После третьего урока я позвонила Айви. Никто не ответил.
За ланчем я позвонила Уильяму Кейсу. Он взял трубку. Я спросила его, сможет ли кто-нибудь из фирмы Тайсона Брюэра защищать Ашера. На другом конце провода повисла пауза, пока мой дед осмысливал тот факт, что я прошу об услуге.
— Только скажи, Тэсс, — произнес Кейс. – Просто попроси, и твоего друга будет защищать целая команда лучших в стране адвокатов. Бесплатно.
Возможно, бесплатно для Ашера, — подумала я. Мне эта услуга явно дорого обойдется.
— Сделайте это.
ГЛАВА 35
Как оказалось, узнать, кто из школьников мог желать Джону Томасу смерти, было куда сложнее, чем организовать договор с лучшими адвокатами в стране. Когда речь заходила о том, чтобы плохо отзываться о покойниках, даже моя репутация фиксера не помогала развязать языки.
— Существует термин, которым психологи описывают нашу память в моменты, которые нас удивляют и шокируют. В моменты, когда мы узнаём новости, которые потрясают нас до глубины души, — Доктор Кларк стояла в передней части кабинета, рассматривая нас. – «Вспышки памяти», — произнесла Доктор Кларк. – Так называются воспоминания о масштабных, эмоционально значительных моментах. Большинство американцев, которым было больше шести лет двадцать второго ноября 1963 года, могут точно сказать вам, где они были, когда узнали об убийстве президента Кеннеди, — Доктор Кларк позволила нам усвоить её слова. – День, когда взорвался шатл «Челленджер», — продолжила она, перечисляя другие события, которые могли спровоцировать «вспышки памяти». Она сглотнула. – Одиннадцатое сентября 2001 года.
Эти дни навсегда оставались в памяти людей – яркие, в подробностях, навсегда запоминающиеся каким-то примитивным ужасом. Я не помнила 11.09, не говоря уже о «Челленджере» или дне, когда застрелили Кеннеди.
Понедельник, шестое ноября, — подумала я. – Президент Нолан. Джон Томас. Шестое ноября.
— После того, что произошло за последние несколько дней, — произнесла Доктор Кларк, — я задавалась вопросом о том, как люди запомнят эту неделю, эту трагедию, — она не спешила. Каждое слово давалось её с трудом, а слушать её было ещё сложнее. – Возможно, они запомнят то, где они находились, когда стреляли в президента Нолана? Или то, как они обновляли новостные сайты, отчаянно надеясь узнать что-то новое о его состоянии? Они запомнят, как в выборах приняло участие рекордное количество голосующих, потому что отдать свой голос – это единственное, что они могли сделать? Запомнят, как Первая Леди сказала, что её мужа ввели в искусственную кому? Или выражение её лица, когда она в прямом эфире поклялась, что президент Нолан переживёт это, потому что он умеет выживать?
Не считая голоса учителя, в комнате царила тишина.
— Возможно, люди запомнят, как сыновья президента стояли за Первой Леди на пресс-конференции? Вспомнят ли они хоть что-нибудь о неделе перед нападением? – Доктор Кларк покачала головой. – У меня нет ответов на эти вопросы. Но вот, что я могу сказать, — произнесла она, глядя на нас – сквозь нас, — одиннадцатого сентября я была в самолете. Трансатлантический перелет, мой последний год в колледже. Я училась за границей. Помню, как мы приземлились, и я вышла из самолета. Помню, как люди стали включать свои телефоны. Новости стали медленно распространяться, от человека к человеку… И аэропорт… — она закрыла глаза. – Там были включены новости. Помню, как я смотрела их и думала о том, что я едва не решила лететь через Нью-Йорк.
Я услышала в её голосе знакомую чувствительность, и опустила взгляд на парту, отталкивая эмоции, из-за которых моё горло сжималось, а глаза щипало от слёз.
— Теперь я хочу, чтобы все вы, — сказала Доктор Кларк, — что-то написали. О понедельнике. О том, что вы запомните и что, как вам кажется, запомнят другие. Пишите о своих вопросах своих чувствах. Пишите всё, что угодно.
На какой-то миг повисла мучительная тишина.
— Нам можно писать о Джоне Томасе? – наконец спросила девушка, сидящая за первой партой. Её голос дрожал.
Вопрос высосал из комнаты воздух.
Вот, что запомнят ученики этой школы. Их «вспышка памяти» — сначала они услышали новости о президенте, а затем их заперли в кабинетах, в ужасе думая, что по школе ходит убийца.
— Пишите всё, что угодно, — повторила Доктор Кларк.
Я подняла ручку, но слова не шли. Сидящая рядом со мной Вивви уже что-то писала. Я нашла глазами Эмилию. Она сидела очень прямо, сложив руки на коленях и опустив голову. Я гадала о том, признается ли кто-нибудь в этом классе, что смерть Джона Томаса не была для них трагедией.
— Если хотите, — мои размышления нарушил голос Доктора Кларк, — можете разбиться на небольшие группы и поговорить об этом с одноклассниками. Если хотите продолжить писать, просто оставайтесь за своей партой.
Один взгляд в сторону Эмилии сказал мне даже не пытаться к ней подходить. Вместо этого мы сели в углу вместе с Вивви и Генри.
