай сильнее. — Я взял его здоровую руку и прижал к окровавленному полотну.
— Но они сказали, что я должен убить тебя, — неосторожно пробормотал Дагни, шокированный, он удвоил болтливость, рожденную тахном.
— Кто сказал? — спросил я слишком быстро и резко, но люди уже толпой валили на песок.
Взгляд Дагни поднялся к моему лицу, и понимание блеснуло в его глазах.
— Я никогда раньше не сражался против алдабрешских фехтовальных стилей. Но они сказали, что ты не готов быть избранным.
— Кто сказал? — повторил я, сильно нажимая на рану, скорее для того, чтобы причинить боль, нежели остановить кровь.
— Дай мне посмотреть! — Человек Ден Таснета попытался оторвать мои руки от Дагни.
— Отойди, — прорычал я. — Пошлите за госпожой Фил.
— Она уже идет, — отозвался кто-то позади меня.
— У нас есть свои сиделки, — стоял на своем человек Ден Таснета. В его голосе я услышал страх. — Шевелись, Дагни, мы уходим. — Он вывернул мою перевязанную руку.
Я выругался, но в ушибленных пальцах не осталось сил для сопротивления. Сплоченная фаланга с трилистниками пробивалась вперед, чтобы окружить Дагни, отталкивая в стороны остальных. Я увидел, что кто-то позади Столли отвечает на жестокий толчок смачным тумаком.
— Пусть он уходит! — закричал я. — Если этот глупый ублюдок истечет кровью в канаве, для нас это не потеря.
— Не будь дураком, парень! — Фил попытался удержать Дагни, но человек Ден Таснета сбил ректорскую руку с трясущегося плеча парня.
— Ты останавливаешь нас? — подошел к Филу коренастый дебошир с вонючим дыханием и изрытым оспинами лицом.
— Ректор! — Мой отрывистый оклик привлек внимание Фила, и он не успел заткнуть рябому рот кулаком. — Они искали боя, и они его получили. Их человек проиграл, и на этом все кончено.
Я с облегчением услышал за спиной шепот согласия, возглавляемый Мисталем и Темаром.
— Ладно. — Фил свирепо посмотрел на человека Ден Таснета. — Уберите свою грязь с моей земли.
Рябой схватил Дагни за плечи, намереваясь разбить ректору нос своим лбом. Фил оказался быстрее и, опередив его на мгновение, сам так ударил здоровяка, что тот слепо отшатнулся назад.
— Инджел, брось это! — Человек Ден Таснета все еще пытался остановить кровотечение из раны Дагни, повязки уже были пропитаны кровью. Толпа присягнувших Ден Таснету подобралась ближе, когда Дагни покачнулся, опустив зеленовато-белое лицо.
— Дайте им пройти! — Фил властно поднял руку. Разбив рябому нос, он отчасти выпустил свой гнев.
— Подождите. — Мисталь остановился перед представителем Ден Таснета. — Я, адвокат, присягнувший судам, призываю всех здесь присутствующих быть свидетелями. Вы уводите этого человека по вашему собственному выбору. Даже не думайте предъявлять какие-либо претензии, что Фил или Д'Олбриот не исполнили свой долг и не помогли раненому. — Его слова звучали авторитетно, и меня порадовала неуверенность, мелькнувшая на лицах воинов Ден Таснета.
Я смотрел, как они уходят с быстро пустеющей тренировочной площадки, и досада жгла мое горло, досада и горький жевательный лист. Я выплюнул его. Кто сказал тем людям настолько убедительную ложь, что они пришли сюда ради драки в вопиющем пренебрежении всех обычаев?
— Далмит? — Я увидел знакомого — присягнувшего Тор Канселину. — Ты сегодня вечером не на службе, а?
— Я? Нет.
Я заговорил быстро и тихо:
— Кто-то хотел устроить здесь сегодня беспорядки. Я хочу знать кто, и сьер тоже захочет это узнать, но никто из людей Ден Таснета не даст теперь нашим парням даже пара от своей мочи. Так, может, ты со своими покрутишься возле трактиров и борделей, где люди Ден Таснета утоляют жажду? Глядишь, удастся выбить что-нибудь из неосторожного пьяницы, или он сам проболтается. Я возмещу твоему кошельку все расходы.
Далмит посмотрел на меня задумчиво.
— Это как-то связано с нападением на твоего Д'Алсеннена? — Присягнувший, который доставил своему сьеру такие новости, будет замечен.
Я покачал головой.
— Понятия не имею.
— Дело кажется стоящим, — произнес Далмит с хищной усмешкой. — Я дам тебе знать, когда что-нибудь выясню.
