— Хорошо, Ваше Величество. Я проверю, стоят ли гвардейцы у всех выходов.
Лондо был не в восторге от этой перспективы. Уж коли он решил покончить с собой — что казалось ему в данный момент наиболее привлекательным выходом, — то ему меньше всего была нужна пара гвардейцев, которая услышит, как его тело шлепнется на пол. Если они побегут спасать его и каким-то образом, вопреки всем надеждам, сумеют это сделать… конфуз и унижение будут просто ужасными.
А что, если ему покинуть дворец, и сделать это где-нибудь подальше?
Ведь он, в конце концов, император.
— В этом нет необходимости, — твердо сказал он, — полагаю, что ваши силы лучше использовать где-нибудь еще.
— Лучше? — Дурла приподнял бровь. — Что может быть лучше, чем забота о безопасности императора? При всем уважении к вам, Ваше Величество, но я с этим не согласен.
— Я не спрашивал вашего мнения по этому вопросу, — заметил Лондо. — Они свободны, как и вы.
— Ваше Величество, со всем уважением…
— Перестаньте говорить мне о том, как вы меня уважаете! — с явным раздражением сказал Лондо. — Если бы я был невинной девицей, а вы бы пытались соблазнить меня, то ваши частые заявления о том, как вы меня уважаете, были бы более уместны. Надеюсь, я могу считать себя в безопасности на этот счет?
— Да, Ваше Величество, вы можете быть совершенно спокойны на этот счет, — нечто похожее на улыбку появилось в уголках рта Дурлы. Потом он снова посерьезнел. — Однако ваша безопасность является не просто моей первейшей заботой, как подданного, это часть моих служебных обязанностей. Конечно, вы всегда можете уволить меня, но будет нехорошо, если меня уволят только потому, что я исполнял свой долг. Я считаю вас, император Моллари, самым справедливым императором из всех, что когда-либо принимали правление Примой Центавра. Разве не так?
О да, очень ловко. Очень ловко сказано. Лондо ни на секунду не поверил его словам. Хотя…
Это неважно. Не имеет значения. Нужно только подождать времени отхода ко сну. Потом, лежа в постели, он сможет спокойно положить конец своей жизни. Раз он будет лежать, то ему не надо беспокоиться о звуке падения собственного тела, которое может привлечь охрану.
Идея. Именно так он и поступит. Пожелает Дурле спокойной ночи, уйдет на ночь… а потом уйдет навеки. Именно так. Отпустит Дурлу, и сделает это.
Дурла застыл в ожидании.
Он не нравился Лондо.
Он не знал, почему действует на столь внутреннем уровне. Часть его сознания действительно радовалась тому, что вскоре Дурла будет досаждать кому-то другому. Но другая часть гадала, на что этот Дурла был способен. Он оставался… неизвестной величиной. Лондо ненавидел неизвестные величины. Ему особенно не нравилась мысль о том, что он уйдет, а величина так и останется неразъясненной.
— Можете ли вы обеспечить прогулку? — спросил он внезапно. Он был удивлен тем, как прозвучал его голос.
— Прогулку, Ваше Величество? Конечно. По парку…
— Нет. Не по парку. Я хочу прогуляться по городу.
— По… городу, сэр? — Дурла посмотрел на него, как будто не был уверен в том, что правильно понял слова Лондо.
— Да, капитан гвардии. Я желаю осмотреть его поближе…
В последний раз.
— Не думаю, что это будет благоразумно, Ваше Величество.
— Неужели?
— Да, Ваше Величество, — твердо сказал он. — Сейчас народ… — он запнулся. Казалось, ему не хотелось заканчивать фразу.
Тогда Лондо закончил ее за него.
— Это все-таки мой народ, Дурла. Неужели я должен прятаться от него здесь?
— Нужно соблюдать осторожность, по крайней мере, в данное время, Ваше.
Величество.
— Буду иметь это в виду, — Лондо хлопнул по подлокотникам трона и встал. — Я отправляюсь на прогулку по городу. И я пойду один.
— Ваше Величество, нет!
— Нет? — Лондо уставился на него, нахмурив густые брови, искусно изображая императорский гнев. — Я не спрашивал вашего разрешения, Дурла. Это одно из преимуществ положения императора: вы имеете право поступать так, как вам заблагорассудится, не советуясь с подчиненными.
Он сделал особое ударение на последнем слове.
Дурла не подал виду, что понял намек, но слегка умерил пыл.
— Ваше Величество… определенные вещи должны исполняться по определенному протоколу…
— Это будет интересным аспектом моего правления, Дурла. Я действую не по протоколу. Я действую согласно ситуации. А сейчас… я отправляюсь на прогулку. Я император. Полагаю, что здесь решения принимаю я?
— По крайней мере… — Дурла, казалось, решил еще поупрямиться. — По крайней мере, Ваше Величество, я очень надеюсь, что говоря это, не превышаю моих полномочий, но позвольте, хотя бы, сопровождать вас на почтительном расстоянии. Вы будете одни… но не в одиночестве. Надеюсь, что я ясно выразился…
Ирония этого предложения позабавила Лондо.
— Да. Вполне. И позвольте предположить: вы лично будете сопровождать этих «призрачных» охранников, не так ли?
