Начальство караван-сарая здесь — закон и порядок, хан и хозяин. При въезде всех сканируют, физиономии проверяют. Страж-анализаторов на оружие, правда, нет. Да и на кой они здесь сдались? По тракту никто без оружия не ходит, расставаться с ним даже в караван-сарае не собирается. А настаивал бы хан-батюшка, так останавливаться здесь перестали бы. Народ тут собирается битый-перебитый, жизнью тертый, пустыней прожаренный. Егор заметил, что Зия, как бы ненароком, в подствольник заряды воткнул. Савва то же самое сделал, а сам все на экраны зыркает. «Комаров» не выпускает пока.
Да и охрана местная при ментах подобралась, уже не похаживает вразвалочку, щитки опустили. Не доверяют ментам.
Дед рассказывал, что менты — клан древний. «Есть у них свой кодекс чести, Егорка, — говорил дед, храни его Господь-Аллах, говорил, тихо позвякивая стеклянными колбами, лекарства мулле-батюшке готовил. — Но и у ментов, как и у всех людей, всякие есть. Да и семьи кормить надо. В Ивделе как-то власть совсем распоясалась, до полного непотребства дошла. Ну и началось… Целые бои разгорелись! А среди ментов есть подготовленные не хуже, чем сполох-десант. Но в пустыню их дозорить посылать — это, считай, погубить. Менты — те по городам воевать умеют, а сполох-десант под любые действия обучен! Вот и мотай на ус, Егорка, не век же тебе в Городе сидеть, когда-нибудь и на мир посмотришь!»
Говорят, когда-то менты и в Городе были, но это уж такая незапамятная неинтересная даль, что и не узнать, чего и как. Дежурные по Городу есть, а по окраинам дозорные ходят — этого вполне хватает. И без ментов управляемся… а то мне их физиономии, честно говоря, совсем не нравятся.
И как нашайтанил беду! Пяти минут не прошло, как пулемет в их сторону развернулся, громкий голос на всю площадь закаркал:
— Выйти из машины! Лицом к стене, руки за голову, ноги расставить.
Народ от грузовика шарахнулся. Но, Савва, похоже, этого голоса ждал. Тоже, видать, ученые наши не вчера родились, чай, из самой Москвы!
— Фирман-Москва! — сказал как отрезал. И его голос тоже всей площади слышен. Ну чисто два демона из сказки разговаривают, за километр слыхать, благо, что притихли все. — Я представляю интересы президента-эмира.
Менты, похоже, этого никак не ожидали. Савва подождал, пока они в себя придут и говорит:
— Я жду вас на общем канале связи.
Тишина, только снизу слышно, как народ между собой переговаривается с одобрением да верблюды ворчат. Удивляются, наверное, с чего это люди себя так тихо ведут. А прямо скажем, каждый напрягся. А если начнется стрельба? Тут не только товаров и верблюдов, но и жизни легко лишиться можно!
Но вот появляется на экране круглое спокойное лицо и уже не через громкоговорители говорит:
— Уважаемый, не могли бы вы подробнее растолковать нам вашу миссию? Президент-эмир, да продлит его дни во всемерных радостях Господь-Аллах, утверждая фирман-Москва, не соблаговолил углубиться в подробности…
— Во-первых, — сурово прерывает его Савва, — при всем моем к вам уважении я буду говорить о подробностях моего визита не с хан-начальником караван-сарая, а только с командиром патруля, если сочту это нужным. Во-вторых, ему я скажу только то, что ясно и недвусмысленно сказано в фирмане-Москва. Этот тайно-файл, как я понимаю, вы уже пять минут, как изучаете. Я его вам скинул. А в-третьих, если Управа Челябы или уважаемые менты-воины считают, что могут открыть войну, то через четыре часа московский сполох-десант здесь все в асфальт расплавит, да и в самом Челябинске жесткую зачистку проведет. В-четвертых, соединиться со Святой Академией Наук или с Управой президента-эмира вы и командир патруля можете в течение двух минут. Я открыл вам доступ.
— Зачем же сразу Москву беспокоить, — сладко улыбнулся начальник караван-сарая, прямо-таки излучая доброжелательность. — Ни к чему ей наши мелкие проблемки нищей пустыни. Воля Москвы — наше внимание! Москва приказывает, мы повинуемся. Отдыхайте, гости дорогие, все мое — ваше.
Улыбнулся еще раз и отключился. Пулемет дернулся и снова уставился по центру площади. Народ с видимым облегчением засуетился, а то все только и делали, что, разинув рот, слушали. Савва, оказывается, не только по общему каналу выступал, но еще и на все ларинги присутствующих.
— «Моего визита», — подмигнув, прошептал Зия и толкнул Егора в бок. — Учись, молодежь, учись! Теперь Савва не просто ученый в компании себе подобного, а некий эмир группы с тайными полномочиями и правом использовать в своей обороне все средства, кроме атом-зарядов и иных средств массового поражения!
Во, как по писаному чешет! Явно строчка из их Устава… или из общих законов, какие Егор и не слыхал за ненадобностью. Ромка-джи с благоговением на Савву с Зией смотрит. Того и гляди, встанет на колени и намаз сотворит…
Через час менты на своей шестиножке уехали. К тому времени Лилька, пришедшая вместе со своим отцом, чтобы в общую чайхану Зию с Саввой пригласить, смотрела на Егора и Ромку-джи, как Лунная Дева на Джамиля-в-маске. Это на них отблеск славы московских ученых упал. Они теперь просто какое-то воплощение девичьей любви! Вот подойди, бери ее под руку и веди венчаться, — не пикнет. Фу-ты, ну-ты, просто Лотова жена, как сказала бы мама Таня!
