- дух захватило. И к концу 70-х годов советская фантастика практически перестала дышать и пребывает в состоянии комы и по сей день. И, казалось, замолчали угодливые критики, перестали направлять фантастику в выверенное ими русло, и теперь уж развернутся наши доморощенные фантасты. Сколько у них скопилось в столах произведений?! Но, увы! Что-то не ломятся прилавки от отечественной фантастики, да и читатели не кричат от восторга при появлении очередного опуса маститого или начинающего автора. Время лишь позволяет проявить себя, а как - зависит от людей. Отсутствие перемен - отсутствие личностей. Мы уповали на заполненные столы, на «шестидесятников», но одно оказалось самообманом, а другое - не более чем символом. Реанимация невозможна. Время «шестидесятников» было в 60-х. Желание открыть дверь в мировую фантастику, наверное, быстро выполнимое лет тридцать назад (достаточно вспомнить традиции и историю отечественной фантастики), сейчас практически невозможно. На Западе у фантастики такие позиции, традиции и обжитый мир будущего, что общество не мыслит без нее своей культуры. Кинофантастика позволяет воочию увидеть грядущее. Мы тоже хитрим, убеждаем себя: нам по плечу снимать фантастические фильмы. Не можем и не снимаем. Хоть посади сотню актеров и заставь «умно» смотреть с экрана, пара осциллографов да фанерный макет звездолета никого не убедят в достоверности происходящего.
Посему, нам еще придется подождать отечественных фантастических произведений. Остается надеяться, что не очень долго, а ожидание, хотя, скорее - учебу, нужно провести с пользой. У отечественной фантастики существуют замечательные традиции; перед нами мировая фантастика, где традиции никогда искусственно не прерывались, и нам необходимо познакомиться со множеством прекрасных произведений. Благо, появились прилавки, доступные для фантастики, открылись издательства, печатающие только фантастику. И пусть не кажется абсурдом появление англоязычных переводов полувековой давности. Но это - единственный путь постижения фантастического мира, без которого нельзя войти в мир просто (а не социалистической или советской) фантастики, а тем более, заселить его. Нам еще предстоит разобраться в феномене,- он не так прост, как мы его сейчас представили,- советской фантастики. Но ясно одно: все, что нам до сих пор подсовывали под маркой фантастики писатели и критики, в сравнении даже с тем тоненьким ручейком, который добежал к нам с «Дикого Запада», заставляет задуматься, покачать головой и пробурчать в усы: «Нэ-э так все было, нэ-э так».
Мы хотим предложить читателям фантастический мир, в котором их мысли и увлечения реализуются в образ и стиль жизни. Вольно или невольно, каждый, отдавший предпочтение столь своеобразному способу познания мира, самовыражению личностных исканий, оказывает влияние на все процессы, происходящие в этом жанре. Пусть, зачастую утрируя, саму жизнь любителей фантастики называют фэн-движением (хотя движение, как любой процесс, вправе отражать отдельные аспекты или жизнь в целом), но сузить огромный мир до встреч в клубах, на съездах, различных «конах» - вряд ли целесообразно. Равно, как и не имеет смысла в очередной раз окончательно и навсегда определять, когда возникла фантастика, ее цели, границы и сопредельные контакты. Так уж случается, всякое новое определение специфики жанра практически сразу подвергается сомнению очередным удачным произведением.
У издательства нет такого единого и завершенного взгляда, «единой нерушимой границы», очерчивающей массив фантастики. И, право, если бы подобное и оказалось возможным, мы, наверное, не взялись бы за выпуск фантастики. Но в том и заключаются ее прелесть и притягательная сила, что, присутствуя в сознании человека изначально, связанная с первыми представлениями человека о Вселенной, пусть даже какое-то время ограниченной рамками Ойкумены, фантастика сразу же заявила о себе с возникновением письменности. Но осознали мы это спустя века, когда поняли, что мы находились в ее храме: разглядывали утварь, роспись, иконы, обретали умиротворение и жаждали просветления. Мы гадали, какие элементы, внутренней жизни храма оказывают самое сильное воздействие, и не могли сразу понять - присутствие в храме. Ведь фантастике удалось развить в себе, хотя, скорее всего, ей это имманентно по природе, способность самогенерации. Подобной универсальностью обладают, пожалуй, лишь религия и философия. Эзотеричность фантастики проистекает из внутреннего мира ее создателя. Именно писатель, степень его таланта, способность наиболее гармоничного восприятия окружающего мира и выражения своих чувств закладывают храм фантастики, и полнота его жизни становится основой формирования взглядов читателя.
