Она обдумывала, что скажет ему, как только уведет от опрокинутого чайного стола. Выйдя в просторный холл старого дома, она резко повернулась, при этом широкая цветастая юбка волной взметнулась вокруг ее ног.
— Мистер Маккормик…
— Зовите меня Митч. А я буду звать вас Магнолия, а?
— Можете называть меня мисс Джефферсон.
Он остановился перед ней:
— О, но я предпочитаю Магнолию.
— А я предпочитаю Мэгги. — Она старалась оставаться на одном месте, чтобы не начался опять их танец с ее отступлением шаг за шагом.
— Ладно. Мэгги. — Он примирительно улыбнулся.
Мэгги ответила ему прямым ясным взглядом.
— Это не развлечение, это работа, — сказала она спокойно. — Но я подозреваю, что вы это уже поняли. Не так ли?
Его широкая ухмылка увяла, блеск в глазах погас.
— Я извиняюсь, мисс Джефферсон.
Похоже, он раскаивался. И выглядело это весьма трогательно.
Мэгги всегда была склонна верить раскаянию. Может быть, она составила себе неправильное мнение о нем?
— Называйте меня Мэгги, — предложила она со слабой улыбкой, сознавая, что бабушка была бы недовольна такой фамильярностью.
— Мэгги. — Он сунул руки в карманы и склонил голову набок, рассматривая ее сквозь очки в черной оправе. — А я уже просил вас называть меня Митч. Не знаю только, будете ли, — буркнул он.
В нем забавно смешивались бестолковость и самоуверенность.
— Где вы работаете? — неожиданно для себя спросила она.
Он слегка заколебался, но Мэгги этого не заметила.
— В «Стюарт компьютерс».
Ну конечно. Где же ему еще работать? Наверное, инженер.
Он покачался на каблуках.
— Я — вице-президент.
— Понятно. — Что ей было понятно, так это то, что он опять издевается. — Что ж, надеюсь, вы получили удовольствие от вашего маленького розыгрыша. — Мэгги распахнула дверь. — Всего доброго, мистер Маккормик.
— Постойте, а когда начнутся занятия?
Мэгги уставилась на него:
— Это что, пари? Дружеский розыгрыш? Устаревшие новости дня? Вы из тех репортеров, что норовят посмеяться над нами в печати?
— Нет! — Похоже, он был поражен. — А такое часто с вами случалось?
— Чаще, чем с другими. — Мэгги смотрела поверх его плеча на Джефферсон-бульвар, тихую тенистую улицу, на которой она жила. Джефферсоны из Джефферсонвиля жили на Джефферсон-бульваре.
Это ко многому обязывало.
Вздохнув, она перевела на него глаза и встретилась со взглядом, полным сочувствия.
— С тех пор как я дала объявление, мне несколько раз звонили очень странные люди.
— Я не странный, — сказал он. — Так когда начнутся занятия?
— Занятия начнутся, когда я наберу достаточное количество учеников. Настоящих учеников, — она слегка нажала на «настоящих», — соответствующего возраста. Маленьких мальчиков и девочек, родители которых хотели бы научить их вести себя прилично, но не имеют времени заниматься этим сами. Для их детей обед — это сухомятка, перехваченная по дороге куда-то или откуда-то. А из-за телевизора и видеоигр они не умеют общаться.
— Да-да, вы правы. — Он так энергично кивнул, что разрушил напомаженный пробор. — Вы абсолютно правы! А когда они вырастут, то станут такими же, как я.
— Вице-президентами преуспевающих компаний, — холодно добавила она.
— Нет… фу-у, — он пожал плечами, — неловкими в общении. Благодарю вас, мисс Джефферсон. Извините, что отнял у вас время. Всего доброго.
Он коротко кивнул и шагнул за дверь.
Она заволновалась, почувствовав себя не слишком справедливой к нему, и виновато сказала:
— Мистер… Митч.
Он остановился, держась за перила окрашенного в серое крыльца, но не повернулся.
Мэгги тихо закрыла за собой дверь и подошла к нему.
— Я думала, что вы хотите посмеяться над нами. Нет? — Иногда лучше спросить напрямую.
Странная вещь! Показалось, будто он стал меньше ростом, куда-то пропала самоуверенность. Он повернулся к ней лицом, ухмылка тоже исчезла.
— Я не собирался насмехаться. Почему вы так подумали?
— Ну… по тому, как вы действовали. — Она и в самом деле не знала, как объяснить ему, не обижая, что он неподходяще одет. — Вы выглядите непохоже на вице-президента фирмы «Стюарт компьютерс».
Митчелл скрестил руки на груди и, выпрямившись, спросил:
— И как же должен выглядеть вице-президент «Стюарт компьютерс»?
— Ну, он должен быть старше и внушительнее, — Мэгги вспыхнула румянцем, — и… не из тех, кому нужны уроки бизнес-этикета.
Он пригладил волосы, смазанные чем-то темным.
— Что ж, если не хотите мне верить, можете не верить.
— Простите, — извинилась Мэгги без особой охоты.
Он пожал плечами:
— Не умею я вести себя в обществе и стараюсь там не бывать… — объяснял он. — Но когда-нибудь мне придется ради дела ходить на встречи и обеды и сидеть за столом, а с вилками у меня не все ладно. Вот я и подумал, может, вы помогли бы мне? — Он придвинулся на один шаг. В словах его прозвучало уныние, резанувшее Мэгги по сердцу. — Пожалуйста.
