Мессир отделался поцарапанной щекой да несколькими синяками, поэтому я сунул его в руки Темара. Пыхтя от напряжения, я снял с ноги Камарла самый большой камень. Под ним открылся ужасный перелом: рваная рана и белеющие в ней осколки кости.
— Какое-то время я не буду танцевать, — слабым голосом прошептал эсквайр, его лицо приобрело белизну мрамора, а по ноге медленно текла черная кровь.
— Держись. — Закинув его руку себе за шею, я с трудом поднял безвольное тело.
— Помогите, сюда, скорее! — заорал Темар, оглядывая улицу.
На крик прибежал жонглер, за ним — несколько актеров маскарада. Жонглер поднял руку и — я не поверил собственным глазам — бросил тяжелую дубину, которая попала нашему кучеру прямо в лоб. Несчастный рухнул на спину, как зарезанная свинья. Лакей уже почти добрался до лошадиных уздечек, но, охваченные новой паникой, животные замотали головами, не даваясь ему в руки.
— Берегись, сзади! — отчаянно закричал я, видя яркий блеск стали в руке приближавшегося актера. Вытаскивая эсквайра из обломков кузова, я ничего не мог поделать, лишь в ужасе смотрел, как актер прокалывает насквозь беспомощного лакея. Невзирая на мучительные вопли Камарла, я вынужден был свалить его в ближайшем дверном проеме.
— Темар! Они нападают на нас! — Подобрав дубину вероломного жонглера, я толкнул мессира к двери, в скудное укрытие косяков, и заслонил обоих своей спиной.
Темар уже оценил наше положение. Схватив сломанный шест от лесов, он ударил им по ногам другого актера, который несся на него с вполне предсказуемой целью. Еще один бросился на меня, живая сталь просвечивала сквозь краску, покрывавшую меч. Я едва избежал обманного клинка, но, уклоняясь от удара, сам врезал окованной металлом дубиной прямо по лицу злодея. Удар оказался достаточно сильным, чтобы расколоть пополам его тонкую деревянную маску. Актер отступил, зажимая разбитый нос, но кровь неудержимо лилась меж его пальцев. Я вырвал у него меч и нанес ему смертельный удар в живот, затем, толкнув в бедро, швырнул негодяя на землю.
Темар тоже откопал где-то меч. Низко держа клинок, он попятился ко мне. В этот момент Халкарион решила подбросить нам немного удачи, и сплоченная атака убийц из маскарада оказалась рассеянной лошадьми, которые неслись во весь опор вниз по улице Благолепия. Позади них бешено мотались из стороны в сторону остатки экипажа. Испуганные прохожие бросились бежать, пригибая головы, чтобы их не задело деревянными обломками. Один несчастный выбрал не то направление и, шагнув на мостовую, исчез под лошадиными копытами. Отчаянные крики его спутницы присоединились к нарастающему гвалту.
Я резко повернулся кругом, когда за нами приоткрылась дверь. В щель выглянуло испуганное лицо.
— Впустите, у нас раненый! От имени Д'Олбриота! — закричал я.
Дверь захлопнулась, и мы услышали, как кто-то в панике до отказа задвигает засовы.
— Я не могу остановить кровотечение. — Малиновые пятна расплывались по кружеву на манжетах мессира, но его руки и голос оставались твердыми. Он успокаивающе улыбнулся Камарлу, который дрожал, как нищий в середине зимы.
Если бы лопнул один из больших кровеносных сосудов, эсквайру уже ничем нельзя было бы помочь. Но пока он был жив, меня больше заботили те, кто горел желанием закончить свою грязную работу. Актеры маскарада перегруппировались, но теперь им мешала ничего не понимающая толпа. Из чайного дома напротив выскочили люди, спрашивая друг у друга, что происходит. Таверна выше по улице тоже пустела. Тут и там начали вспыхивать драки, только добавляя сумятицы, ибо одни набросились на акробатов, а другие — на невинных прохожих, приняв их по ошибке за злоумышленников, которые все это устроили.
Человек в буйволиных бриджах и простой рубахе наемного слуги торопливо направлялся к нам.
— Пошли сообщение когорте, — крикнул я.
Не слушая меня, мужчина перешел на бег, и я увидел нож в его руке и одновременно — сброшенную маску в канаве позади него. Я махнул впопыхах мечом, целясь в его запястье, — Фил осмеял бы меня за такой удар. Но мерзавец все же отскочил, и я попытался рассечь ему лицо. Но он снова отпрянул. Казалось, в этого подонка труднее попасть, чем в тень, но рука с ножом, метнувшаяся к моему животу, не была призрачной. Я крепким ударом вышиб нож, но ублюдок, не останавливаясь, впечатал кулак мне в ребра. Хорошо, я успел шагнуть вбок, не то бы он меня прикончил. Я замахнулся, готовый врезать рукоятью ему по башке, но не тут-то было. Он нырнул в сторону, падая, вытянул руку, перекатился и с ловкостью акробата опять вскочил на ноги, ища глазами упавший нож. Он отвлекся всего на миг, но Темару этого хватило, чтобы вогнать лезвие ему в бок. Злодей пошатнулся и дал деру, окровавленная рубаха развевалась на ветру, пока он не исчез в толпе.
Охраняя спину Темара, я увидел двух мужчин, которые неуверенно переглядывались в нескольких шагах от него. Я угрожающе поднял меч. Один сломя голову побежал обратно по улице Благолепия, другой вытянул пустые руки и в панике залепетал:
— Не меня, ваша честь, не меня.
— Вызови Дежурную когорту, — проревел я ему.