Фантастика - поистине мир. Его не охватить взглядом за несколько лет сотней-другой книг. Мы не склонны писать предисловия, в котором сообщать о содержании произведения, и послесловия, растолковывая прочитанное. И не стали бы тратить бумагу, видит Бог, как трудно ее доставать, на эти и последующие заметки. Мы решили: кому они не интересны, пусть пропустит их, а кто, наоборот, с их помощью постарается понять, как прекрасен и безграничен мир фантастики, и почему, как ни к какому другому жанру литературы, к нему так тянется читатель.
Самое главное. Мы рассчитываем на тех, кто только-только взял в руки фантастический роман - первый в своей жизни, дай Бог ему удачную находку, благо, вероятность встречи с хорошей фантастикой возросла. Пусть ему не только захочется окунуться в новый, не-: знакомый мир, предпочесть времяпрепровождение с книгой - другим, хоть и немногочисленным утехам, но и творить в мире фантастики, создавать что-то свое, иное, чем у других, к счастью (или наоборот), мы еще столького не сделали. Мы хотим облегчить ему задачу, не нужно ему изобретать велосипед или объяснять, почему падают яблоки - просто висят. Мы попытаемся представить картину развития фантастики: как и с какого времени она развивалась, ранние взгляды на ее специфику и современную полемику.
Возможно, некоторые материалы, помещенные в наших книгах, покажутся читателям знакомыми. В этом нет ничего удивительного - феномен фантастики привлек внимание исследователей только в нынешнем столетии. До сих пор идет создание методологии фантастики. Ранее отвергнутые взгляды сегодня кажутся более перспективными, чем новые толкования. На сегодняшний день в отечественном литературоведении есть ряд заслуживающих внимания работ, которые вполне могут служить ступенями к пониманию фантастики. Поэтому их присутствие в издательской концепции видения фантастики вполне объяснимо.
И еще один важный аспект. На него указывают эволюция фантастического элемента в литературе и развитие пост осознанного состояния фантастики. Мы видим, от «Легенди о Гильгамеше» до самых новаторских произведений фантастика прошла сложный путь гносеологических исканий и претерпела художественные изменения. Первые произведения отражали практически реалистическое понимание мира современниками и лишь спустя века, а иногда и тысячелетия, стали восприниматься как вымысел. Достаточно вспомнить начало нынешнего века, когда ряд произведений создавался не только по форме, но и по содержанию, как отображение сокрытой от понимания непосвященных действительности. Собственно, любое философское и футурологическое произведение можно рассматривать, как реальность, опирающуюся на некие тенденции и непознанные законы.
Ставшая классикой фантастика конца XIX- начала XX века подвела к сосуществованию реалистической и фантастической литератур, когда фантастическими приемами вовсю пользовались признанные авторы бытовых романов, а у фантастов необычный элемент зачастую служил лишь пружиной вполне бытового сюжета. Творчество Г. Уэллса, казалось, четко провело границы. Писатель создавал бытовые романы и - чистую фантастику, и разница сразу становилась очевидной. Более того, писатель требовал не пустого фантазирования (когда возможно любое событие, а объяснение одно - захотелось автору), а четких реалий. Тут уже назвать подобное ничего не значащим приемом язык не поворачивается. Всякий раз создастся новый мир и герои действуют по его законам. Именно своими отличиями от современных людей они нам понятны и инте-ресны. Однако и сейчас кто-то пытается анализировать фантастику с позиции узкого понимания элемента необычного, как простого привнесенного приема. А между тем фантастика давно ушла вперед.
Г. Уэллс многое предвосхитил, но период развития собственно фантастики наступил спустя несколько десятилетий. Здесь начинает проявляться и действовать непознанный, неумолимый и столь важный эзотерический закон - дальнейшее развитие фантастики зависит от способности самогенерации. Ведь не просто так, вдруг, писатель и читатель ощущают потребность моделирования миров, на совершенно иных технократических принципах устройства цивилизации, или на многочисленных религиозных доктринах и философских системах. Кроме того, литературоведческие споры о значимости образов и средств художественной выразительности в фантастике приобретают очевидные формы, только при описании субкультур. Создаются многочисленные произведения как моделирующие иные формы жизни и их социальные образования, так и модели развития земной цивилизации на грядущих, зачастую очень отдаленных в пространстве и во времени, этапах своего развития. А еще остаются параллельные реальности со своими правилами литературной игры, специфической эстетикой и своеобразием художественного изображения. Наконец, наступает бурное развитие поджанра, известного во всем мире, как Рап^азу. Даже здесь мы пытались придумать нечто нелепое и свое, назвать его некоей сказочной фантастикой. Как всегда, решили поиграть в определения, так и не создав ничего путного. Попробуй, отыщи хоть одно произведение, созданное на материалах славянского языческого пантеона, фольклора или богатой исторической тематики скифского, гуннского периодов! А Западная фантастика уже заселила и фольклорный мир. Нам же остается свое бессилие