ок, в лоб, все одно. Заключение-то будет писать наш человек…
Молча докурив до конца сигарету, Артур задумчиво произнес:
– Ты прав – «наш человек». Он уже много чего понаписал. И еще много чего натворит этот «наш человек».
– А себя-то ты к каким причисляешь? – буркнул Брасла.
– А к таким же, как ты.
– Дошло наконец, – злорадно заметил Брасла. – А то норовите все на нас свалить, а сами чистенькими остаться. Вроде не вы нас всех породили.
– Ладно, гражданин начальник, давай заканчивай свой «эксперимент». Ты меня зачем сюда привез?
Следователь увидел его спокойный, открытый взгляд и понял, что Артур так и не узнал его. Он отшвырнул сигарету, поднялся на ноги и пошел к машине.
– Поехали домой, – бросил он через плечо.
Глава 19
Марта возвращалась домой затемно. Шла, не замечая, где идет, не видя вокруг ничего. Ей даже не показалось странным, что в окнах теплится свет, а дверь не заперта. Она попросту не заметила ничего этого, подавленная не отпускавшими ни на секунду горькими мыслями, ужасом как шторм налетевших событий.
Дом оставался почти в том же виде, какой приобрел после страшного дня обыска. Не было ни сил, ни желания дотрагиваться до вещей, оскверненных грязными чужими руками. Да Марта и не жила теперь в своем доме – только присутствовала. Проходила в спальню, садилась на стул у окна – в день визита незваных гостей он стоял там же – и долго сидела без сна, без слез.
Часы пробили двенадцать, когда в гостиной она обнаружила в кресле незнакомую спящую девушку. Два крыла черных блестящих волос охватывали щеки, разрумянившиеся во сне. Из-под короткой замшевой юбки торчали узкие колени. Рядом валялись черный плащ и дорожная сумка. Изумленная Марта опустилась в кресло напротив, не решаясь разбудить незнакомку. Но девушка сама, видно, почувствовала, что на нее смотрят, и открыла глаза.
– Ой, здрасьте! – Спросонок Лиля забыла, где находится.
– Добрый вечер, – механически отозвалась Марта, продолжая разглядывать девушку.
– Извините… Извините, Марта… – Лиля на секунду замешкалась, боясь неправильно произнести необычное отчество, – Марта Екабовна. Я тут с самого утра вас жду. Дверь почему-то не была заперта…
– Да-да, возможно, я забыла… Значит, вы ко мне?
– Если вы мама Эдгара, то к вам, – немного кокетливо подтвердила Лиля. Но, сообразив, что Марта до сих пор ничего не понимает, недоуменно спросила: – Разве Эдгар ничего вам не говорил обо мне? Я Лилия.
– Да-да, конечно, говорил, – вспомнив о вежливости, поспешила заверить Марта. – Конечно-конечно… Лилия.
Она приветливо протянула девушке руку. Та, хоть и смущенная немного, с достоинством ответила легким пожатием. И улыбнулась, по-своему истолковав отсутствующий вид и рассеянность хозяйки.
– Хотя Эдгар, он такой… Скрытный. Мог и вообще ничего не сказать. Мы, знаете ли, хотели устроить настоящую, официальную, так сказать, помолвку. Это когда ваш муж приезжал в Москву. Но не вышло… Артур Янович, как я поняла, был очень занят. – Испытывая некоторое смущение, Лиля тараторила не переставая. – Я бы, конечно, никогда не решилась просто так свалиться вам на голову… Но я почему-то очень беспокоюсь. Эдгар ничего мне не пишет. Вот только что прислал. – Она открыла сумочку и достала из потертого конверта бережно хранимую открытку с видом какого-то города. – И больше ничего. Я подумала, может, он вам что-нибудь написал…
Марта взяла протянутую ей реликвию, посмотрела на фотографию и, не переворачивая, вернула открытку ревностной владелице. Этот неожиданный визит и открытка подействовали на Марту как укор. В круговерти последних недель, подавленная кошмаром событий, она совсем забыла о сыне.
– Да, Эдгар звонил… Кажется, на прошлой неделе, – Марта с трудом припоминала, когда же был последний его звонок, а вспомнив, удивилась – оказывается, прошла неделя, но она и не заметила ее. – Он просил не волноваться. Сказал, что все в порядке, – неуверенно и виновато говорила Марта, словно вырванная из нескончаемого сна этой чужой девушкой. – Я пойду сварю кофе, вы же, наверное, голодны.
– Нет, что вы, не беспокойтесь, пожалуйста, – не слишком убедительно запротестовала Лиля.
Но Марта уже вышла из комнаты. Ей нужно было остаться одной хоть на несколько минут, чтобы прийти в себя, вспомнить о той жизни, из которой ее выбросила недобрая посторонняя воля.
Воспользовавшись отсутствием хозяйки, Лиля проворно привела себя в порядок. Потом раскрыла молнию на объемистой сумке и вытащила оттуда довольно объемистый пакет. Положила его сперва на стол, потом, подумав, сменила стол на диван. Достала еще несколько кулечков и свертков и аккуратно пристроила рядом с большим пакетом.
С деревянным подносом в руках вошла Марта. Лиля помогла ей. Пока хозяйка разливала кофе, Лиля развернула перед нею великолепный белоснежный платок из легкого козьего пуха. Чуть смущаясь, протянула Марте.
– Это вам, Марта Екабовна. Никак не могла выбрать… Старалась вообразить, какая вы, что носите, что любите. Эдгар, как конспиратор, почти ничего о вас не рассказывал.
