– Ну что, так и будешь молчать? – Калнынь теперь весь вывернулся на переднем сиденье и требовательно уставился на Артура.
– Извини, Андрис, устал, – Артур помотал головой, – уж очень ночка веселая выдалась.
– Ладно, ты не темни, – пригрозил Калнынь. – Этот Лицис хороший фрукт, но и ты, брат, не подарок. Так что выкладывай все начистоту – видно, не в последний раз мне тебя выручать приходится.
– Ну если начистоту, как старому другу, – Артур нагнулся вперед и доверительно сообщил: – Жрать я хочу, Андрис, как зверь в джунглях.
Как ни напускал на себя серьезность Калнынь, не смог удержаться от смеха и хлопнул себя по колену.
– Черт меня побери! Опять не тем бортом зашел. – Он тронул за плечо молоденького шофера. – Давай-ка, Юрис, в нашу столовую.
Изящная, как богемская статуэтка, официантка в накрахмаленном передничке переменила блюда за их столом и неодобрительно покосилась на Артура. В этой «столовой», на фоне толстых ковров, хрусталя, сверкающих белизной скатертей, невольно бросалась в глаза его небритая физиономия. И вообще он был измучен и нереспектабелен. Впрочем, Артура не заботили впечатления официантки и, не дожидаясь, когда девушка отойдет, покачиваясь на своих тонких каблучках, он с жадностью набросился на бифштекс.
– Вот что, – задержал официантку Калнынь, – дай-ка нам бутылочку «минеральной» – поняла.
Андрис к своей тарелке не прикасался. Сейчас он был серьезным и мрачным, совсем не таким, как в машине.
– В голове не укладывается, – после долгого молчания наконец заговорил он. – Как тебя угораздило до такого додуматься? Может, они тебя подловили на чем? Запутали, а теперь шантажируют? Не мог же ты по доброй воле…
Андрис достал портсигар, торопливо закурил. Артур продолжал энергично жевать, не поднимая глаз от тарелки.
– Я-то? – переспросил он. – Я-то, может, и не додумался бы. Это все рыбачки́ мои, башковитый народ. Давно, оказывается, сообразили и выменивают у соседей рыбку на всякое барахло – виски, сигареты… Все лучше, чем задарма протухнет.
Артур понимающе усмехнулся, заметив, какими дикими глазами смотрит на него Андрис, как вытянулась от удивления его широкая физиономия.
– Вот-вот. Я тоже таким тигром смотрел, когда узнал. Разгон устроил на десять баллов. А потом, знаешь, зло меня разобрало. Ну какого хрена гоним сумасшедший план, душу вынимаем из людей, технику гробим. Потом ждем доброго дядю из «Запрыбы», бегаем за ним по морям-океанам. А дядя нос воротит! Всего забрать он все равно не может, вот и куражится. Что там у тебя – сельдь? Не надобно. Окунь? Тоже. А куда мне это добро девать? Для чего люди пахали и в шторм, и в зной?
Калнынь щурился то ли от дыма, то ли от ядовитых, недобрых мыслей.
– Ты в магазине когда последний раз был? А впрочем, – махнув рукой, Артур оглядел заповедную «столовую», кивнул на роскошный буфет, – тебе это без надобности. Но трески днем с огнем не сыщешь – а мы ее за борт, тоннами…
– Значит, все-таки сам, – с горечью констатировал Калнынь, словно и не слышал обличительного монолога Артура. – Сам пришел и продался со всеми потрохами. Нашел решение проблемы!
– Да, нашел! – Артура вдруг понесло без тормозов. – Круминьшу очень хочется, чтобы я, как заводной болванчик жил – ать! два! под диктовку райкома! Думаешь, его заботит, где я запчасти и сети доставать буду? Ему или круглую цифирь на стол клади, или партбилет…
– Брось, Банга! Откуда в тебе такой кулацкий запал? Может, от Озолсов? Всю жизнь тебя к этой семейке тянуло! А Круминьш работник, конечно, молодой, но принципиальный коммунист. У тебя же вообще от любого начальства изжога. Он тебя носом ткнул, докопался до твоей партизанщины – вот ты и встал на дыбки!
– Партизанщины?! – Артур резко отодвинул тарелку. – А ты бы не поленился спуститься у себя в ЦК этажом ниже! Наверное, весь сельхозотдел завален моими докладными – да глухо! Кому охота возиться… Прямые хозяйственные связи с заграницей – ай-ай-ай, какой ужас!
– Слушай, ты вообще соображаешь, что несешь?
– Соображаю-соображаю, – вяло заверил Артур. – Что толку спорить, подождем сессии. Там я доложу обо всем. И о результатах тоже. Уверен, у нас много здравомыслящих людей. Они меня поддержат. Могу и на пленуме выступить. Пойми, нужно что-то делать, иначе крах! Бедой отольется нам эта гонка за планом.
Артур налил себе и Калныню. Выпил залпом, как бы подводя итог своей речи. Андрис пить не стал, сидел насупившись.
– Отличный эксперимент! – нескрываемая неприязнь промелькнула в тяжелом взгляде Калныня. – Колхоз превратил в личную вотчину – что хочу, то и ворочу. А теперь других решил надоумить с трибуны сессии. Выходит, тащи иностранному дяде все, чего ухватишь! Кому хлопок лишним покажется, кому золото. А кому, может, и еще что-нибудь позанятнее – чтобы дядя заплатил подороже. Смотри, Банга, с такими экспериментами недолго в КГБ на стажировку загреметь!