Глянув вверх по улице, я увидел, что прохожие тоже втянуты в баталию, а кареты и двуколки остановились вдали и загораживают дорогу. Я выругался. Люди Ден Джанаквела наверняка уже в пути, но им будет нелегко пробиться к нам. Народ со всех сторон боролся с актерами маскарада — то ли из желания помочь нам, то ли от пьяной воинственности. Не столь храбрые пытались убежать, а самые исступленные затевали новые драки на месте первоначальных схваток, еще больше мешая тем, кто неуклонно стремился нас убить. Но как отличить друга от врага? Какой-то мужчина, споткнувшись, налетел на меня. Я ударил его кулаком по голове, и он растянулся на дороге.
Может, удастся сбежать вниз по улице Благолепия? Но хватит ли у нас сил тащить с собой Камарла, а если да, то как это обернется для него? И тут я увидел, что несчастный, которого я послал за Дежурной когортой, угодил прямо в руки двух горячих парней. Они примчались, чтобы поглазеть на суматоху, и заодно попытались его отколотить.
— Нет, отпустите его! — крикнул я.
Злобно щелкнул кнут, рассекая воздух над их головами. Серая лошадь Амалена Девуара закусывала удила, раздувала ноздри и дико вращала глазами. Музыкант, собрав поводья в одной руке, без разбора хлестал кнутом направо и налево, возле него Аллин обеими руками вцепилась в сиденье. Парни и их жертва убежали все втроем, низко пригибаясь и защищая головы руками.
— Девуар! Казуел! Гони назад и приведи Дежурную когорту, — заорал я, надрывая горло.
Девуар оглянулся через плечо, но потасовка на дороге не позволяла двигаться.
— Камарл ранен! — закричал Темар.
При виде мессира, стоящего на коленях рядом с эсквайром, у Аллин отвисла челюсть. Но толстушка быстро пришла в себя и, жестикулируя одной рукой, стала передавать информацию барышне Авиле и Казуелу.
— Темар! — Я бросился наперерез еще одному гаду, перелезавшему через обломки лесов с горящей в глазах злобой и мечом в каждой руке.
Юноша поспешил на подмогу, но град камней и шаров, низвергавшийся по воле двух остервенелых жонглеров, которые появились у входа в переулок, заставил его пригнуться и, увертываясь, отступить к двери. Схватив кусок разбитого кузова, чтобы защитить голову, Темар остался там, заслоняя мессира и Камарла своим телом.
Гад вызверился на меня и принял борцовскую стойку. Судя по его устрашающему разбитому лицу, он зарабатывал на жизнь борьбой. Но у него было два клинка, и, похоже, этот ублюдок умел ими пользоваться. Он бросился на меня, нанося удары каждым мечом по очереди — удары неуклюжие, однако быстрые и решительные. Отступая, я ощутил под мягкими башмаками, которые я сегодня носил, предательские обломки дерева. Я взял меч обеими руками и, вращая клинок, уверенно пошел на врага, полупарируя-полуатакуя. Фехтование, выученное для подмостков, не годится в настоящем бою, и этот тип, словно новобранец, инстинктивно угодил в ловушку предвосхищения моих ударов и начал парировать слишком рано. Перехватив тем самым инициативу, я вынудил его замахнуться, а потом внезапно рубанул сбоку под руки. Ублюдок еще пытался обрушить на меня удар, по я успел раньше повернуть клинок и, рассекая грудь, вогнал зазубренную сталь в его бычью шею. Брызнула кровь, и он рухнул как подкошенный.
Стерев капли с лица, я обнаружил, что Темар бьет своим импровизированным щитом по голове другого невесть откуда взявшегося нападающего. Не выдержав отпора, тот повернулся и сбежал бы по соседнему переулку, но ему загородили дорогу жонглеры, у которых были собственные проблемы. Рой непонятных, серовато-красных шершней кружился вокруг них без всякого жужжания, и когда бы эти шершни ни садились на одежду, от нее поднимался дым, а под дымом образовывались черные выжженные метки. На открытых руках и лицах жонглеров вздувались красные пузыри, вызванные алыми искрами; они вспыхивали и исчезали так быстро, что взгляд не успевал за ними следить. Обернувшись, я увидел, что Аллин все еще цепляется за шикарную двуколку Девуара. Ее пухлое лицо окаменело от ненависти, глаза свирепо смотрели на жонглеров. За переулком дымилась пустая жаровня, в которой угасал малиновый свет.
Избивая свою дрожащую лошадь, Девуар заставил ее подчиниться. Бедное животное пребывало в таком ужасе, что не понимало, вперед оно должно бежать или назад. Барышня Авила с трудом слезла с двуколки, Казуел, заламывая руки, последовал за ней, съеживаясь от страха внутри своей помпезной мантии. Не обращая внимания на суматоху со всех сторон, Авила направилась к двери за моей спиной. Темар побежал вперед, чтобы как можно быстрее втащить ее в наш хрупкий защитный круг.
Я бы тоже пошел, но прямо передо мной вспыхнула свирепая драка. Камни и деревяшки полетели с боков, и все, что я мог сделать, это не позволить дерущимся смести меня, сьера и эсквайра. Нас с Темаром пихали со всех сторон. Не в силах отличить несчастных гуляющих от переодетых убийц, мы были вынуждены отгонять всех, кто к нам приближался, грубой бранью и еще более грубыми тумаками. Казуел взвизгнул от возмущения — это я наступил ему на ногу. И поделом — нечего прятаться между мной и Темаром. Внезапно жгучая боль лизнула мой затылок.