Марта поставила турку, бережно взяла нежный пушистый платок. Она была тронута – нашелся человек, который вспомнил о ней, позаботился…
– Какая прелесть! Спасибо вам, Лилия. – Она с благодарностью поцеловала девушку в щеку.
– Вам правда понравилось? – Лиля сияла от удовольствия. – А вот насчет этого я хотела с вами посоветоваться.
Она раскрыла коробку – в ней лежали бок о бок темная трубка вишневого дерева и мундштук из уральских самоцветов.
– Артура Яновича в Москве я даже повидать не успела. И не знаю, курит он или нет. Мы с ним в одно время к Эдгару приехали. Но я только голос его слышала, – Лиля на секунду замолкла, поняв, что невольно проговорилась о странности встречи с отцом Эдгара в гостиничном номере, и поспешила добавить: – Так уж получилось, случайно…
Слушая оживленный, беспечный щебет девушки, Марта стала понемногу отходить, оттаивать, как вдруг, неосторожно вспомнив об Артуре, Лиля снова вернула ее в жестокую реальность.
– Как хорошо, что сперва вы пришли, а не Артур Янович. Я ужасно боялась – мне кажется, он такой строгий! А я тут у вас сижу – так неудобно. Вы уж меня извините. Эдгар все время говорит, что у меня взбалмошный характер. Мы даже ссорились из-за этого…
Лиля не заметила перемены в лице Марты. Она вдруг заинтересовалась небольшой любительской фотографией на книжной полке – Марта с Артуром сидят вдвоем на песке у моря.
– Ой, как они с Эдгаром-то похожи! Это ведь Артур Янович? Да? Я сразу узнала… Удивительно – одно лицо на двоих!
Она обернулась к Марте и увидела, как та прямо у нее на глазах страшно побледнела, пошатнулась и стала оседать на пол.
– Господи, что с вами, Марта Екабовна?! – Лиля бросилась к ней и едва успела поддержать бесчувственное тело. – Ой, помогите же кто-нибудь! – Она еле слышно шевелила губами, забыв, что находится одна в огромном пустом доме.
Фотографии Эдгара красовались на первой полосе, среди броских заголовков. Но появились и другие снимки, на которых русский летчик был не один. Вот он с Мартой Лосберг и ее отцом, владельцем фирмы «Краузе» Рихардом Лосбергом. Чей-то внимательный объектив заснял их встречу так, что ее вполне можно было истолковать как трогательную семейную идиллию. Вот Эдгар наклонился к Лосбергу, что-то оживленно ему втолковывает. Предупредительно отодвигает стул, помогая старику подняться. Вот Лосберг разливает в крохотные рюмочки черный бальзам и внимательно смотрит на Эдгара. Вот все трое подходят к машине.
Затем несколько весьма романтических кадров – Эдгар с Мартой идут по старинной улочке, сидят в сквере с маленьким фонтанчиком. Наконец, фотография виллы Зингрубера в горах. В том сказочном уголке Баварии, где Эдгар появился на свет. Марта с коляской в заснеженной аллее, под высокими елями.
– Отец и сын, разлученные советским железным занавесом, «Трогательная встреча через двадцать лет», «Семья соединилась вновь». Прекрасно! – Зингрубер отложил подготовленные к печати гранки. – Хотя я предпочел бы увидеть этот материал до того, как русские нахлобучили на нашу голову этот чертов купол.
Чтобы не начинать бесполезных препирательств, Арвидас пропустил мимо ушей замечание шефа.
– Один материал я думаю отдать в «Пари Матч», насчет другого уже договорился с «Фигаро», третий можно было бы отправить в Мюнхен, нашим. Тоже не помешает.
– Откройте секрет, Арви! Где вы все-таки раздобыли негативы? Неужели вам удалось победить женскую строптивость силой мужского обаяния и Марта раскаялась в содеянном?
Арвидас постарался как можно спокойнее отреагировать на язвительную подковырку.
– Можно было бы, конечно, сочинить про себя героическую сагу. Но на самом деле мне просто повезло. Френк ненароком кинул одну пленку в брак, а я ее отыскал.
– Я всегда говорил, что вы везунчик. И девушки вас за это любят! Статейку для вас она все же успела накропать?
– Нет, больше мы не сотрудничаем, – небрежно бросил Арвидас, перебирая разложенные на столе макеты газетных полос. – На ее место нашелся очень толковый парень. Он-то и подготовил эти материалы к печати.
Зингрубер виду не подал, что догадался – из-за этой взбалмошной девчонки шеф-редактору, чтобы спасти положение, пришлось писать статьи самому.
– Вот оно как? Жаль, мне показалось, девочка увлеклась русской тематикой.
– Даже, пожалуй, слишком. И проявляет необычное усердие.
Зингрубер понимающе усмехнулся и покачал головой. Может быть, вспомнил золотые времена, когда и ему еще были не чужды любовные страдания.
– Да, эти юные куколки так непостоянны. Но поверьте старому цинику – увлечение экзотикой никогда не бывает долговечным. Все пройдет – и пташка вернется на знакомую жердочку.
Зингрубер деловито крутанулся в своем кресле и еще раз пробежал глазами броские заголовки.
– Однако поглядим, как вы, вернее, ваш толковый парень, – не преминул он припомнить Арвидасу его безобидную уловку, – уничтожает вашего юного соперника. Кстати, вы не находите, что коллизия получается весьма забавная?