— Я буду лично командовать охраной, если вы пожелаете, Ваше Величество.
— Вы будете поражены, Дурла, если узнаете, как мало значения имеют мои желания, — сказал Лондо. — Собирайтесь. Действуйте по своему усмотрению. По крайней мере, хоть кто-то здесь должен быть на это способен.
Вот так Лондо отправился на прогулку по великой столице Примы Центавра, как он думал, в последний раз.
Он вышел из дворца и направился к храму, где днем прошла его инаугурация.
Но сейчас он умышленно шел без особой цели, куда глаза глядят. Лондо пересек город, то и дело резко поворачивая и часто возвращаясь назад. Все это время небольшой отряд вооруженных солдат, сохраняя дистанцию, следовал за ним вместе с Дурлой, который пристально и, отчасти, подозрительно наблюдал за всеми ними.
Прогуливаясь, Лондо пытался впитать в себя каждую черточку города, каждую линию каждого здания. Он хотел запомнить, унести с собой даже запах горящих домов и вид гор щебня, в которые эти дома превратились.
Он никогда не думал, что ему однажды придется вот так смотреть на мир, зная, что он больше никогда его не увидит. Справедливости ради надо отметить, что когда он готовился к вступлению на пост императора, вся жизнь пронеслась перед его глазами. Каждое мгновение, которое хранилось в памяти, теперь было окрашено болью. Прошлое и даже будущее… особенно тот, самый страшный, момент, виденный во сне, когда одноглазый Г'Кар вершит его судьбу. Что ж, он, несомненно, собирается превратить это предсказание в ничто. Эта мысль доставила ему слабое удовлетворение.
Он долго думал о себе, как об игрушке судьбы, и считал, что не властен над своей собственной судьбой. Какими бы ни были его намерения, его понесло по темной дороге, по которой он вовсе не собирался идти. Что ж, по крайней мере, в самом конце он сможет изменить уготованную ему судьбу. Вовсе не Г'Кар закончит его бренное существование… это будет он сам. Никто не сможет причинить ему вред сейчас, конечно, если только он сам…
И тут камень ударил его по голове.
Глава 2
Лондо пошатнулся от удара. Он не сразу понял, что случилось. Сначала ему со страху показалось, будто в него стреляли из PPG. Странно, что эта мысль так его встревожила. Он же сам собирался покончить с собой этим вечером, так что с его стороны почти черной неблагодарностью было злиться на того, кто пытался избавить его от лишних хлопот.
Потом сам факт того, что он все еще способен связно рассуждать, навел его на здравую мысль: он стал мишенью для какого-то простого метательного снаряда.
Предмет срикошетил от его лба и упал на землю. Ага, вот он — небольшой камень, его легко было выбрать среди многих, потому что он единственный был обагрен кровью.
Гвардейцы отреагировали немедленно. Половина из них сомкнулась вокруг.
Императора, образовав защитную стену против любого возможного нападения.
Остальные бросились в том направлении, откуда вылетел камень. Лондо успел лишь мельком увидеть маленькую фигурку, метнувшуюся в тень ближайших домов.
— Уходим, Ваше Величество, — сказал Дурла, потянув Лондо за руку. — Нам надо идти… вернуться во дворец…
— Нет.
— Но мы…
— Нет! — загремел Лондо с таким пылом, что гвардейцы вокруг него оторопели. Воспользовавшись замешательством охраны, Лондо прорвался сквозь их строй и поспешил за группой, ведущей преследование.
— Ваше Величество! — в ужасе закричал Дурла, но Лондо уже взял инициативу в свои руки.
Спустя пару секунд гвардейцы бросились за императором и догнали его… впрочем, без особого труда, ибо они были намного моложе и лучше тренированы.
Лондо, напротив, почувствовал, что уже начинает выдыхаться, и страшно разозлился на себя за то, что довел свой организм до столь жалкого состояния.
Возможно, мрачно подумал он, ему стоило брать пример с Вира. В последнее время Вир находился в завидной форме.
— Как ты этого добился? — однажды спросил он.
— Сел на диету, не пил спиртного и тренировался.
— Радикально, — ответил тогда Лондо, презрительно фыркнув.
А теперь, когда его сердца бешено стучали, а дыхание стало прерывистым, Лондо почувствовал, что метод Вира вовсе не был таким уж радикальным.
Дурла, державшийся всего в паре шагов позади, окликнул его:
— Ваше Величество! Это никуда не годится! Там может быть засада! Это безумие!
— Почему там… должна быть засада? — пропыхтел Лондо. — Вы сами… сказали… что это безумие… Так кому же… вздумается…устраивать засаду… в которую может угодить… лишь… безумец?
Им пришлось замедлить темп, потому что путь дальше преграждала гора обломков. Однако это не остановило гвардейцев, которые бросились карабкаться по обломкам с максимально возможной скоростью. Они поймают того, кто столь подло напал на императора.
Потом гвардейцы сбавили темп и разбежались в разные стороны, образовав полукруг, в центре которого находилась выжженная площадка. Даже издалека было очевидно, что они поймали нападавшего.
Лондо замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, поправил камзол и жилет, пытаясь вернуть себе подобающий титулу вид. Дурла, бежавший за ним след в след, выглядел до отвращения свежим и даже не запыхавшимся.