— Хорошо, — сказала она и протянула руку для пожатия.
Он, не отрывая глаз от лица Мэгги, взял руку и поцеловал ее:
— Благодарю вас!
— Господи! — Мэгги засмеялась и отняла руку, но сердце ее вдруг странно встрепенулось. — Не ожидала, что вы целуете дамам ручки.
Она с трудом приходила в себя от его прикосновения.
Губы Митча изогнулись в лукавой ухмылке.
— Не… не хотите ли присесть? — Она сделала жест то ли в сторону белых деревянных качелей, подвешенных на веранде, то ли приглашая вернуться в дом. Но почему-то ей не хотелось, чтобы семейство услышало ее разговор с этим мужчиной.
— Крытые качели! Давненько не сидел я на таких! — Он плюхнулся на качели, не дожидаясь, когда сядет она, и бросил руку вдоль спинки, но сразу отдернул ее, когда Мэгги невозмутимо присоединилась к нему и тоже откинулась на спинку.
Пока Мэгги не переехала в Атланту, в ее жизни мужчин не было. Она им не доверяла. Она никогда не видела ни своего деда, ни отца, а разъездной коммивояжер Опал и вовсе был не в счет.
У Мэгги бывали свидания, когда она училась в школе, но очень редко. Желающий проводить ее до дома непременно подвергался строгому допросу со стороны ее бабушки. Мать обычно сидела тихо, изрекая свои феминистские догмы и наблюдая ответную реакцию. Опал, удостоверясь, что ухажер Мэгги не связан родственными узами ни с кем из тех, кто появляется на пороге их дома или на экране телевизора, сразу же разочарованно удалялась.
Впрочем, это было целую жизнь назад, а сейчас на нее давили другие проблемы — вроде привлечения учеников в «Школу обаяния».
Она не собиралась обучать взрослых. Но, глядя на развалившегося на качелях Митча, подумала, что вряд ли он очень отличается от других парней его возраста.
— По какой-то причине вы решили поступить в «Школу обаяния». Могу я узнать эту причину? — допытывалась Мэгги.
Митч вскочил и лягнул качели.
— Зачем?
— Я уже сказала, что собиралась обучать детей. Я хотела начать с самых простых манер и постепенно перейти к тонкостям поведения в обществе. Я полагаю, вы хотели бы освежить в памяти правила этикета?
Митч снова сел на качели и подтянул ноги.
— Пока мы не приступили, я, думаю, имею право считать, что эти тонкости этикета — пустая трата времени. Если кого-то обижает то, как я пользуюсь вилкой, это его проблема.
— Этикет касается не только столового серебра, но также и знания обычаев и правил делового общения с людьми. — Мэгги цитировала свою вступительную лекцию.
— Я думаю, есть более важные вещи, чем набор глупых правил, — пробормотал он.
— Если у вас такое мнение, то зачем вы здесь?
Он перестал раскачивать качели.
— Скажем так: меня крепко подтолкнули к тому, чтобы прийти.
Мэгги, протестуя, вытянула руку:
— Если вы не хотите учиться, я ничему не смогу вас научить. Если же хотите, то я могу с вами заняться, однако предупреждаю, что никогда не бываю слишком снисходительна к своим подопечным.
Он тяжко вздохнул:
— Мне все равно никогда не запомнить все эти мелочи и глупости. Вы не знаете, у этой программы по этикету есть программное обеспечение?
Против воли Мэгги рассмеялась:
— Возможно, но я не намерена это использовать. И вы, конечно, тоже.
Его лицо погрустнело, и она опять рассмеялась:
— Вы же не можете каждый раз, когда у вас возникают проблемы с этикетом, консультироваться с вашим компьютером.
— Нет, мог бы. Видите ли, на мне большая ответственность…
Она пожала плечами:
— Значит, будете учить эти правила до тех пор, пока они не станут вашей второй натурой.
— Нет, не получится, я так занят своей работой, что… ну, я… — Митч обиженно замолк. — Впрочем, мне уже говорили, что я иногда говорю или действую оскорбительно. — Он серьезно посмотрел на нее. — Но я же не нарочно!
— Уверена в этом, — искренне сказала Мэгги. — И вы хотели бы научиться не обижать людей, так?
Взгляд Митча скользнул в сторону:
— Так. Как вы думаете, сможете вы учить взрослого? — Он указал на себя.
— Хотела бы попытаться, если вы готовы. — Мэгги на несколько мгновений задумалась. — О начале занятий я вам сообщу.
— Нет, — прервал ее Митч, — мне хотелось бы начать немедленно. Деловой этикет. А что-нибудь о японских обычаях вы знаете?
Сбитая с толку, Мэгги покачала головой.
— Что ж, поищем в справочниках. — Он толкнул качели. — Я собираюсь работать с японцами, поэтому специально сосредоточимся на тех их обычаях, которые отличаются от наших. И придадим особое значение тем из них, которые могут послужить поводом к обидам. Приготовьте к нашей следующей встрече книги и программу обучения.
Мэгги заморгала: это был человек, привыкший отдавать приказы. Неужели это он только что умолял ее о помощи?
Она ничего не ответила. Он посмотрел на нее сверху вниз и спохватился:
— Разумеется, если мое предложение вам подходит.
Мэгги кивнула, совершенно ошеломленная: у нее было впечатление, что она разговаривала с двумя абсолютно разными мужчинами.