— Помочь тебе умыться? — Мисталь выдавил улыбку.
Когда он достал из кармана штанов жевательный лист, я увидел, как у него дрожат руки. Темар же выглядел словно гончая, которая почуяла интересный запах, но была посажена на цепь в псарне.
— Мы решили не устраивать им драки, Темар, — напомнил я ему.
— Это значит, что мы никогда не дадим им сдачи? — прорычал юноша.
— Надо знать, с кем мы воюем, — сказал я.
— С Ден Таснетом, это очевидно, — презрительно бросил он.
Я стащил с себя потную, окровавленную рубаху.
— Мы вернемся в резиденцию и начнем планировать нашу кампанию, идет? — Моя раненая рука пульсировала, и все мышцы ныли после интенсивного размахивания мечом. Сегодня вечером мне будет страшно не хватать искусных пальцев Ливак, втирающих масла в мои плечи.
— Тебе нужно выпить и поесть! — Вновь появился Столли и протянул мне откупоренную бутылку.
Я сделал большой глоток. С добрым вином так не обращаются, но меня слишком мучила жажда.
— Сперва нужно наложить швы. — Фил оттолкнул его локтем, держа наготове повязки и целебную мазь.
Я посмотрел на свою кровоточащую рапу и сделал еще один большой глоток вина.
— А тахновой пасты у тебя нет? — Рука от нее онемеет, и боли не будет.
— Раш! Кончай с перевязкой, пора начинать серьезную пьянку! — Джорд замахал пивной кружкой, перекрикивая жаркие споры, доносившиеся со всех сторон.
Мисталь посмотрел па меня.
— Вероятно, это наш лучший шанс узнать, не подбил ли его кто ответить на этот вызов, его и Ловиса.
Все люди Д'Истрака, казалось, только и ждут, когда их пригласят праздновать.
В глазах Темара загорелся огонек.
— Сразу уйти — вряд ли будет вежливо.
Я постоял какой-то миг в сомнении.
— Ладно, останемся ненадолго.
— А ты помнишь Иншоу, портного, там, у волока?
Темар старался изобразить интерес. Похоже, ему придется выслушать еще одну историю о людях, которых он не знает, и местах, которые он скорее всего никогда не увидит.
— У которого жена хромая? — Райшед сел прямее, когда экипаж, везущий их троих, запрыгал по неровным булыжникам. — И три дочки с постными физиономиями?
— Он самый. — От смеха адвокат едва мог говорить. — Его жене взбрело в голову поставить на их дом чудесный новый фасад, прямоугольные камни, изящные рациональные линии, никаких старомодных башенок и эркеров.
Райшед нахмурился, усиленно вспоминая.
— Но там все дома — деревянные. Лучше уж снести его весь и построить новый.
Мисталь энергично кивнул.
— Хенси так и сказал, когда они к нему пришли. Он подсчитал, во что обойдутся люди и материалы для такой работы, и ее милое чуть не грохнулась в обморок прямо посреди двора.
Хенси и Риднер — старшие братья Татель, запоздало вспомнил Темар, каменщики там, в Зьютесселе.
— Иншоу вовсе не так богат, как любит прикидываться. — Воин зевнул. — Будь он богат, он бы давно уже сбагрил кому-то своих бледных девиц.
Темар ощутил себя слегка униженным этим неосторожным замечанием.
— Хенси решил, что больше они об этом не услышат, — продолжал Мисталь. — Но на следующий рыночный день Риднер приходит домой и говорит, что у колодца толкуют, будто Джешет взялся за эту работу.
— Кирпичник? — озадаченно спросил Райшед.
Адвокат кивнул.
— Он убедил Иншоу облицевать дом кирпичом. Мол, тогда он будет выглядеть точь-в-точь как каменный. И заодно сделать новую плоскую крышу. Только кто-то решил сэкономить время и деньги, не снимая старую.
Райшед покачал головой.
— Я не врубаюсь.
Не ты один, кисло подумал Темар.
— Они облицевали фасад кирпичом и довели его до конька крыши. — Мисталь пояснял свои слова жестами. — Потом они заполнили щель между скатом старой крыши и фасадом кирпичом.
Воин разинул рот.
— Как они его закрепили?
— Никак. — Мисталь все еще хихикал. — Спустя полсезона все эти кирпичи съехали со старой крыши, обрушив большую часть облицовки! Улица была перекрыта два дня, и Иншоу пришлось выложить целое состояние, чтобы ее расчистили. Теперь он судится с Джешетом, требуя возместить ему эти деньги и переделать все как следует. А Джешет говорит, что он делал только то, что велел ему Иншоу.