— Мы ищем кого-то, кто является важной частью сообщества Хардвика, — я не стала церемониться. Доктор Кларк хотела, чтобы мы справились с этой трагедией. У меня был свой способ. – Человека, которого не стала бы проверять охрана, — продолжила я, — ненавидевшего Джона Томаса.
Вивви несколько раз моргнула. В отличие от неё, Генри явно не питал иллюзий о том, что мы станет делиться нашими чувствами.
— Если бы Ашер был здесь, — сказала Вивви, — он бы предложил дать преступнику кодовое имя.
— Нам не нужно кодовое имя, — сказал Генри.
— Если к нам подойдет Доктор Кларк, — настояла Вивви, — лучше ей не слышать, как мы говорим об убийце. Давайте говорить о… — несколько секунд она размышляла. – Ёжике.
Генри мудро решил не спорить.
— Ладно, — сказала я. – Нам нужно понять, у кого мог быть мотив заёжить Джона Томаса. Проблема в том, что люди не в настроении для разговоров. Не о настоящем Джоне Томасе.
— Сейчас ты предложишь очень неразумный способ сделать так, чтобы люди оказались в настроении для разговоров, надеясь, что кто-то сможет пролить свет на то, кем может быть, — Генри мельком взглянул на Вивви, — ёжик?
— Забавно, — сказала я Генри, барабаня пальцем по своему колену, — но как только ты сказал «неразумный», у меня появилась идея.
Сейчас ученики Хардивка всё ещё прибывали в состоянии шока. Они скорбели. Но скорбь была многослойным чувством. Со временем, людям понадобиться выплеснуть эмоции. Со временем, они заговорят.
Возможно, если я организую способ выплеснуть эмоции, они заговорят чуть быстрее.
— Я хочу знать, что ты затеваешь? – спросил Генри.
Я улыбнулась.
— Наверное, нет.
Когда нас отпустили с урока, я нашла в коридоре Ди.
— У меня есть для тебя предложение, — сказала ей я.
— Предложение? – переспросила мисс Дипломатический Иммунитет. – Или вызов?
— Вызов, — ответила я. Глаза Ди засияли. – Я вызываю тебя, — продолжила я, — устроить вечеринку в пятницу ночью и пригласить туда всю школу.
Я надеялась, что вечеринка, организованная Ди, может послужить хорошим местом, чтобы выплеснуть эмоции.
— Не очень оригинальный вызов, — я слышала в словах Ди её исландский акцент. Она сложила руки на груди и склонила голову на бок, ожидая, когда я перейду к чему-то более интересному.
Я сымпровизировала.
— Я вызываю тебя устроить вечеринку здесь. В Хардвике.
— Ты хочешь, чтобы я вломилась в школу и убедила наших одноклассников сделать то же самое? – спросила Ди. Её глаза сияли. – Это незаконно, — продолжила она, — и вполне возможно, мы попадемся.
— И? – спросила я.
Ди провела рукой по своим светлым, заплетенным в косу волосам. Кончики её губ изогнулись в опасной улыбке.
— Вызов принят.
ГЛАВА 36
В пятницу вечером Айви вернулась домой, как раз когда я собиралась ехать в Хардвик. Я понятия не имела о том, чем она занималась в последние сорок восемь часов, но я знала, что президент всё ещё находился в коме.
А Айви всё ещё находилась на тропе войны.
— Хорошо выглядишь, — слова Айви прозвучали скорее подозрительно, чем лестно. Она оглядела мой наряд. На мне были черные джинсы и свободный серый топ – обе вещи купила для меня она.
— Я иду на вечеринку, — сказала я. Не было смысла врать Айви – правда скрывала мою настоящую цель ничуть не хуже.
— Что за вечеринка? – спросила Айви.
Вечеринка, на которой я надеюсь узнать что-то об убийстве Джона Томаса.
Я взяла свой телефон и ключи от дома и сухо взглянула на Айви.
— Ты это серьезно?
— Серьезно ли я спрашиваю у своей подопечной-подростка, о том, где и с кем она проведет вечер? – парировала Айви. – Да, я это серьезно.
— Меня заберет Генри Маркетт, — я озвучивала правдивые факты, один за другим. – На вечеринке нас встретит Вивви. Там будет много людей из школы. Неделя выдалась тяжелой, — Айви знала, что это было преуменьшением. – Людям нужно забыться, — сказала я Айви. Я хотела, чтобы она поверила, что под людьми я подразумевала себя. – Хотя бы на одну ночь.
— Там будет Ашер? – Айви знала меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я не была большой любительницей вечеринок. Она не волновалась о том, что я расслаблюсь и попаду в типичные подростковые неприятности. Она беспокоилась о скрытых мотивах.
Умная женщина.
— Ашера отстранили, — сказала ей я. – Половина школы считает его убийцей. Не думаю, что он придёт.
Несколько секунд Айви смотрела на меня, осмысливая правдивость этих слов.
— Мы закончили? – спросила я.
Ещё пару секунд Айви смотрела мне в глаза, а затем она кивнула. Когда я повернулась к двери, выражение её лица едва заметно изменилось. Она выглядела усталой. Измотанной, — подумала я. Нервной.
А затем я заметила на её запястье синяк.
Я замерла. Из-под её рукава выглядывал фиолетово-синий синяк. Свежий. В один миг я оказалась рядом с ней.
— Тебя ранили, — сказала я. Я была так сосредоточенна на вечеринке, на Ашере и на том, чтобы Айви не узнала о моём плане. Я не заметила того, чт