Егор щелкнул ее по носу, и глаза у Лилии прояснились. Фыркнула, рассердилась, слава Господу-Аллаху, а то стояла тут, как дева-статуя.
Зия с Саввой в общую чайхану пошли, а ребята в грузовичке наскоро поужинали и решили посмотреть-таки фильм-файл про космос, который в дороге из-за шатунов посмотреть так и не довелось. Да вот беда, экран у Ромки-джи армейский, небольшой, а проекционный вывод он так и не научился делать. Не то демон-глюк, не то просто модель такая попалась, не то Ромка-джи дотумкать сам не смог, а к Зие с Саввой обратиться ложная гордость не позволила.
Так что надо было космос пока отложить и порыться в файлах, чтобы чего попроще найти, но тоже интересное. Лилька покрутилась-покрутилась по фургону да и к Егору подсела. Прижалась, обняла, — мол, тесно здесь, вот ведь беда какая! Ей-то, может, и удобно, а Егору?! Симпатичная, теплая… хрупкая… а еще сразу повадилась, обнимая руками, прямо в ухо ему говорить — мол, шумно ввечеру на площади. Губы у нее нежные… щеки огнем обжигающим горят, глаза таинственным светом сияют…
Ох, не к добру! Пришлось под благовидным предлогом из фургона на неверных ногах и с мокрой спиной выбираться.
Егор спустился вниз и, отдуваясь, вытер пот со лба. Ну, шайтан-Лилька, огневая из тебя девчонка выйдет! Вот ведь погибель-зазнобушка на чью-то голову растет! И года не пройдет, как какой-нибудь куяшский или челябинский Егор будет на тебя молиться, как он сам на Маринку…
Маринка…
Егор коротко сказал Ромке-джи, чтобы они с Лилькой фильм-файл вдвоем смотрели, а он, мол, пока еще все спать не завалились, с куяшскими посидит. Ромка-джи запыхтел было, а потом, видимо, махнул рукой. Куяшские — не московские ученые. От них ничего сильно интересного не узнаешь. Ну, будут об урожае плодов толковать, о верблюдах и ген-птице…
Этого и в дороге наслушались. Иди, Егорка, иди!
В ухе вдруг послышалась возня, и Лилькин голос хитро пискнул:
— Сбежал Егор-батыр, сбежал!
— Егор! Чего она такое говорит? — запыхтел Ромка-джи, и Егор отчетливо представил себе, как Лилька плюхнулась к его другу на колени, чтобы прямо в микрофон поехидничать. Ромка-джи наверняка такого не ожидал, и теперь у него все компьютерные дела мгновенно из головы выветрились. Во всяком случае, на сегодня. И даже когда отец Лильку позовет, будут сниться Ромке-джи сны горячие, тревожные.
— Да так, — усмехнулся Егор, чувствуя, как со стороны Челябы начал задувать благословенный прохладный ночной ветерок. — Балуется. Дитя еще. Ну все, отключаюсь, а то староста опять разноется…
«Маринка! Как же ты далеко!»
Поутру в караван-сарай новый караван пришел. Тут уж и вовсе с ума можно сойти от шума. Верблюды ревут, люди кричат, перекликаются. Кто-то под шумок чужой мешок прихватил, да прямо за руку схвачен был. Теперь охрана его в стороне камчой охаживает, положенные в таких случаях «десять с оттяжкой» выдает. Просто Вавилон-Город!
Но, слава Господу-Аллаху, собрались быстро. Теперь с их скоростью до Челябы пара часов осталась. За невестами уже родня будущих мужей приехала. Веселые все, смеются. За версту от них ген-саксауловкой несет, но настроены благожелательно, даром что оружием обвешаны по обычаю, с ног до головы.
Лилька Ромку-джи за руку схватила, потащила за собой, с подружками прощаться. Тот красный весь, видимо, вчерашнее из головы не выходит, а Лилька, наоборот, расцвела. Рот до ушей, сияет! Егору язык показала — вот, мол, тебе, сухарь бесчувственный!
В общем, какое там «засветло выступаем», как дядько Саша вчера говорил. К полудню только и собрались. Хан-начальник лично вышел с московским Саввой попрощаться, руки ему пожимал, напутственные слова говорил, Зие ласково кивнул. На Егора даже и не глянул.
— Ну вот, — сказал позже Зия, — с полевскими мы поцапались, с челябинскими тоже в натянутых отношениях! Все как у нормальных ученых, правда, Савва, хан-батюшка? Ты говори, о, могучий, приказывай! Мы с Егором повиноваться будем!
Савва только-только собирался ответить что-то хмурое, как Ромка-джи вылез с вытянувшимся лицом и неприкрытой звенящей обидой в голосе:
— А чего это только вы с Егором? Я тоже у вас в отряде!!!
Зия с Егором захохотали, да и Савва заулыбался.
— Ладно, — говорит, — договорились. Будете втроем повиноваться.
— Приказывай, Саввушка, не стесняйся! — сквозь хохот с трудом выговорил Зия.
Ромка-джи обиженно захлопал глазами, а потом сообразил и тоже заулыбался. Нет, определенно, это любовь так Ромке-джи на мозги повлияла! Неужели и он, Егор, так глупеет, когда рядом с Маринкой находится? Ну, Лилька, шайтан-девка! Неужто у них в Куяше все такие заводные?
Ох и суетлив же Челяба-Город в ярмарку! Народищу топчется, верблюдов, овец! Фургонов многие сотни, наверное! Целые улицы фургонов выстроились, и все что-то продают, меняют, торгуются, вопят, руками размахивают, ссорятся и мирятся. Пыль столбом, дым коромыслом!