– Та-ак! Ну спасибо, что разъяснил! – Артур резко встал и плечом чуть не вышиб поднос с кофейником из рук их изящной официантки. Она едва успела отскочить в сторону, испуганно пискнув:
– Кофе, пожалуйста.
– Спасибо, дочка, кофе как-нибудь в другой раз, – он бросил на поднос потрепанный, по всему видать, последний четвертак.
– Слушай, а может, вы с Лицисом такое кино и придумали, чтобы меня душевно, по старой дружбе, под водочку расколоть? Тогда валяй, звони ему – пускай подгоняет воронок!
Артур стоял, глубоко запустив руки в карманы, и в упор смотрел на побагровевшее от гнева и досады лицо Андриса. Калнынь сидел как на углях: респектабельные, но, к счастью, еще редкие в этот час сотрудники удивленно поглядывали на них.
– Ну так как? – не унимался Артур. – Не желаешь проявить рвение? Ничего, у тебя еще будет случай…
Запыхавшийся бледный Калнынь догнал его на широкой застеленной мягким ковром лестнице.
– Стой! Ты… что ты сказал? – он крепко схватил Артура за локоть. – Кем ты меня считаешь? Все за Марту мстишь?
– Скажу – кем! – Артур вырвал руку. – Дураком тебя считаю, блаженным дураком! Не видишь или не хочешь видеть, как все кругом…
– Замолчи! – выкрикнул Андрис, и лицо его исказилось гримасой боли. – Не смей!
– Все кругом разваливается, гибнет, идет псу под хвост. А товарищи твои хлопают друг другу на пленумах и вешают ордена. Такие, как Круминьш, превращают партию в банду наглых карьеристов и хапуг…
У начала лестницы стоял и наверняка все слышал швейцар, но он был вышколенным служкой и потому даже вида не подал, что заметил шумный спор. А Артур никак не мог остановиться:
– Неужели сам не видишь, куда нас несет? – Артур теперь уже знал, что они с Калнынем давно по разные стороны баррикады. – Радеешь о службе, черт с тобой, радей, если тебе так нравится! Но как-нибудь ночью задай себе мои вопросы и ответь на них честно!
На шикарной царственной лестнице Калнынь стоял как оплеванный. Несмотря на злость, он вдруг понял, что ему нечего возразить против диких, просто безумных слов Артура. А тот не стал дожидаться, пока опомнится Калнынь. Медленно, ни разу не обернувшись, он спустился с лестницы и прошел мимо неподвижного оловянномордого швейцара на улицу…
Уже темнело, когда Марта поднялась на крыльцо и пошарила на кирпичном выступе под подоконником. Ключа не оказалось – значит, приехал. Войдя в дом, она удивилась – свет нигде не горел, но в одной из комнат явно шла какая-то работа. Марта поставила сумку и щелкнула выключателем.
– Артур! – привычно окликнула она.
Никто не отозвался, но шум сразу прекратился, словно гость затаился.
– Артур, это ты?
Ни звука в ответ. Марта застыла на пороге прихожей, настороженно прислушиваясь. Тихо. Недоуменно пожав плечами, стала снимать туфли. Почудилось, наверное… Она хотела было пройти на кухню, но решила на всякий случай заглянуть прежде в комнату Артура. И тут, на фоне полутемного окна, она увидела силуэт крупного мужчины, замершего в неуклюжей напряженной позе. В руках мужчина держал что-то большое.
– Ах! – вскрикнула Марта и отшатнулась, но мужчина не двинулся с места.
Несколько томительных секунд они молча стояли друг против друга. Похоже, гость был напуган не меньше хозяйки.
– Ради бога, не пугайся, Марта, – вдруг заговорил он знакомым голосом Марциса.
– Господи, Марцис… так это ты?! – она не поверила своим ушам, с опаской прошла в комнату и включила свет. У окна и впрямь стоял Марцис.
– Как же ты меня напугал! Что ты здесь делаешь?
Он молчал, виновато переминаясь с ноги на ногу. В руках бригадира был шикарный японский магнитофон.
– Да вот… Решил это… Немного почистить вашу квартиру, – наконец заговорил бригадир.
– Что ты такое говоришь? – опешила Марта, уставясь на магнитофон.
– Да мы тут… Хотели для клуба… Ивар и попросил меня занести… Ну извини за беспокойство, мне пора. – Вспотев от вранья, Марцис начал бочком, осторожненько пробираться к выходу, но Марта решительно загородила ему дорогу.
– Нет уж, извини, товарищ грабитель. Невежливо так покидать обчищенную квартиру. Мы с тобой непременно выпьем по чашечке кофе, и ты мне объяснишь, что происходит.
Она уже начала догадываться, что странное появление Марциса в доме как-то связано с внезапным исчезновением Артура ночью и его подозрительно легкомысленным звонком из Риги.
– Марта, пощади! – взмолился измученный своей двусмысленной ролью Марцис. – Не надо кофе… В общем, Артур попросил меня эту штуковину вернуть в клуб.
– Ах, Артур! – Марта подозрительно прищурилась. – Тем более будет интересно тебя послушать. А то в последнее время он довольно странно себя ведет – исчезает из дому, ночует неизвестно где… Вижу, тут не обошлось без твоего участия…
– Марта, отпусти, бога ради… Не знаю я его дел. Он меня только магнитофон просил Ивару отнести, – и Марцис сделал еще одну попытку проскользнуть мимо Марты.
– Стой! – с неожиданной резкостью приказала она.
Он послушно остановился, а она подошла к телефону.